Именно в такой позе Настя увидела его в первый раз. Почему-то он вдруг сразу стал хозяином положения, — может быть, потому, что уличил ее в неискренности? Теперь уже Насте захотелось оправдаться.
— Меня всегда возмущает позиция людей, стремящихся отвергать непонятное. Легче всего навесить ярлык. Объявить странное ненормальным. Вот только с какой точки зрения судить? У вас замечательный ребенок: ласковый, вдумчивый и честный. Что вам еще надо?
— Я не понимаю многих вещей, иногда меня удивляет ее неадекватная реакция на происходящее.
— О чем вы?
— Она грубит людям, которые пытаются помочь ей.
— Что в этом удивительного? Ребенок защищается от неизвестного, непонятного своими способами.
— Но откуда в ней эта агрессивность?
— Мы не знаем, как она жила раньше.
Валерий Петрович нахмурился, Настя закусила губу, ей уже не хотелось обижать его, обвинять в том, что он бросил своего ребенка на произвол судьбы.
— Многое из того, что нам с вами кажется странным, вполне объяснимо. Просто нужно найти правильный ответ.
— Как можно объяснить, что она уродует совершенно новые вещи? По совету Оксаны я привез ей куклу, знаете, такую, с набором платьев, обуви, всякой ерунды, так она тут же порвала на ней платье, не случайно, а преднамеренно. Не подумайте, что мне жалко денег, нет. Просто я не могу понять: сначала она схватила куклу, прижала к себе и казалась вполне счастливой. Но буквально через несколько минут стала ломать ее.
— Однако вы заметили, что она сразу же стала хвастаться вашим подарком? Значит, она ценит его.
— Тогда тем более непонятно, что заставляет ее ломать то, что ей нравится. Иногда дети пытаются разобрать игрушку, чтобы понять, как она устроена, что у нее внутри. Так поступают сыновья Дмитрия, моего друга, вы же его видели.
Настя смущенно потупилась, Валерий Петрович усмехнулся.
— Но здесь явно просматривается стремление испортить вещь. Зачем?
— Меня это тоже удивляло, я первые дни никак не могла найти ответ…
— Значит, вы тоже сталкивались с этим?
— Конечно. Марианна старательно выбрасывала все этикетки от одежды, которую я ей покупала. Она даже отрывала их, если они были уже подклеены.
— Куда?
— На бумагу. Я их все подклеивала в тетрадь.
Валерий Петрович очень внимательно посмотрел на Настю, по его глазам было видно, что у него в голове просто не укладывается, что нормальный человек будет собирать и подклеивать в тетрадь бумажные этикетки и ценники от одежды. Настя приподнялась со стула, достала с полки тонкую тетрадь и показала изумленному мужчине аккуратно приклеенные многочисленные ценники, кассовые чеки, некоторые из них были разорваны на несколько частей.
— Что вы на меня так странно смотрите? Я их все собрала для отчетности, чтобы показать вам, на что я потратила деньги. А вы что подумали? Что у меня маниакальная страсть собирать ненужные бумажки?
— Но я же никогда бы не потребовал у вас отчета.
— Я взяла у вас деньги, значит, я должна была представить вам доказательства того, что средства были потрачены по назначению.
— Я это и так вижу: девочка одета. Вы слишком щепетильны в денежных вопросах.
— Мы говорим совсем не о том. Я пришла к выводу, что Марьяшка просто боится потерять новую вещь. Она уже твердо усвоила, что все новое можно вернуть в магазин или продать, именно поэтому она так старательно и портит все новое. Моя мама очень возмущалась, когда обнаружила, что у нового платья отрезана ножницами часть кружева. Марьяшка так горько плакала, а вечером призналась, что сделала это, чтобы платье не продали на рынке, когда не станет денег.
Было слышно, как сидевший перед Настей мужчина скрипнул зубами.
— Не переживайте, все постепенно образуется, просто Марьяшке сейчас трудно привыкать к вам, она смышленая девочка и быстро поймет, что к чему. Единственное, что ей сейчас нужно, — это ваша любовь, терпение и внимание.
— У меня сейчас просто нет времени на ребенка.
— Этого не может быть! Ради чего вы тогда живете?
— То есть как «ради чего»? Ради дела. Я работаю.
— Вот именно! Во имя чего вы работаете? Ради чего человеку жить, как не ради своих детей? Все лучшее, что есть у людей, — это дети, ради них и нужно жить. Для чего вам нужна ваша работа, ваш успех, если не ради семьи и ребенка?
— Людям свойственно стремиться к успеху, признанию.
— Во имя чего? Ради себя? Или ради того, чтобы разделить свой успех со своими близкими? Самое разумное, если ты можешь передать детям свое дело, результаты своего труда. Во имя этого и стоит жить, разве я не права? Что вы улыбаетесь? Разве я сказала что-то смешное?
— Нет, что вы! Просто очень приятно видеть человека, которому все ясно.
— О чем вы?
— Как хорошо вы объясняете. С вами легко говорить.
— Если вам доставляет удовольствие смеяться надо мной, то я больше не хочу доставлять вам радость. — Настя почувствовала раздражение.
— Вы всегда так реагируете на людей?
— Нет, только на тех, кто плохо относится к своим детям, — выдохнула Настя, только в самый последний момент ужаснувшись тому, что говорит этому малознакомому человеку.
— Вы не правы, хотя отчасти это и моя вина, что дочь выросла без моего участия.
— Ей от этого легче не станет.
— Понимаю, но я приехал к вам за помощью, думаю, вы не можете мне отказать.
— Почему вы в этом так уверены?
— Вам небезразлична судьба Марианны. Вы же не допустите, чтобы ей было плохо?
— Я совсем не призываю вас к этому.
— Пусть девочка остается в вашем классе, вы будете заботиться о ней после уроков. Отдельно я буду платить деньги на ее содержание. Постепенно она будет привыкать ко мне. Вам же не захочется наносить ей психологическую травму и передавать ее мне после того, как вы пообещали, что не дадите ее в обиду?
— Это нечестно. Вы не можете так говорить.
— Тем более вам нужно обдумать мое предложение. Вы абсолютно ничего не теряете. Мама поможет вам присматривать за девочкой. У вас будет свободное время. Все ваши заботы будут оплачены, так же как и расходы на питание. Подумайте, вам не нужно будет больше искать приработок на стороне.
— Чего вы от меня хотите?
— Чтобы вы занимались с девочкой, пока я буду занят. У меня в ближайшее время будет мало свободного времени, последняя поездка оказалась очень удачной, предстоит много работы. Мне придется кого-то искать, чтобы смотреть за девочкой, а к вам она привыкла.
— А почему вы думаете, что я соглашусь?
— Но удалось же мне уговорить вас в первый раз? Вам нужен дополнительный заработок? Я вам его предоставляю.
