хватил. Ему ж только намекни, что можно не ограничивать полет фантазии, он вам такого наворотит! И дорожку красную не забудьте возле входа развернуть.
— А он вообще адекватный, этот инвестор? — Артем стучит себя по густой блондинистой шевелюре.
— Он — император тайги, — поясняю я. — Поэтому ему можно всё, особенно, если учесть, что он сам не помнит, сколько у него точно золотых приисков.
— Понял! — Артем выхватывает из кармана телефон. — Есть у меня человечек, который на аукционах шарашит. Продает разную антикварную посуду для элиты. Закажу у него что-нибудь особенное.
— А я к Гаспару. Пусть посоветует, что можно подать человеку, который сам себя короновал, — деловито заявляет Марк.
— Да, молодцы, — едва сдерживаюсь от смеха и чешу нос, чтобы не расхохотаться.
— Я к Гаспару пойду и вообще всё сам сделаю, — возражает Артем. — У тебя, Марик, вкуса нет.
— Не называй меня Мариком! У тебя зато есть, — огрызается Марк, надменно заломив бровь. — Откуда это? От мамули-зайки на лужайке, которая в сороковник со щенячьим визгом скачет по сцене в джинсовой юбчонке и сапожках с розовой опушкой?
— Маму не трогай! — бледнеет Артем. — На свою посмотри: пафосную стерву в пенсне.
— Что ты сказал? — угрожающе рычит Марк, делая шаг к брату.
— Так, всё! Успокоились! — бросаюсь между ними, раскинув руки. — Разойдитесь по своим делам!
Захожу в свой кабинет в отличном настроении. "Ну вот и всё", — сказал Серый Волк, закрывая ворота овчарни. На этом, братья-кролики, вы и погорите. А я, наоборот, докажу шефу, что управляющего лучше меня ему не найти.
Включаю компьютер, нахожу советскую газету "Правда" за тысяча девятьсот восьмидесятый год и отправляю в печать. Первый шаг сделан. И он самый дешевый. За остальное придется платить, и дорого. Как же все-таки хорошо, что в Москве еще остались специалисты старой закалки, которые умеют работать с богачами, удовлетворяя все их причуды. Захожу на сайт небольшой компании "Наша гордость" и начинаю собирать заказ, везде проставляя галочку в рубрике "срочно". Недаром говорят, что у богатых свои причуды. Как можно за всё это платить такие бешеные деньги?
От увлекательного занятия меня отвлекает Гаспар. Он врывается в кабинет, нервно обмахиваясь колпаком.
— Вика, я снимать с себя ответственность за ужин для новый инвестор. Мне хватать краб!
— В чем дело, Гаспар? Чем ты недоволен? Думала, что ты обрадуешься. Креативить начнешь.
— В том и дело! Я счастлив так, что не верить в свой ла шанс! Артем и Марк мне сделали каждый по заказ. Всё из высокой кухни. Всё настоящее искусство! Могу творить, как художник! Но это же очень дорого! И если они не согласовать с тобой и с шеф, то я не платить из мой карман за такой конфуз.
— И что они такого заказали? — интересуюсь я, продолжая выбирать товары в каталоге на сайте.
— Марк сказал приготовить рулетики из оленины с гарниром из белый итальянский трюфель, который стоит восемь тысяч евро за килограмм. А Артем заказал корзиночки с белой белужьей икрой из Иран. Нам ее привозят в баночках из чистого золота по сто граммов. И эти сто граммов стоят две тысячи долларов. И филе-миньон из японской говядины вагю, которая стоит восемьсот долларов за килограмм.
У меня начинает кружиться голова. Компьютерная мышка выпадает из рук.
— Ты побледнель, Вика! Ты хотеть вода? — Гаспар заботливо склоняется надо мной.
Как же все-таки хорошо, что я его не выдала Марку. Другой бы на его месте и не спросил бы меня. Сыновья босса велели, и всё. Остальное не его проблемы. Какому шеф-повару не захочется подержать в руках такие элитные продукты, а тем более приготовить из них что-нибудь? Но Гаспар, несмотря на то, что в кухне ресторана он деспот, который всем разрешает дышать через раз, всё же в душе неплохой мужик. И подумал о том, что шеф меня может просто убить за такие траты.
— Гаспар, я за тебя в церкви свечку поставлю! Никакой белой икры и японской говядины! Икру подай обычную, черную, которая у нас на складе есть. И говядину тоже. Марк и Артем всё равно в этом не разбираются.
— Мне тоже так показалось, — хихикает Гаспар. — Они даже не могли это выговорить. Все время смотреть в телефон. Наверное, спросили у папы Гугла.
— Да сто процентов! Какой-нибудь список самых дорогих продуктов или что-нибудь в этом роде. Мне даже подумать страшно, что с тобой и со мной сделает Сан Саныч за такие траты.
— Импосибиль! — испуганно машет руками Гаспар. — Невозможно! Только подумать об этом — уже извращение. Даже Маркиз де Сад был мягче и добрее. Если бы наш Кинг Конг был красивой блондой, я бы еще подумаль. Но с его лицом горбун из Нотр-Дам… бррр! — Гаспара передергивает от ужаса и он закатывает глаза.
Не удержавшись, подкалываю его:
— А ты какую-то конкретную блондинку имел в виду?
Гаспар бросает на меня быстрый подозрительный взгляд. Делаю страшно честные глаза и наивно хлопаю ресничками. Блямк-блямк! Вроде я ничего такого не имела ввиду.
— Да нет, — он опускает глаза и поправляет черный фартук. — Я просто так! Это фантази!
— Ну я так и поняла.
Эвоно как его накрыло блондинистой овцой, которая изображает из себя антилопу. До сих пор в себя прийти не может. Хотя понятно: это же не женщина, а пятьдесят оттенков пармезана. Антилопа гну-я тебя нагну! Парнокопытное. Хотя нет. Порнокопытное! Ладно, живи, Гаспар! Буду и дальше изображать, что ничего не понимаю.
— Спасибо, что предупредил. Иди работать.
Гаспар идет к двери, но вдруг задерживается на пороге:
— Вика, один вопрос: а у тебя с Марком все серьезно?
Как я боялась этого вопроса! А ведь нужно научиться на него отвечать. Хотя бы пока инвестор не вложится в отель. И отвечать придется часто. Поэтому серьезное лицо нужно отрепетировать заранее.
— Конечно, — с чувством отвечаю я, для верности стыдливо потупив глаза.
— Но у него быль невеста, — Гаспар осторожно подводит меня к интересующей его теме.
Перед глазами, как живая, встает картинка: качающийся стеллаж, алые ногти Кристины, вцепившиеся в спину Гаспара, и ее порнокопытное блеянье:
— Дьябль вырвался на свободу! Это наш сладкий ад!
Закусив губу, чтобы не засмеяться, с чувством отвечаю:
— Любовь — она как дьявол, что внезапно вырывается из ада.
— О, как ты права! — Гаспар бросается ко мне, хватает меня за руки, заглядывает в глаза и выдыхает: — Если тебе нужно с кем-то поговорить, только скажи! Я прибегаль, по дороге покупить самое вкусное мороженое, и выслушать всё, о чём плачет твое маленькое бедное сердечко! Ты не знаешь, как
