Кейт сделала глоток диет-колы и попыталась сосредоточиться на настоящем. Она давно научилась подавлять свои тягостные мысли и незаметно глотать подступившие к горлу слезы, но иногда для этого требовались значительные усилия, это утомляло.
– Пьешь в баре? Я потрясен.
Кейт вздрогнула от неожиданности, услышав голос отца. Дункан нечасто заглядывал в рестораны, облюбованные туристами, предпочитая более непринужденную атмосферу пабов на набережной, где толкутся моряки и рыбаки.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она.
– У меня встреча. – Дункан соединил полы поношенной синей куртки, какие носят в военно-морском флоте. – Как тебе? Твоя мать всегда говорила, что мне эта хламида была к лицу.
Это замечание указывало на возраст куртки. Кейт прекратила рассматривать донышко стакана и подняла глаза на отцовское лицо, отметив гладкость свежевыбритых щек и уловив еле слышный запах мыла – он явно побывал в душе. Ее сердце защемило от тревоги: «Ох, не нравится мне все это, совсем не нравится. Глаза отца оживленно блестят. У него опять какая-то идея на уме, и что-то меня не очень-то тянет разбираться, какая именно. Куда это он собрался?»
– С кем ты встречаешься?
– С Риком Бердсли, – самодовольно ответил отец.
– Не он ли хозяин «Саммер Сиз»? – уточнила Кейт.
«Саммер Сиз» была одной из лодок, заявленных на гонку «Каслтон Инвитэйшнл». За последние пять лет судно сменило нескольких владельцев, Рик Бердсли был последним из них. Исколесив все моря и океаны в кругосветной гонке на паруснике, он заработал репутацию смелого, безбашенного гонщика, человека, скроенного из той же материи, что и ее отец.
– С ним самым, – хмыкнул Дункан. – Ему приспичило нанять опытного шкипера, вот и спросил моего совета. – Ее отец отвел назад плечи и с каждым словом все больше распрямлялся, гордо откинув голову и выпятив подбородок.
– Твоего? – спросила Кейт, чувствуя подступающую тошноту. – Ты что же, снова думаешь о гонках?
– А почему бы и нет? Я самый лучший в мире шкипер. – Он усмехнулся и обратился к бармену, который подошел принять у него заказ: – Подтверди-ка, Кит?
– Все так, как вы говорите, мистер МакКенна, – невозмутимый Кит одобрительно хмыкнул. – Что вам предложить?
– Твой самый лучший виски для всех в этом баре, – громко объявил Дункан, приветливо помахав трем туристам. – Угощаю, – объяснил он им. – У меня сегодня праздник.
Кейт закатила глаза и тяжело вздохнула, когда отец отошел от барной стойки, чтобы пожать руки трем совершенно незнакомым людям. Дункан всегда любил покрасоваться, был способен на широкие жесты и часто говаривал, что незнакомцы – это друзья, которых он до сих пор еще не встретил.
– Пап, – Кейт с силой дернула его за рукав, когда он вернулся на свое место, – ты обещал мне, что никогда-никогда больше не будешь участвовать в гонках.
– Знаешь, Кэти, девочка…
– Никаких больше «Кэти, девочка». Ты дал слово, – напомнила отцу Кейт. – Мы заключили сделку.
– Этому обещанию будет сто лет в обед. Но ведь я не могу жить на острове и не ходить в море. Мне нужно что-то делать. Пойми, иначе я погибну.
– Ты не можешь так поступить с нами, – прошипела она ему на ухо, понизив голос, когда поняла, что их «милая беседа» по-прежнему в центре всеобщего внимания. – Придумай что-нибудь другое. Найди себе другое занятие. Летай на воздушном шаре. Наймись в цирк. Мне плевать, что ты делаешь, если только это не гонки.
Оскорбленный Дункан побледнел, но его глаза сверкали стальным блеском – о, этот блеск она помнила слишком хорошо.
– Я все еще твой отец. Не смей так со мной разговаривать!
– Ты уже давно не отец. – Слова дочери, больно ранив его, вызвали шквал эмоций, так что Дункан едва не задохнулся, но Кейт не жалела его. Он обещал. И теперь нарушает данное обещание, как нарушил многие другие. – Почему ты не можешь сделать это ради меня? – взмолилась она. – Мы прошли через такое…
– Мне нужны гонки – и баста. Это важно для меня. Внутри все умирает. – Дункан драматическим жестом приложил руки к сердцу. – Я должен быть на воде. Мне нужно чувствовать океан: пусть запутается ветер в моих седых волосах, пусть застынут океанские брызги на лице.
– Тебе незачем пускаться в гонки, чтобы все это чувствовать, – попыталась урезонить его Кейт. – Ты можешь просто выйти под парусами в бухту и обойти берег, не отходя далеко от острова.
– Нет. Эти детские плескания не для моряка. Мне нужно волнение, скорость, сила. – Впервые за долгое время взгляд его был ясный и целеустремленный, а не тусклый и безразличный – Дункан оживал прямо на глазах. – Кэти, девочка, неужели ты не устала таскать меня из бара? – Впервые он произнес вслух эти страшные слова, сам сказал ей об этом.
Кейт молчала, не зная, как еще вразумить отца.
– Я не могу так больше жить, – продолжал он. – Если бы я мог оказаться в океане, увидеть далекий горизонт, бесконечные просторы, я смог бы снова дышать. Разве я не достаточно покаялся, Кэти, и ты оставишь меня в чистилище навсегда?
– Не надо выставлять меня своим тюремщиком, – покачала она головой. – Это твоя совесть держит тебя в заточении. Или, может быть, у тебя нет совести? Если бы ее остатки жили в твоей душе, ты не нарушил бы данную своим детям клятву. Нет, ты не будешь участвовать в гонке.
Она вскочила с барного стула, сердитые слезы застилали ей глаза и мешали ориентироваться.
– Делай, что хочешь. Ты всегда поступал по-своему и всегда будешь.
Кейт убежала подальше от барной стойки, желая оказаться как можно дальше от отца. Она распахнула дверь ресторана и со всего маху налетела на Тайлера.
Тот буквально поймал ее за руку.
– Кейт? Что случилось?
– Вы опоздали! – крикнула она громко и рассерженно, не в силах совладать с собой.
Глаза Тайлера сузились.
– Ну, это не самый страшный проступок, а вы так разозлились, – медленно проговорил он. – Вы плачете. Неужели из-за меня?
Она резко отстранилась от него.
– Я устала и еду домой.
Кейт направилась вниз по лестнице к стоянке, на ходу выуживая из сумочки ключи от машины, но руки дрожали и плохо слушались ее, она уронила связку на землю.
Тайлер поднял ключи, прежде чем она успела за ними наклониться.
– Вы никуда не поедете, пока не успокоитесь, – сказал он.
– Я в порядке.
– Вы в ярости. Мне жаль, что я опоздал.
– Это не имеет значения, – буркнула Кейт.
– Скажите, что случилось. Я не могу поверить, что мое опоздание так вас расстроило, – настаивал Тайлер.
– Везде сплошная ложь. Вокруг меня люди, которые дают обещания и не собираются их выполнять. И никаких перемен. Говорят, что они будут вести себя иначе, но не меняются. В общем, я сдаюсь, отступаю и зарекаюсь. Господа пираты, я умываю руки и поднимаю белый флаг.
