знаю, что я на правильном пути.
Поглаживая костяшками пальцев ее щеку, я заставляю себя разбудить ее. В противном случае, я буду лежать здесь, утонув в собственных мыслях, и выпалю эти слова.
Я наблюдаю, как ее веки трепещут, открываясь, ее глазам цвета океана требуется время, чтобы привыкнуть к естественному солнечному свету, проникающему в комнату.
— Доброе утро, красавица, — бормочу я, мягко улыбаясь.
Вокруг ее глаз появился новый оттенок фиолетового с небольшим количеством синего для пущей убедительности. Два блестящих синяка под глазами, разбитая губа и дополнительные синяки на щеках мало что оставляют нетронутым в лице Джесс, и мое сердце болит за нее.
Должно быть, больно. Она морщится, когда ее язык проводит по сухой нижней губе. Мгновенное напоминание самой себе о том, что то, через что она прошла, не было сном и, к сожалению, является ее нынешней реальностью.
— Который час? — Спрашивает она хриплым со сна голосом. Я не могу оторвать от нее глаз. Лежать рядом с ней, пока она отдыхает, несравнимо с ее присутствием, когда она бодрствует. В комнате мгновенно становится светлее.
— Сейчас чуть больше девяти.
— Подожди… Утра? — Приподнимаясь на подушке, она хмуро смотрит в окно, как будто количество солнечного света подскажет ей правду.
— Сколько прошло с тех пор, как ты впервые легла? Больше двадцати четырех часов? Да. — Ее глаза пытаются комично расшириться, но опухоль мешает этому, заставляя ее снова съежиться, и я ненавижу это. Я ненавижу, когда у нас крадут игривый момент.
— Как я вообще могла так долго проспать? — Она стонет, опускаясь обратно и осторожно прикрывая глаза рукой.
— Твоему телу нужно исцелиться, Джесс. Мы не собирались этому препятствовать. Заправляя ее волосы за ухо, я нежно целую ее в лоб. — Мы хотим, чтобы ты сейчас поела, красавица. Это единственная причина, по которой мне позволено тебя разбудить.
Она закатывает глаза в ответ на мое подмигивание, сбрасывает покрывало и спускает ноги с кровати. Я вскакиваю со своего места и бросаюсь к ней, но она отмахивается от меня рукой.
Солнечный свет, проникающий в окно, привлекает взгляд Джесс к ее ногам, освещая порезы и синяки и там, и ее глаза темнеют.
— Теперь ты дома, Джесс. Все будет хорошо, — бормочу я, потирая ее руку, но, похоже, это не успокаивает ее так, как я намеревался.
— Как это может быть нормально, Эйд, когда у моей матери где-то есть мой отец, и Рис может контролировать всю ситуацию у меня над головой? — Тяжелый вздох слетает с ее губ, и я чувствую, как отсюда на ее плечи ложится вся тяжесть мира. — Если я не сделаю, как они говорят, они причинят боль моему отцу. Он многим рисковал, забрав меня из того дома в начале семестра и в обход моей матери позволив Джулиане стать моим опекуном. Я не могу оставить его на ее милость.
Я полностью понимаю ее точку зрения, но понятия не имею, как сделать так, чтобы все это исчезло для нее. Очевидно, нам нужно найти ее отца, но, опять же, это не совсем моя область знаний.
— Мы разберемся с этим вместе, с Джулианой и Рафом. Хорошо?
Сжимая ее руку, она отвечает мне тем же жестом, но по печали в ее глазах я понимаю, что это не так просто, как кажется.
— И что мне делать с Рисом? Он не собирается просто так уходить. — Горе обжигает ее глаза, когда она бормочет его имя.
— Тебе не нужно беспокоиться об этом.
Морщинки мгновенно появляются между ее бровями, когда она смотрит на меня. — Что это должно значить?
— Уэст и Маверик берут…
— Нет. Ни за что. Эти двое просто убьют его, и моя мать сделает то же самое с моим отцом еще до того, как у меня появится шанс найти его. — Морщась от боли, поднимаясь на ноги, она убирает одеяла, отпуская мою руку и убирая волосы с лица.
От громкого голоса Джесс дверь за моей спиной распахивается. — Если он тебя расстраивает, Джесс, только скажи, и я от него избавлюсь.
Роман. Я смеюсь над его угрозой, когда он пытается выглядеть устрашающе в дверях. Этот мудак ни хрена не понимает. Если он думает, что я просто уйду, он действительно ошибается.
— Спасибо, Роман, но это не так. Вся эта гребаная ситуация и тот факт, что я должна пожертвовать своим собственным счастьем, чтобы спасти кого-то, просто давят на меня тяжелым грузом.
Ее слова ошеломляют меня. "Пожертвовать своим собственным счастьем". Что она имеет в виду? Она не может иметь в виду меня, верно? Или остальных?
— Прекрасно, мы… — Покачав головой, она прерывает мои полные паники слова, в то время как мое сердце бешено колотится в груди. Я чувствую это. Отказ, который вертится у нее на кончике языка. Это прямо здесь, и даже она не может заставить себя сказать это.
— Эй, что происходит? — Спрашивает Луна позади меня, в ее голосе слышны беспокойство и заинтересованность. Наконец я поворачиваюсь к двери и вижу, что она стоит рядом с Романом, а остальные Тузы маячат у нее за спиной.
Я не могу ответить на ее вопрос, потому что на самом деле понятия не имею. Я снова поворачиваюсь к Джесс, наблюдая, как она смотрит себе под ноги, пытаясь найти в себе силы, необходимые ей, чтобы разбить мне сердце.
— Джесс, прежде чем ты… — Я стискиваю зубы, когда она снова перебивает меня. Я чувствую, как моя шея розовеет от напряжения ситуации и сдерживания своих эмоций.
— Мне нужно немного времени, чтобы разобраться во всем этом. — Ее слова холодны и бесстрастны, взгляд сосредоточен на своих ногах.
— Джесс, мы можем разобраться во всем этом вместе. — Я протягиваю к ней руку, но она отстраняется от моей хватки, забивая еще один гвоздь в мой гроб.
— Я думаю, тебе лучше уйти, — тихо бормочет Оскар из-за спины Луны, и я удивляюсь, что он не смеется от радости от того, что видит. Я не могу оторвать от нее глаз, чтобы хотя бы взглянуть на него.
Прежде чем я успеваю ответить ему, Джесс опережает меня. — Я думаю, вам всем следует уйти. Кроме Луны. Глядя мимо меня, я вижу, как ее глаза умоляюще смотрят на Луну.
— Джесс, мы можем…
— Нет, Кай. Так или иначе, у каждого из вас есть склонность к насилию в той или иной форме, и я не хочу или не нуждаюсь быть рядом с этим прямо сейчас. От того, что ты воспринимаешь ситуацию как пещерный человек, легче не становится. — Она делает
