– А вам я ничего не покажу, – заявил посетитель оскорблённым тоном.
– Я даже не знаю, как переживу это горе, – как крокодил оскалилась Кришпель, всем корпусом повернувшись к дверям. – Вот все показывают, а вы не хотите! Да ещё интригуете!
– Да ну вас, – пробормотал плешивый. – Вы недобрая женщина.
– Милейший, так вы ж не к цветочной фее на нектар заглянули, – просветила его Елена Сергеевна. – Профессия меня обязывает не сантименты разводить, а вас, болезных, лечить. И, между прочим, ещё никто не жаловался. Потому как женщина я, может, и недобрая, а диагност хороший. Ну, что, пойдём, потрясёте меня, чтобы было о чём вспомнить на пенсии. Или так и будете глазки строить?
Судя по молчанию, пациент был почти согласен.
– Ладно, Светик, пошла я, труба зовёт. – Елена Сергеевна легко встала и двинулась к выходу. – Но моё предложение в силе. Покажи мне его хоть издалека, я его белки посмотрю и кожный покров.
– Не надо, – торопливо открестилась от щедрого предложения Света. Что-то ей подсказывало, что Лёша с мадам Кришпель общего языка не найдет. Да и не предлагал он пока ничего такого, чтобы его… кхм… осматривать.
Свидание прошло отлично. Алексей сводил Свету в парк, выиграл в тире кучу здоровенных игрушек, компенсировав отсутствие цветов, поэтому домой Света вернулась как Дед Мороз, неся под мышками зелёного бегемота, розовую птичку, красно-синее сердце размером с подушку и кота с макаронообразными конечностями. То, что кавалер выбивал мишени как ворошиловский стрелок, её слегка напрягло. У подъезда он откланялся, отчего-то засмущавшись, а раскрасневшаяся от переживаний барышня, нагруженная подарками, ринулась к лифту.
– А у нас гости, – оповестила Светлану маменька, закатив глаза. Как выяснилось позже, глаза она закатывала, желая намекнуть, что Света опять всё прошляпила.
На кухне в четыре руки уминали пирожки Боря с Лялей. Они периодически заваливались к Свете без приглашения, а та всё стеснялась намекнуть, что не любит незваных гостей. То есть, когда раньше к ней приходила Ляля, это было нормально и не напрягало. Но вот Боря мешал. При нём нельзя было переодеться, расслабиться, намазать физиономию фруктовой маской или сметаной и поковыряться в зубах при необходимости.
– Ты когда в последний раз смотрела страницу своего благоверного? – без «здрасьте» выпалила Гольдберг, едва увидев подругу. – Ой, а кому игрушечки?
– Мне, – односложно буркнула Светлана, покосившись на Борюсика. Тот блестел глазами из угла, как хомяк, у которого перед носом водили морковкой.
– Оригинально, – фыркнула Ляля. – А зачем тебе столько? Ай, да ладно, плевать! Так когда ты его в соцсетях смотрела?
– Вчера, – озадачилась Светлана. Судя по тону, у Ляльки были новости. – Я каждый вечер смотрю. А что?
– А то! Был он на своей странице! С телефона, но был. В обед! Я тебе звонила вечером, но ты была недоступна. Видать, в «Детском мире» телефоны плохо ловят, – ухмыльнулась подруга. – Так что жив твой Гера.
– А вдруг не он там был? – у Светы снова заныло где-то внутри, как у язвенника, глотнувшего колы. – Может быть, кто-то взломал?
– Да ну, не смеши! – отмахнулась Ляля. – Я сердцем чую – он. Ты этой Ольге звонила?
– Нет. Хочешь, сейчас позвоню? – нехотя предложила Света. Почему-то звонить неизвестной девице было страшновато.
– Хотим, – азартно кивнул Борюсик, которого никто не спрашивал.
Вздохнув, Светлана достала трубку, включила и набрала уже надоевший за это время номер. Она так привыкла к равнодушному автоответчику, оповещавшему, что абонент не абонент, что раздавшаяся в телефоне песня Сердючки привела её в состояние ступора. «А я иду такая вся, в Дольче Габана!» – неслось ей в ухо вместо гудков.
– Аллё! – неожиданно оборвав хит, раздражённо каркнул хрипловатый, немного развязный голос. Света даже представила, как его обладательница лениво жуёт жевачку, перекатывая её от одной щеки к другой.
– Ольга, – Света испуганно съёжилась, соображая, что именно сказать. Борюсик с Лялькой аж дышать перестали, вытянув шеи и став похожими на двух гусят у кормушки. – Добрый день!
– Поздновато просыпаетесь, – заржала собеседница. – У нас вечер. Или вы с Америки звоните?
– Нет, я вам по поводу Геры. Нам, наверное, надо встретиться, – выпалила Света, аж поморщившись от разочарования. Ну, надо же! Так глупо всё сформулировать! Надо было подготовиться!
Но, судя по гробовой тишине, воцарившейся в трубке, этой Ольге было не до формулировок. Она не издавала ни единого звука, как спящая красавица, затаившаяся в предвкушении поцелуя принца.
– Завтра вам удобно будет? – не выдержав напряжения, напомнила о себе Света. Причём вопросительная интонация так и осталась в сознании, а вслух получилась какая-то констатация факта.
– Удобно, – деревянным голосом ответила Ольга. – В семь у его дома. Там есть парк, у пруда встретимся, где кафе.
– Хорошо, до завтра, – протараторила Светлана и с облегчением повесила трубку. Разговор отнял у неё последние силы, и девушка рухнула на стул, ощущая отвратительную дрожь во всём организме, словно при начинающейся лихорадке.
– Ну? – хором провыли гости.
– Завтра встретимся, сейчас Лёше позвоню. Он не разрешил без него ходить, – доложила Света.
– Мы тоже пойдём, – просиял Боря.
– Ещё чего не хватало, – вскинулась Светлана. – Вы её спугнете! Чего мы партизанским отрядом-то попремся? Я лучше вам потом всё в подробностях расскажу! Честно.
Боря явно был недоволен таким поворотом, но мудрая Гольдберг на сей раз встала на Светину сторону:
– Не, нельзя такой бандой идти. Одна иди, а рыжего своего в кусты посади, а то эта Оля ничего не скажет. И давай Гере письмо напишем. Раз он в Интернет ходит, надо попробовать его там достать.
– И чего я ему напишу? – скуксилась Света, в сотый раз недобрым словом помянув тот день, когда вышла замуж. Как было хорошо одной!
– Да ничего! Он же всё равно если не захочет, ничего не расскажет. Напиши, что хочешь развестись, но без него это сложно. И всё, – предложила Ляля. – Если ничего не спрашивать, то, может, он понадеется, что мы от него легко отстанем. А уж когда он в ЗАГС придёт, тут-то ты у него и выпытаешь всё. А мы поможем.
– Поможем, – грозным эхом отозвался Борюсик.
– Да глупость это всё, – проворчала Света, хотя Лялька была права: от неё не убудет, если просто написать письмо. А вдруг он хоть что-то объяснит.
