— Эх, хорошо! А ты чего не пьешь? Ты пей, не робей! Водка проверенная, завод «Кристалл». Плохую не берем! Нам травиться ни к чему! — И Николай горделиво выпятил хилую грудь.
Валерка осторожно отпил — вроде ничего… По всему телу моментально разлилось нежное тепло, нашептывающее ласковые, утешающие, облегчающие слова.
Закусили бутербродами Валерия, которых Галина Викторовна наготовила в немалом количестве.
— Ну, ты ухарь-молодец! — одобрил Николай. — Кины смотришь? А в деревне зимой чего делать? Вот телевизор-то и глядим без роздыху. У меня маманя — пусть земля ей будет пухом! — он слезливо скривился, — больно любила глядеть. С утра корову подоит, курей накормит — и за телик! Ну, пошли! Рассиживаться недосуг, дорога неблизкая.
— А сколько нам идти? — спросил Валерий.
Он до сих пор даже не задумывался о том, как далеко от станции бывшее имение его прадеда.
— Да тута километров шесть будет, — «обрадовал» мужичонка. — Ничего, дотопаем! Вдвоем веселее.
Вскоре пошел дождь, сначала мелкий, крапающий, потом стал расходиться все сильнее и сильнее. Тропинка сделалась прямо-таки опасной, ноги постоянно скользили, под куртку забирался холодный ветер. Притих даже Николай. Валерий натянул на голову капюшон и мрачно подумал о том, что поездка сюда — очередная ошибка, что все это глупо, нелепо, по-детски легкомысленно… И кругом ни души. Одни только по-прежнему бескрайние поля, упирающиеся в далекий лес.
Неожиданно тропка резко свернула, и за реденьким перелеском блеснуло мокрое шоссе. Галлюцинации, что ли? — подумал Валерий. Не надо было пить…
— Ну, теперича скоро дома будем, — радостно возвестил Николай. — Вот шоссейку перейдем…
Панин изумился:
— Я не понимаю… Если можно идти по шоссе, зачем мы плелись по этой грязище? Глину зря топтали… — Он выразительно осмотрел свои облепленные желтой липкой кашей ботинки.
Николай кинул на него презрительный взгляд:
— Ну, ты соображай: тута по шоссейке крюк здоровый, лишних часа полтора ходу, а полем-то — напрямки. Мы все так испокон веков ходим. Ишшо маманя моя ходила… — Он опять слезливо покривился.
По черному от дождя шоссе изредка проносились машины, вяло прополз «КамАЗ». Прямо за шоссе начинались деревни.
— Наша вторая будет, — с прежним весельем сообщил Николай. Настроение у него менялось, как у ребенка. — Почти дотопали.
Низкие старые домушки смотрели на путников подслеповатыми грязными окнами. Нехотя передаивались осипшие от сырости ларингитные собаки, тоскующие по «Стрепсилу». В палисадниках и огородах никого не было — то ли все жители попрятались от непогоды, то ли осталось их здесь так мало, что и не сыскать.
Валерий шел опять задумавшись. Какая-то нелепая, пустая затея… К чему эта поездка за город?.. Дурацкая экскурсия, выдуманная им самим… Он все больше и больше жалел о напрасно потраченном времени, хотя пока ничего еще не выяснил точно.
— Слушай, — спросил Панин бодро шагающего впереди Николая, который на подходе к родной деревне приложился к фляге еще раз, — я слышал, что в твоей Берендеевке есть какое-то старое имение. Осталось от князей.
Попутчик пренебрежительно отмахнулся:
— Да какое тама имение! Так, одни развалины… Стенки торчат… Все травой давно заросло. Вот старый сад, он ишшо остался. Его никто не трогал, не вырубал.
— А что там было, в этом имении, после революции? Старики, наверное, рассказывали? — стараясь говорить по возможности равнодушнее, продолжал выспрашивать Валерий.
— Да ничего не было! — вновь махнул рукой Николай. — Как сбег этот князь, так тама никто и не жил. Но когда колхоз образовали, в энтот дом вселили вроде как контору, ну, или сельсовет, точно не упомню. Только чего-то недолго они тама пробыли, стали бабы болтать, будто привидение тама князево вечерами бродит… Ну, дурь всякую несли! Но сельсовет съехал в другое место, а дом энтот прокляли. А ты чего спрашиваешь? Эх, да мы уже притопали! — радостно завопил он.
Проводив сына, Галина Викторовна включила стиралку и стала резать овощи для борща, который обожал Валерий. И вдруг зазвонил телефон.
«Кто это в такую рань?» — удивилась Галина Викторовна и поспешила к телефону, на ходу вытирая руки о фартук.
Звонил беспутный брат Виктор.
— Ты, выходит, Галка, мне названивала? — весело справился он. — Приехал поздно ночью, глянул — а мой аппаратик верно сохранил твой номерок…
— Тебе звонил Валерий, — сухо объяснила Галина Викторовна.
— А-а, племянничек, стало быть? Молодец он, я тебе скажу! Не в тебя и не в твоего благоверного Туманова. Где он, голубь мой, обретается?
— Тебя кто интересует: Михаил или Валерий? — еще холоднее спросила Галина Викторовна.
— Оба! — захохотал Виктор. — Но племянничек намного больше. С твоим Мишенькой я давно неплохо знаком.
Галина Викторовна с трудом подавила в себе вспышку гнева. Сразу вспомнилось, как много лет назад, когда Валерик был еще дошкольником, она с ним вместе отправилась к брату, чтобы убрать квартиру. Галя часто так делала — после маминой смерти Виктор квартиру запустил да вдобавок часто разъезжал по своим загадочным и подозрительным для Галины командировкам. Обычно Галя предупреждала брата о своих запланированных визитах, но тогда не сумела дозвониться, махнула рукой и поехала наугад. Ключ у нее был.
Открыв дверь, Галина на минуту остолбенела и крепко сжала ладошку сына в своей руке. В квартире разговаривали…
— Мама, ты что? — встревоженно спросил Валерик. — Там воры? Давай звонить в милицию!
Вполне подкованный жизнью опытный городской ребенок.
Галя молчала. Если бы воры… Из комнаты доносился кокетливый довольный голос Михаила Туманова. И второй — женский, умиротворенный, ласковый…
Галина еще крепче стиснула ладонь удивленного сына и решительно шагнула в квартиру.
— Здравствуй, Миша! — сказала она ошеломленному, застывшему на месте мужу. — Давно не виделись… — И обвела комнату задумчивым взглядом.
Незастеленный диван, раскиданные вещи, брошенная как попало косметика…
— Папа! — радостно закричал Валерий и бросился к отцу.
Тот подавленно улыбнулся.
На женщину, сидевшую в кресле, Галина старалась даже не смотреть. Наверняка молодая и прекрасная. У Туманова безупречный вкус.
— Решила убрать Виктору квартиру, — невозмутимо продолжала Галина, — но, видно, придется отложить до другого раза. Вы тут хоть немного приберите за собой, а я заеду на следующей неделе. Теперь буду заранее ставить тебя в известность о своих планах. Прости, что так вышло. Пойдем, Валерик.
