Пока не случилось то, о чем Алевтина до сих пор не могла вспоминать без содрогания. Как это произошло, она не видела, застала уже финальную картину, которая ярким алым пятном, распластавшимся на покрытом серым снегом тротуаре, отпечаталась в памяти. Незнакомка погибла на месте от сорвавшейся с крыши ледяной глыбы. Аля иногда читала в новостях, что кого-то зашибло сосулькой, но впервые увидела человека, умершего так страшно.
Вернулась она домой в подавленном состоянии. Оно усугублялось тем, что Але не удавалось отделаться от мысли, что она сама могла оказаться на месте этой девушки. И была бы, если бы та незнакомка не опередила ее всего лишь на мгновение! Об этом случае Аля никому не рассказывала, даже матери.
…И вот сейчас она вновь увидела ту девушку – на снимке. Аля в недоумении рассматривала фотографию, не понимая, как та оказалась среди писем ее родителей. И вдруг ее осенила догадка, от которой прилил к щекам багровый румянец, а подмышки и ладони неприятно взмокли. А что, если эта девушка – ее родная по отцу сестра? Надежда?
Что же тогда получается… Она стала свидетельницей гибели своей сестры? Мысли, обрывистые, суматошные, колкие, обрушились на нее лавиной, и Алевтина тонула в них, захлебывалась.
Из коридора вдруг послышался звук открываемой двери, а потом – голоса. Вернулись рыболовы. «Что-то они рано», – с некоторой досадой подумала Аля, огорченная так быстро нарушенным уединением. Она еще не пришла в себя после страшной догадки, еще не готова встречаться с людьми и тем более отвечать на их вопросы. Девушка лишь успела торопливо, не соблюдая хронологического порядка, собрать письма, сунуть их в пакет и спрятать в своей сумке. И в этот момент в комнату зашел Женя, а за ним следом – Диана. Лица у обоих были озадаченными.
– Что случилось? – ухватилась Алевтина за удобный предлог: расспрашивать других лучше, чем отвечать на вопросы самой.
– Илье позвонили с плохими новостями…
Женя кратко рассказал о том, что случилось, Диана же все это время молчала. Алино внимание полностью поглотил рассказ Евгения, но когда она случайно бросила взгляд на подругу, увидела, что та держит в руках фотографию, которая взволновала Алевтину, и сосредоточенно ее рассматривает. Видимо, снимок упал на пол, когда Аля в спешке собирала письма. Попросить при Евгении вернуть фотографию Аля не осмелилась – это бы значило привлекать к ней больше внимания. Поэтому ничего не оставалось, как украдкой посматривать на Диану, ожидая, что та сама отложит снимок. Но подруга не торопилась, напротив, она всматривалась в образ незнакомой девушки все внимательней и внимательней. Следить за переменами в лице Дианы тоже было любопытно: вначале между бровей появилась сосредоточенная складка, потом по ее лицу пробежала тень, затем оно исказилось, словно от боли. Гримаса сменилась удивлением: брови взметнулись вверх, глаза чуть расширились, затем вновь сощурились, будто Диана пыталась рассмотреть какую-то мелкую деталь. И под конец на ее лице разлилось спокойствие.
В тот момент, когда Женя говорил, что Валерий поехал вместе с Ильей на опознание, в комнату заглянул Игорь:
– Звонил папа, сказал, чтобы их с Ильей не ждали к обеду. Так что садимся за стол без них, мама уже накрывает.
– О, тогда я бегу в душ! – всполошился Женя. – А то от меня, наверное, как от водяного тиной и рыбой несет. Куда я такой за стол?
Едва он ушел, как Диана повернулась к Алевтине и, протягивая фотографию, спросила:
– Эта девушка умерла?
– Да, – ответила Аля, обескураженная ее прозорливостью.
– Так я и подумала, – спокойно, будто сообщила какую-то банальность, произнесла Диана. – Еще мне показалось, что она очень на тебя похожа. Извини, я лезу не в свое дело, но… не могу сдержать любопытства. Кто она?
– Возможно, моя сестра по отцу, – призналась Аля. – Но я в этом не уверена. Этот снимок я увидела лишь сегодня. Я тебе расскажу, откуда он у меня взялся, но потом. А как ты поняла, что девушка мертва?
Диана пожала плечами:
– Не знаю. Просто смотрела на эту фотографию и… вдруг осознала, что она неживая. Поэтому я и спросила тебя, чтобы удостовериться, не показалось ли мне.
– Но… вот просто так взяла и почувствовала? Однако! Впрочем, это не должно меня удивлять. Ты ведь у нас необыкновенная.
– Необыкновенная у нас это ты! – засмеялась Диана. – А я, наоборот, самая что ни на есть обычная. Если не считать того, что моя прабабка была ведьмой. Но не думаю, что мне передались какие-то ее способности. До этого все мои «таланты» ограничивались наблюдательностью и умением подмечать детали. Ты знаешь.
– Да, но я как-то выдвинула версию о том, что на самом деле какие-то способности от прабабки тебе передались, просто ты так долго жила под детским страхом стать ведьмой, что в итоге подавила их в себе. А сейчас, когда ты избавилась от этого «комплекса» плюс сняла проклятие, наложенное на ваш род по вине твоей родственницы, твои способности, возможно, будут раскрываться. Я все равно считаю, что ты мне предсказала судьбу! Если отбросить те умозаключения, которые ты сделала на основе своего наблюдения, как то, кем я работаю и как обстоит дело с моей личной жизнью, то, что ты предсказала, вскоре произошло.
– Ты по поводу того, что «человек из прошлого изменит твое будущее»? – насмешливо вскинула брови Диана. – Так это… просто так на язык подвернулось. Надо же было тебя чем-то заинтересовать!
– Ну не знаю, не знаю, – в сомнениях покачала головой Алевтина. – С фотографией ты опять попала в точку.
– И не только с фотографией, – пробормотала Диана словно себе. А когда Аля спросила, что она имела в виду, лучезарно улыбнулась:
– Ничего особого! Так просто…
От Алевтининых расспросов ее избавила Светлана, которая позвала всех к столу.
От Али не ускользнуло, что Диана поднялась с плохо скрываемым облегчением оттого, что удалось избежать вопросов. Алевтина отметила это про себя, но решила не докучать подруге. Раз не хочет говорить, что ж, ее дело. У всех есть секреты. Алевтине, например, сейчас не хотелось даже с Дианой обсуждать тему переписки своих родителей.
Это было неправильным, перевернутым, невозможным, как если бы вдруг земля поменялась местами с небом, а линия горизонта встала перпендикулярно. Это не укладывалось в голове, не воспринималось сознанием, отказывалось быть правдой, но тем не менее ею было.
Илья сидел на берегу – пологом и песчаном, безучастно глядя на искаженное легкой рябью водное зеркало, в котором отражались опоры моста. И думал о том, что здесь завершился путь его бывшей невесты, в этой мутной воде под этим проклятым мостом.
