Джейн припустила бегом, забежала со стороны заднего двора и стала взбираться на стену, подолгу выискивая выемки, чтобы ухватиться или поставить ногу. От ночного холода ее трясло. Еще минут десять пришлось потратить на перелезание через стенку. В результате юбка порвалась, блузка пошла по швам. Наплевав на местные запреты, она припустила по газону и по лестничным ступеням взлетела к Алистеру.
Он лежал ничком на полу посреди комнаты. На лице его застыла довольная улыбка. Кровь запеклась в местах порезов.
Она спешно принесла воды, разорвала носовой платок на лоскуты и принялась осторожно вытирать любимому лицо. Слава Богу, раны неглубокие, так, обычные царапины. Правда, из порезов на руках до сих пор сочилась кровь. Будь ее воля, Джейн отвела бы его в больницу. Конечно, хорошо бы разбудить Алистера, но Джейн, попытавшись, поняла, что так просто его не расшевелить. А прибегать к помощи привратника не стоило, ибо это лишь добавило бы хлопот Алистеру. Сделав перевязку, девушка уложила его на подушку, повернув его голову чуть набок, чтобы он не задохнулся в случае рвоты. Затем Джейн накрыла его одеялом.
Только после этого она позволила себе раздеться и прилечь, предусмотрительно оставив дверь открытой и свет включенным, так, чтобы со своего места ей было видно, как там Алистер.
Она не собиралась спать, однако в какой-то момент незаметно задремала.
— А, вот тут кто… Ну-ка, подвинься.
Джейн со сна никак не могла понять, откуда вдруг появился Алистер. Он начал осторожно оттирать ее к холодной стенке.
— Ну как ты, дорогой? Все нормально? — шепотом спросила она.
— Все будет нормально, как только я займусь любовью.
Джейн и пикнуть не успела, как он взгромоздился на нее, развел ей коленом ноги и тотчас грубо овладел ею. От страха она лежала ни жива ни мертва. Видимо, эта ее пассивность только распаляла его.
К счастью, все закончилось достаточно быстро. Через несколько минут Алистер отвалился и захрапел. Девушка же, тупо глядя в потолок, боялась пошевелиться, чтобы ненароком не разбудить его; слезы сами собой наворачивались ей на глаза. Больше всего Джейн хотелось, чтобы все происшедшее оказалось обыкновенным сном. Она оплакивала Алистера, которого очень любила и который, судя по всему, теперь для нее потерян. Что же произошло, отчего он так переменился? Раздумывая об этом, Джейн не сомкнула глаз до рассвета.
— Доброе утро, Джей, дорогая. — Алистер, как всегда, разбудил ее поцелуем. От неожиданности Джейн даже вздрогнула. — Эй, да что с тобой? — Он приподнялся на локте, застонал. — Господи, башка совсем раскалывается… Не представляю, что это вчера на меня такое нашло? Любимая, поцелуй меня…
С явным недоумением Джейн взглянула на него, на множественные царапины и порезы, на глубокую рану на щеке. Его глаза вновь светились мягкостью и добротой.
— Кажется, вчера я малость пошалил. — Он наивно, совсем по-детски взглянул на нее. Джейн поцеловала его исцарапанную щеку, мягко помассажировала виски. — Уже лучше, куда лучше, — вздохнул он, повернулся к Джейн, и они занялись любовью, как и прежде. И лишь некое болезненное ощущение доказывало Джейн, что все происшедшее накануне случилось наяву.
Алистер задержался у зеркала, разглядывая свое отражение.
— Черт, что же такое со мной приключилось?!
— Ты прошел сквозь застекленную дверь то ли на спор, то ли зачем-то еще.
— В самом деле?! Боже, ну и счет же мне теперь выставят! Да за это меня и из университета запросто исключат! О Господи! Что же ты меня не удержала?
— Ты сказал, чтобы я не болталась рядом… И только по кровавым следам я вообще смогла тебя отыскать.
— Дорогая, ты уж прости меня, пожалуйста. Я, наверное, был таким идиотом! Скажи, ты простишь меня?
— Ладно, чего уж там! — К Джейн сразу же возвратилось былое благодушие. Ей даже удалось улыбнуться. Она знала, что любит и всегда будет любить Алистера несмотря ни на что.
— Это все из-за виски. Не сумел вовремя остановиться. Представь, ни черта не помню из вчерашнего!
— Значит, не стоит так напиваться, — менторским тоном произнесла она.
— Вообще-то я стараюсь не перебирать. Но у Джона оказалась на удивление большая бутылка, ну и… В общем, все пришлось как-то к месту и ко времени… То есть мне так показалось… — Он виновато улыбнулся. — Тебе следовало бы меня хорошенько одернуть. Ты же наверняка видела, к чему дело клонится? Давай договоримся, что, как только ты увидишь у меня виски, тут же подойдешь и заберешь бокал.
— Непременно, дорогой мой, я так и буду теперь делать, — откликнулась она.
Алистер пересек комнату, распахнул внутреннюю дверь, захлопнул наружную.
— Хорошо, что сегодня воскресенье. Прислуги не будет, и никто нам с тобой не помешает. — Он забрался в постель, сдавил Джейн в объятиях.
Джейн решила выбросить вчерашнее происшествие из головы. Тот, кто взял ее ночью, не был ее Алистером. То был совершенно другой человек.
Поразмышляв на досуге, она пришла к выводу, что жизнь повернулась в самую что ни на есть лучшую сторону.
У нее была интересная и перспективная профессия. Сандра оказалась права: чем больше опыта набиралась Джейн, тем шире становился круг ее обязанностей. А это, в свою очередь, приводило к глубокому удовлетворению от работы.
Их отношения с Сандрой стали еще теснее, теперь они строились на терпении и терпимости, благодаря чему подругам удавалось гасить возникающие разногласия. Они живо обсуждали любые проблемы, проявляя в ходе этих обсуждений самые различные эмоции. Джейн любила свою подругу.
Семья Сандры по-прежнему относилась к Джейн с большой симпатией, да и сама она с удовольствием приезжала к ним в гости. Девушка охотно помогала матери Сандры по хозяйству, сидела с маленькими детьми, вообще не гнушалась никакой работой, ибо только так и могла выказать свою признательность за гостеприимство и домашнее тепло. Порой Джейн даже чувствовала себя частью этой семьи.
Свыкнувшись с постоянным пребыванием Алистера в Кембридже, она нашла себе достойное занятие: записалась в библиотеку и принялась истово глотать книги. Также она охотно брала контрамарки, которыми дирекции разного рода театров одаривали персонал лондонских клиник. Она сходила на ряд спектаклей, впервые в жизни посмотрела балет, послушала оперу, потом концерт симфонического оркестра. Девушка с удовольствием посещала музеи, картинные галереи, тем самым невольно пополняя свое образование.
Однако в центре всех ее интересов и переживаний оставался Алистер. Она тосковала по нему, по любви, часто фантазировала, терпеливо дожидаясь очередного его приезда. Чем более она смиряла свою плоть, тем сильнее стремилась к Алистеру душой. Она почти боготворила любимого, не задумываясь над тем, как сам он отнесется к такому ее чувству. Если бы Джейн была поопытнее в общении с мужчинами, она, возможно, и задалась бы вопросом: а не отпугнет ли Алистера ее беззаветная страстная любовь? Но месяц проходил за месяцем, и Джейн ничего от Алистера не просила, не требовала — кроме возможности любить его. Женщина искушенная давно бы уже заметила начавшиеся перемены: мужчина начал к ней привыкать.
