— Как ты думаешь, ему понравятся следы поцелуев на твоем нежном теле? — пробормотал Лоуренс, наклоняясь над ней.
Быстро расстегнув молнию на платье, он снял его с нее, и она задрожала от холода.
— Пообещай мне оставить его в покое!
Дебра закрыла глаза и отвернулась, понимая, что ответить так, как он ждал, не могла: вся ситуация была до предела абсурдной. Через несколько минут случится то, о чем она тайно мечтала, но это будет лишь жалкой пародией на любовь и положит конец их отношениям. И все же, презирая Лоуренса за все, что он сказал и делает сейчас, она не могла не реагировать на прикосновения его рук.
— Дай мне слово, что бросишь его, и я тут же остановлюсь.
Он просил ее слова, а она была готова отдать ему свое сердце, любовь, всю себя. Пусть делает, что хочет, ей все равно теперь. Дебра по-прежнему лежала, отвернувшись от Лоуренса.
— Так холодна и безразлична сейчас, а прошлой ночью была иной, помнишь? — пробор мотал он. — Но я разожгу в тебе огонь желания, заставлю выкрикивать мое имя в порыве страсти!
Она почувствовала его горячее дыхание у своих губ, но он не поцеловал ее. Вместо этого стал покрывать поцелуями ее плечи, гладя руками тело.
— Так или иначе, но я заставлю тебя расстаться с Робертом, ты понимаешь это? — угрожающе прошептал он.
Дебра слышала его слова, но не реагировала на них: они были абсурдны. Она молча лежала, оставаясь равнодушной к ласкам, и не сопротивлялась, когда Лоуренс повернул ее лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. В них он прочитал полное безразличие к происходящему. В его взоре вспыхнула ярость.
— Скажи хоть что-нибудь, черт тебя побери!
Она по-прежнему хранила молчание. Тогда он наклонился к ее груди, теребя языком соски, а руками продолжал ласкать тело, спускаясь к животу.
— Сегодняшнюю ночь ты запомнишь навсегда, независимо от того, кто будет с тобой потом, — хрипло произнес он, неистово гладя ее, касаясь самых чувствительных точек.
Если бы она не любила его, то ее тело не поддалось бы этой сладостной пытке. Но она любила. Любовь Дебры к нему ослабляла ее сопротивление так же, как ненависть Лоуренса к ней питала силу его напора. Странно, что он, так глубоко презирая ее, все больше проявлял признаки сексуального возбуждения. Поражаясь степени его возбужденности, она подумала, что ненависть тоже является мощным стимулятором. В ней самой тоже происходило нечто непонятное: зародившееся желание становилось все настойчивее и требовательнее, и у нее уже не хватало сил сдерживаться.
— Какое потрясающее самообладание! — издевательски произнес он. — Как мне сломить его, Дебра? Знай, что я добьюсь своего и ты будешь выкрикивать мое имя! И в следующий раз, когда ты отправишься к своему любовнику, ты будешь думать обо мне.
Лоуренс пообещал разрушить их отношения с Робертом, чушь какая-то! Ее передернуло от такой нелепицы. Но мужчина истолковал это по-своему.
— Видишь, ты не можешь вечно сопротивляться мне. Ты чересчур чувственна… и знаешь это.
Возведенная ею защита рухнула как карточный домик под неистовым напором его не прекращавшихся ни на минуту ласк. Она вскрикнула и потянулась к нему, чтобы обнять, но он уже вскочил на ноги. Презрительно посмотрев на нее, он поднял с пола платье и швырнул ей.
— Оставь Роберта, или я в подробностях расскажу ему обо всех наших любовных утехах, включая сегодняшние.
За что он так ненавидит ее?
— Ничего не хочешь сказать?
За последние несколько минут Дебра начисто лишилась дара речи и молча смотрела на Лоуренса.
— Даю тебе срок неделю. Или ты порываешь с ним, или… — угрожающим тоном предупредил он. — А сейчас я ухожу, приятных снов.
* * *
Она не знала, сколько времени просидела вот так на постели, нагая, судорожно вцепившаяся в свое платье. Время шло, но ей было абсолютно безразлично все: и бой часов, и то, что она замерзла. Дебра продолжала неподвижно сидеть, уставившись в одну точку. Казалось, она впала в коматозное состояние, ничего не чувствуя и не замечая вокруг себя.
За окнами ее квартиры потихоньку оживал город, просыпались люди. Зазвонил будильник, но она смотрела на него так, будто видела впервые. Не было ни желания, ни сил вставать, одеваться, идти на работу. Все кануло куда-то, осталась лишь боль глубоко-глубоко внутри.
Спустя часа два зазвонил телефон, но она не сняла трубку. Поежившись от холода, она рассеянно натянула на себя ночную рубашку и легла в постель.
Когда настало время ланча, в дверь постучали, но она не ответила, а лишь посмотрела в сторону двери. Примерно через полчаса входная дверь открылась, и она услышала, как чьи-то каблучки стучат по полу по направлению к ее спальне. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Бренда. Она взглянула на Дебру, и ее негодование сменилось тревогой и озабоченностью.
— Дебра…
Та посмотрела невидящими глазами на звавшую ее женщину.
— Боже правый, что случилось?
Дебра немного очнулась. Нет, она не может сказать Бренде всю правду, надо что-то придумать, чтобы обмануть эти проницательные глаза, ждущие объяснений. Эту боль она не разделит ни с кем, это ее боль.
— Дебра, что происходит? Я приехала к тебе в журнал, чтобы вместе перекусить, а мне сказали, что ты еще не приходила. Ты заболела? — Она посмотрела на измятую кровать и девушку, сидящую как изваяние. — Почему ты не открыла дверь? Мне пришлось спускаться вниз и просить у коменданта запасной ключ. Скажи мне все-таки, что происходит?
— Ничего. — Дебра слабо улыбнулась. — Ничего…
— Только не обманывай! Кто-то из мужчин виноват в этом? Дорогая, скажи мне правду! Ты можешь открыться мне, поверь…
Надо что-то ответить, иначе Бренда неправильно истолкует ее молчание.
— Нет, ничего такого, о чем ты думаешь.
— Тогда что?
— Пожалуйста, Бренда, не дави на меня! Мне не хочется говорить об этом… — Она перевела разговор на другую тему. — На ланч мы еще успеем? Я буду готова через пять минут.
По правде говоря, есть ей совсем не хотелось, но так было легче избежать назойливых и коварных вопросов крестной. В противном случае та всеми правдами и неправдами вытянет из нее все.
— Хорошо. — Впервые в жизни Бренда казалась обескураженной.
— Куда пойдем? — не отступала Дебра.
— Если тебе нездоровится…
— Я чувствую себя прекрасно. Подожди меня, пожалуйста, в гостиной.
К великому удивлению Дебры, крестная послушно вышла. Несмотря на ее настойчивые попытки выяснить за ланчем, что же случилось, Дебра упорно переводила разговор на другие темы. Когда они расстались, она чувствовала себя совершенно измотанной, а вернувшись домой, поняла, что не может больше оставаться в городе. Ей было необходимо укрыться в каком-нибудь тихом местечке и в одиночестве пережить все случившееся. Она нуждалась в убежище, чтобы спрятаться там и вылечить свою истерзанную душу. Нет, дом тети Агаты не подойдет, ей нельзя возвращаться туда. Тогда куда?
