— Если я отвечу, что соскучился по тебе, ты все равно не поверишь. — Эйнджел обнажил ровные белые зубы в саркастической ухмылке. — Поэтому сразу перейду к делу. Меня интересует, какова доля твоего участия в том, что я выступаю на конкурсе «Рождественская песня»?
— Не понимаю, о чем идет речь? — Фил изобразил искреннее удивление, впрочем не обманувшее собеседника.
Эйнджел встал и медленно подошел к бывшему продюсеру почти вплотную. Некоторое время он смотрел на него сверху вниз, прежде чем вновь заговорить.
— Фил, твоя невинная физиономия может обмануть кого угодно, но не меня. Я слишком хорошо знаю, каков ты на самом деле, поэтому нет нужды разыгрывать передо мной комедию. Мне известно, что это ты подал от моего имени заявку на участие в конкурсе Третьего национального канала. Как видишь, «свои люди» на телевидении есть не только у тебя.
Единственное, что мне непонятно, — почему ты это сделал. Не вздумай говорить о «старой дружбе», я не поверю. Признайся, в чем заключается твой интерес?
— Ты бредишь, — попытался уйти от опасного для него разговора Фил. Его мозг лихорадочно работал в поисках выхода из сложившейся ситуации. В глубине души он успел уже не раз пожалеть об отказе вызвать охрану. Этот Тейт после того случая в Снейп-Молтинг, похоже, совсем свихнулся. — Мне вовсе нет до тебя никакого дела.
— Я не верю тебе, Фил. — Эйнджел продолжал улыбаться, однако в его взгляде читалась стальная решимость. — Предупреждаю, если ты вздумаешь подложить мне свинью, я с тобой разделаюсь.
— Ты мне угрожаешь? — Продюсер попытался напустить на себя вид оскорбленной невинности.
— Нет, предупреждаю…
Пола еще раз взглянула на полоску индикатора и заставила себя сделать три глубоких вдоха. Интересно, какова доля вероятности того, что тест на беременность ошибочен? Вся во власти сомнений, она позвонила своему врачу и договорилась о приеме на завтра. Затем прошла в спальню и, раздевшись перед зеркалом, долго рассматривала свое тело, словно пытаясь отыскать в нем какие-то незаметные ранее изменения.
— Ничего… — разочарованно протянула она, забираясь на кровать и устраиваясь на ней в позе медитирующего Будды.
С тех пор как Мелисса подготовила репортаж о тибетских монахах, она уверяла всех друзей, что никакое занятие не является таким полезным для человека, как отрешение от всего сущего.
Просидев в позе лотоса до тех пор, пока ноги не затекли, Пола вынуждена была признать, что до состояния нирваны ей далеко.
Вместо того чтобы раствориться во вселенском разуме, сознание то и дело возвращало ее к результатам теста.
Неужели ее мечты о полном семейном счастье начинают сбываться? Сколько раз она представляла, как держит на руках новорожденного младенца, и сколько раз горевала о тщетности своих надежд, когда видела очередного карапуза, семенящего маленькими ножками рядом с матерью по аллеям Гайд-парка!
Пола никогда не заговаривала на эту тему с Эйнджелом, но ей было известно, что муж также мечтает о ребенке.
И вот теперь, похоже, она сможет подарить любимому долгожданное дитя. Пола попыталась успокоить разыгравшееся воображение, говоря себе, что результата одного теста еще недостаточно. Но сердце не желало прислушиваться к доводам разума, оно ликовало!
— ..С вами была Мелисса Трои. — Женщина послала в эфир ослепительную улыбку, погасшую одновременно с красной лампочкой на камере. — Все, Билли. На сегодня хватит. — Она подхватила сумочку и направилась к дверям.
— Что случилось? — удивленно окликнул ее оператор, привыкший к тому, что работа занимает в жизни Мелиссы главное место. — Ты спешишь так, будто тебя кто-то с нетерпением ожидает. Неужели у тебя завелся кот?
— Нет, — ответила со смехом женщина. — У меня завелся парень.
Пробегая мимо кабинета босса, Мелисса обнаружила, что в приемной никого нет, а это означало, что босс вполне доступен для серьезного разговора. Ей давно хотелось вести собственную программу. Она считала, что уже выросла из небольших минутных репортажей и вполне заслужила право сидеть в уютной студии, вместо того чтобы гоняться за очередной сенсацией по всей стране.
Резонно полагая, что подобная возможность вряд ли представится во второй раз, Мелисса решительно распахнула дверь.
Увы, ее ждало разочарование. В кабинете никого не было.
Она уже собиралась выйти, как вдруг ее внимание привлекла небольшая папка, лежащая на столе босса. На синей обложке значилось:
План-проект проведения конкурса
«Рождественская песня»
Мелисса недолго боролась с охватившим ее искушением. Настоящий репортер неподвластен мукам совести. Конечно, если он настоящий профессионал, а Мелисса считала себя именно таковым. Поэтому спустя мгновение уже внимательно изучала содержимое папки.
— Никогда бы не подумал, что сочинить текст так же сложно, как написать музыку.
Любое слово кажется мне грубым или фальшивым в сравнении с тем, что я испытываю к тебе. — И Эйнджел нежно поцеловал Полу.
Она звонко рассмеялась и, вырвавшись из его объятий, заскользила по льду. Идея пойти на каток принадлежала ей. Снег белым покрывалом вот уже несколько дней окутывал все вокруг, придавая домам и деревьям фантастически сказочный вид. Глядя, как, медленно кружась, падают на лед снежинки, Пола думала о том, как было бы хорошо, если бы ее беременность подтвердилась. Тогда она смогла бы преподнести в качестве рождественского подарка Эйнджелу эту замечательную новость.
Мужчина с восхищением наблюдал за женой.
Сколько же в ней жизненной силы, бьющей неиссякаемым ключом! Неужели когда-то ее не было рядом и он не имел возможности касаться ее волос, губ, рук, слышать ее голос?.. Как было бы здорово рассказать об этом в своей песне!
Эйнджел с любовью следил за Полой, которая, подобно прекрасной птице, легко двигалась по зеркальной поверхности льда. Это пришедшее на ум сравнение словно послужило ключом, приводящим в действие некий скрытый механизм. Внезапно в его голове родилась первая строка:
Мечта робкой птицей скользнет на ладонь…
Он лихорадочно оглянулся в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать как бумагу, но ничего не обнаружил. И тут его взгляд упал на запорошенную снегом кромку катка. Эйнджел провел по белой поверхности пальцем, оставляя четкий след. Замечательно!
Периодически он останавливался, чтобы дыханием согреть озябшие руки, но тут же, опасаясь, что неведомый источник его вдохновения иссякнет, продолжал писать. Когда раскрасневшаяся от быстрой езды Пола подкатила к мужу, он уже успел окончить свое творение и теперь стоял, довольно улыбаясь.
