А меж тем звонок на урок уже прозвенел, и коридор медленно начинал пустеть. Поэтому их было легко заметить даже слепому, а разносившиеся эхом голоса услышал бы и глухой. По лестнице как раз поднимался Максимилиан Кит. Он моментально приметил своих учеников и, хотя сам торопился на урок, всё же подошёл к молодым людям:
– Безмерно рад, что Вы выздоровели и, наконец-таки, вернулись в родные стены, – обратился преподаватель к Нику.
Серж отодвинулся от подоконника, принимая положение тела, как у заправского воеводы. Ник отлепил лоб от окна и лениво поднялся с насиженного места.
– И именно тогда, когда всё ближе и ближе приближается время экзаменационной недели. Насколько я помню, у Вас по некоторым предметам не всё в порядке…
– Я исправлю.
– А я в этом и не сомневаюсь. Но лучше начните как можно раньше. Например, – мистер Кит на секунду задумался, в конце концов, разведя руками, – сейчас. Отправляйтесь на урок.
– Как скажете, – пожал плечами Ник и, шаркая ногами, поплёлся к кабинету химии, но, заслышав за спиной злобное шипение «живо», ускорил шаг, краем глаза заметив Сержа, который нагнал его и обогнал.
В класс они вошли без стука. Слушая на ходу, как Серж объясняет учительнице, что их задержал классный руководитель и что он очень извиняется, Ник молча прошёл к своей парте. Она, конечно, уже сидела на своём месте. Её глаза, как всегда блестели, волосы плавными локонами ниспадали на плечи, губы робко растянулись в улыбке. Ник опустился на соседний стул и против своей воли посмотрел на неё. Их взгляды встретились. Он читал в них мольбу о прощении. В своих же, Ник знал наверняка, была пустота. Ему было тяжело осознавать, что Наталия хотела забыть тот вечер на крыше только, чтобы сохранить их дружеские отношения, даже не пытаясь понять, какие чувства вызывает в его сердце лишь её присутствие рядом. От единственного мимолётного взгляда на Наталию Ник терял голову, и приходило осознание того, что по-старому уже ничего быть не может, хотя бы потому, что черта была пройдена. И не важно, каким оказался результат, важно – бередившее его душу чувство. Оно саднило сердце, пульсировало в венах, разжигало пламя в груди и заставляло страдать. И оно не даст забыть, даже если он этого захочет.
Ник отвернулся от Наталии и уставился на доску… и понял, как безнадёжно скучал по ней, как сильно хочет вновь коснуться её взглядом. Но больше он ни разу не посмотрел в её сторону ни за урок, ни задень.
* * *
– Сразу было ясно, что между ними что-то происходит, – с видом знатока произнесла Мари, деловито закидывая ногу на ногу. – Они слишком много времени проводили вместе.
– Но они всегда говорили, что всего лишь друзья, – возразил Балу.
– Да брось ты! У Ника не может быть дружбы с особью женского пола.
– Это факт.
– Конечно, конечно… но вот что конкретно у них происходит…
Девушка испытующе уставилась на Сержа, который до сих пор отмалчивался. Балу также перевёл свой взгляд на него, удивлённо произнеся:
– Ты что, всё знаешь?
– Я ничего не знаю, – ровным голосом заявил Серж, продолжая ковырять вилкой в уже пустой тарелке.
– Не ври мне, Серж. У нас не должно быть тайн, ты же понимаешь.
– Я ничего от тебя не скрываю.
– Ну, перестань ломаться. Здесь же все свои, – подмигнула Мари Балу, продолжая настаивать на своём. – Рано или поздно, но мы всё равно узнаем правду, так почему бы не сейчас?
– О какой правде ты говоришь?
– О той, что чувствует Ник к Наталии…
– Откуда мне знать, – пожал плечами Серж. – Он и сам-то разобраться не может…
– О Боже! – вдруг воскликнула Мари, театрально прикладывая ладошку к сердцу.
– Что? – одновременно произнесли молодые люди.
– Неужели вы не понимаете? Ник же влюбился.
– Что?! – протянул Балу, а Серж догадываясь о том же, лишь молча отвернулся.
– Ну, конечно же! Как это я раньше не догадалась, – рассуждала Мари вслух. – С тех пор, как они начали «дружить», – последнее слово девушка пометила кавычками, показав в воздухе двух «зайчиков». – Ник сильно изменился. Перестал флиртовать с каждой новой юбкой. Большую часть времени проводит рядом с Наталией. Гуляет по вечерам, а не занимается любимым «видом спорта», – вновь последовали «зайчики», под которыми она подразумевала секс. – Устраивает романтические свидания. Не удивлюсь, если он предложил ей встречаться… Но Ник ни разу не любил, поэтому не может понять, что с ним происходит. Чувства бурлят в нём и пытаются вырваться наружу. А он пытается контролировать их, но у него ничего не получается. Забавное, наверное, зрелище, – усмехнулась Мари. – Убийца женских сердец мучается от того, что его собственное сердце рвётся на части…
– У тебя, возможно, разыгралось воображение.
– Почему возможно?
– Потому что у меня, возможно, тоже, – ответил Серж.
– Это просто невероятно, – произнес Балу, набивая рот чипсами.
Но парочка не обратила на него никакого внимания и увлечённо продолжила обсуждать интересующих их персон.
– Ник, действительно, изменился. И это не только мы заметили.
– Теперь его лучшие качества направлены не только для того, чтобы затащить в постель очередную Барби.
– Я подавился, – встрял в разговор Балу, хватаясь за горло.
Но Мари продолжила:
– Наталии он нравится – это очевидно…
– Но что-то её останавливает – это факт.
– Ребята, ударьте мне по спине, – вновь прохрипел Балу, пододвигаясь к Сержу и Мари ближе.
– Было бы интересно последить за их отношениями, а то здесь совсем нечем заняться, – задумчиво протянула Мари, вставая со стула.
– Что верно, то верно, – кивнул Серж, также поднимаясь со своего места.
– Ребята…
Прежде чем уйти, Мари подошла к Балу и кулаком ударила его в живот.
– Когда человек подавился, принято бить не по спине, а в живот, дурачина, – произнесла девушка, разворачиваясь и, плавно лавируя между столиками и стульями в столовой, направилась к выходу вслед за Сержем.
Балу откашлялся и перевёл взгляд на спины Сержа и Мари:
– Эй, куда вы? – крикнул он им вдогонку, поднимаясь из-за стола. Но когда его взгляд остановился на остатках еды, Балу вновь опустился на стул и посмотрел на ребят, дожидавшихся его у выхода.
– Столько еды осталось, – угрюмо пробурчал он себе под нос.
– Ну, ты идёшь?! – сквозь толпу долетел до его ушей гневный клич Мари.
– Эх, – печально простонал Балу, вставая со стула.
Он не отошёл от стола, пока не набил рот всеми крохами оставшейся еды.
