Эти мысли вихрем пронеслись в моей голове. Но вслух я сказала:
– Я жду ребенка, Олег.
Не буду рассказывать обо всех перипетиях этого дела. Оно изрядно потрепало мне нервы. Сначала Шеф долго не соглашался помочь, но затем неожиданно согласился. Потом пришлось оправдываться и краснеть перед Римой. Мечта о первом миллионе долларов временно отдалилась. И наконец, самой сложной проблемой оказалась Света. Ей совершенно не понравилась идея освободить полку в шифоньере. На предложение переехать к тетке или к кому-нибудь из подруг она отреагировала самым непредсказуемым образом:
– Значит, ты меня выгоняешь, так? – Если она упрет руки в свои крутые бедра, жди беды.
– Ты меня не поняла. Я временно поживу у друга, пока не подберу подходящую квартиру.
– А для кого ты оставляешь свою квартиру?
– Я тебе уже сто раз объяснял, – когда употребляешь такие лексические обороты, то подразумеваешь соответствующий уровень умственных способностей оппонента, – квартиру я сдаю другу. Так надо.
– Ты меня за дуру не держи! Скажи лучше, как зовут твоего такого драгоценного и любимого друга. Небось, имя у него женское?
– Небось... – Я не стал отрицать очевидное.
– А теперь ты мне вот что скажи. А не тот ли это друг, что зачастил в твой офис в последнее время?
Когда во главе разведки будут стоять женщины, в этом мире секретов не останется. Но и я не хуже Зои Космодемьянской, сдаваться не буду.
– Что ты имеешь в виду?
– Не что, а кого, – настаивала Света.
– Кстати, откуда у тебя информация о моих посетителях? – Лучшая защита – нападение.
– Не важно. – Светка капризно надула губки.
– Нет, говори! – В этот момент необходимо грозно нахмурить брови и крепко сжать кулаки.
В женщину природа генетически заложила панический страх перед грубой мужской силой. На самом деле я даже представить не могу, как можно ударить женщину или ребенка, и Света об этом прекрасно знает, но все равно опасается. Хорошая вещь генетика! Понимаю, это запрещенный прием, но ведь и женщины используют запрещенные приемы – например, начинают плакать, зная, что мужчины не переносят их слез.
– Секретарша твоя сказала, – раскололась Светка и тут же спохватилась: – Нет, не она, ну, то есть она, но она ни в чем не виновата, это случайно получилось.
Пресловутая женская солидарность. Выбалтывают друг другу секреты и тут же сдают подельниц. Предложение поставить во главе разведки женщину я отзываю.
– Так, значит, в моем офисе появился стукач. – Эту фразу надо произносить с плохо скрываемой угрозой, чтобы Светке стало ясно о погубленной судьбе секретарши. Она вообще-то неплохая девчонка, но к Свете меня ревнует, поэтому и рассказала о Риме.
Расслабившись, я допустил ошибку. Света не преминула этим воспользоваться:
– Ты от ответа не уходи, рассказывай.
– Ты уже сама обо всем знаешь. Детали можешь уточнить в приемной.
– Ах так?! – Я мысленно приготовился к землетрясению с многочисленными жертвами или к началу третьей мировой войны. – Тогда послушай меня!
– Я весь внимание.
– Я ухожу! Понял? У меня, кстати говоря, три кандидатуры имеются. И все трое желают на мне жениться. И каждый из них покруче тебя, между прочим. Так что не ты меня бросил, а я тебя!
– Света! – Наступила пора поговорить серьезно. – Разве так важно, кто кого бросил? Если ты собралась замуж, то это просто здорово. Я считаю, что ты достойна быть счастливой и любимой женой и иметь самого лучшего мужа. Я никогда не пожалею о нашей близости. Наоборот, буду всегда с благодарностью вспоминать о тебе. Если мы решили расстаться, давай сделаем это по-человечески, без обиды и злобы.
В ответ Светка расплакалась. Нет, она элементарно разревелась, как девочка в песочнице, потерявшая любимую лопатку. Она плакала искренне, навзрыд, размазывая слезы по лицу, пытаясь что-то сказать в перерывах между приступами:
– Неужели... ты.... понимаешь... не.... не понимаешь... дурак... надеялась... тупой... давно ... я думала... кретин... друг у него... да она... как же я... подавись... не хочу... давно... люблю... тебя ...
Не выпендривайтесь в такие минуты, не стройте из себя настоящего мачо, засуньте подальше свое мужское самолюбие и железный характер. Постарайтесь оставаться человеком, не забывая, естественно, что вы мужчина. Это не догма и даже не правило. Это выстрадано.
– Успокойся, приведи себя в порядок, нам предстоит сумасшедшая незабываемая ночь. Идем в поход по ночным клубам. Но потом... Потом я отвезу тебя к тетке.
Она у меня умница. Через несколько минут раздался возглас:
– Куда подевался утюг?
Так определился новый этап в моей суматошной жизни. Подведя некоторые промежуточные итоги, я пришел к неутешительным выводам: своего основного капитала я лишился практически полностью (пришлось выплачивать и набежавшие проценты по «счетчику»; о них, к счастью, Рима не узнала), квартира «ушла» до лучших времен, арендованный мною офис пришлось вернуть хозяевам. Очень много усилий понадобилось на трудоустройство немногочисленного коллектива: секретаршу и водителя удалось пристроить в банк, главного бухгалтера и еще двух человек – в партнерскую фирму. А Муся незадолго до этого самостоятельно покинул меня, заявив, что у него чутье на неприятности, – и, как видите, оказался прав. Многие из моих сотрудников не скрывали слез при расставании и заверяли, что вернутся при первом же полученном от меня сигнале. Не скрою, мне было приятно это слышать.
Позабавила завскладом Юля, искренне сокрушавшаяся о закрытии фирмы. Наши женщины устали носить ей валерьянку, а я растрогался до глубины души. Однако истинной причиной горя, как оказалось, стала ревизия склада, вскрывшая ощутимую недостачу. Но никто ее не осудил, она так страдала, что пришлось отпустить с миром. Согласитесь, для своей профессии она не сделала ничего необычного.
Я знал, что дядя Женя вскоре вызовет меня на разговор, – он не из тех, кто забывает об оказанной услуге. С другой стороны, мне не хотелось ставить его в неловкое положение, в конечном счете, помочь Риме было моим самостоятельным решением, мне этого хотелось, иначе и быть не могло. Получается, что дядя Женя ничем мне не обязан. При встрече постараюсь как-нибудь внушить ему это, не вдаваясь в излишние подробности.
Встреча состоялась почти по тому же сценарию, что и в последний раз. Но дядя Женя, усадив меня в кресло, задал неожиданный вопрос:
– Чем предполагаешь заняться?
О Риме ни слова. Удивительный человек.
– Пока не решил, придумаю что-нибудь.
– Есть такое государственное предприятие, занимающееся банкротством других предприятий, ты меня понимаешь? – Я кивнул. – Пойдешь туда.
