Оставались неизвестными еще два заговорщика, и только благодаря неоценимой помощи Крис удалось опознать троих. Снова он оказался в неоплатном долгу перед ней, подумал Гари, остановив пикап рядом с ее стареньким джипом. Это ощущение, как и раньше, не радовало его. Каждый раз, когда ему казалось, что он раскусил ее до конца, она поражала его очередной неожиданностью. Он мог бы поклясться, что он не по душе ей, что она не хочет иметь с ним ничего общего, и все же она приложила столько усилий, чтобы предупредить его о заговоре, созревшем буквально под его носом. И после этого она ведь спокойно могла показать ему спину, оставить его одного; пусть бы разыскивал сам своих врагов! Так нет же, она настояла на своем, помогала ему и дальше. И ни разу не бросила ему с упреком в лицо чего-нибудь вроде: «Я же вам говорила». Даже тогда, когда он этого заслуживал.
Выключив двигатель, Гари сидел не двигаясь, пялясь на темные окна ее дома. Черт бы побрал эту женщину, никак не удается ее раскусить! Крис бросала ему вызов на каждом шагу. Но каждый раз, когда их глаза встречались, на память приходили их поцелуи. Он не мог припомнить, когда в последний раз какая-либо женщина возбуждала его до такой степени. С этим надо было что-то делать. Но, проклятье, он не знал, что именно. И это само по себе здорово пугало его. Никогда еще не чувствовал он себя таким неуверенным с женщиной.
— Ну, я, пожалуй, пой…
— Не знаю, чтобы я…
Они заговорили одновременно, стремясь нарушить напряженное молчание. И оба моментально замерли, и оборванные фразы повисли в воздухе между ними, как бомбы замедленного действия. Словно двигаясь против их воли, их взгляды встретились, потом глаза опустились на губы друг друга, которые оставались приоткрытыми в готовности договорить несказанное. Их сердца неистово бились, и вновь воцарилась тишина.
Крис почувствовала, как покраснели ее щеки, и ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем ей удалось оторвать свой взгляд от его губ и собраться с мыслями, чтобы заговорить хоть сколько-нибудь членораздельно. Прижимая сумочку к груди как щит, она быстро сказала:
— Я ужасно рада, что вы отыскали свой молодняк. Теперь вы сможете без проблем заплатить по ссуде.
Не так-то все просто. Найденный скот составлял лишь половину долга, и им предстояло еще закончить отделение и клеймение остальных годовиков. Но Гари согласно кивнул:
— И все благодаря вам. Я опять у вас в долгу…
Благодарность! Он высказывал благодарность, но совсем другое чувство видела она в его глазах, слышала в его голосе, ощущала в окружающем их воздухе. Отнюдь не его благодарность заставила ее потянуться в ручке дверцы, пока она могла еще это сделать, пока он не вынудил ее забыть все те причины, по которым она не хотела иметь с ним ничего общего.
— Вы мне ничего не должны, — сипло произнесла она и распахнула дверцу.
Одно только прикосновение, думал Гари, и он сможет остановить ее. Последняя толика чувства самосохранения предостерегла его: если ты потянешься к ней сейчас, то скорее всего не сможешь отпустить ее никогда. Поэтому он удержался на своем краю сиденья и только проследил глазами, как она сбежала от него опрометью. И все эти недолгие мгновения он страстно желал ее.
— Надеюсь, доктор, вы не против принять это в оплату. В прошлом месяце мой муж повредил себе спину и не работал все это время. Меньше всего нам нужен был еще один счет от врача. Но что было делать, когда мой мальчик упал и сломал себе руку? Я не могла вынести его страданий. А все вокруг говорили, что вы с пониманием относитесь к нашим нуждам. Я очень ценю вашу помощь. Я просто не знала, что и делать. Не могла же я везти Джимми в больницу в Амарилло. Он так страдал, что я не могла сдержать слез…
Крис улыбнулась и приняла кастрюлю с жарким, которую Джуди Фостер сунула в ее руки. После того как пять дней назад Гари представил ее как нового врача хозяевам почти всех ранчо в округе, к ней потянулись больные и пострадавшие от несчастных случаев. В Техас она приехала вовсе не для того, чтобы заниматься врачебной практикой. Однако она понимала, что должна быть готова к непредвиденному, и поэтому на всякий случай испросила в администрации штата разрешение на врачебную практику. К счастью, она успела съездить в Амарилло и приобрести все необходимое для медицинской практики. Вскоре в ее доме в любое время дня и ночи стали появляться совершенно незнакомые люди. К ней обращались с чем угодно: от гриппа, эпидемия которого, похоже, охватила всю округу, до введения противостолбнячной сыворотки из-за царапин, вызванных ржавой колючей проволокой.
Когда она впервые открыла входную дверь будущему пациенту и увидала ковбоя, вывихнувшего палец, то едва не сказала, что не собирается заниматься здесь врачеванием и что вообще ее специальность — акушерство, а не общая медицина. Но в ней жило инстинктивное желание помогать людям, и она так и не смогла отказать ковбою, явно испытывавшему нестерпимую боль. И она оказала ему необходимую помощь. После этого пошло-поехало. Приезжали другие ковбои, привозили маленьких детей вроде Джимми, а также страдающих артритом стариков. И она принимала их всех — кроме беременных женщин.
Крис понимала, что поступает неправильно, отсылая их к врачу в город. Не может же она всю жизнь бежать от прошлого — оно будет постоянно преследовать ее, пока она не начнет снова принимать роды. Но она не может. Просто не может! Ей все еще снились сны о Пегги и ее несчастном ребенке, она продолжала просыпаться среди ночи в холодном поту, с лицом, залитым слезами, и ее душил ужас от собственной неумелости в ту роковую ночь. И, как бы она ни пыталась, ей не удавалось покончить с этим кошмаром.
Как только она сообразила, что избегает только случаи беременности, а не медицину вообще, она возблагодарила Бога за то, что он прислал ей того первого ковбоя с вывихнутым пальцем. Она и не представляла себе, насколько соскучилась по работе. К тому же врачебная деятельность в сельской местности, обнаружила Крис, оказалась более привлекательной, нежели та, которой она занималась в Чикаго. Быть может, это объяснялось тем, что люди здесь живут на большом расстоянии друг от друга и у них мало возможностей для общения. Видимо, поэтому они обращались к ней как к другу, а не просто как к доктору, были даже не против посплетничать с ней, отчего она начинала чувствовать себя частью местной общины. Это было приятно и вызывало у нее добрую улыбку. Одни платили деньгами, другие же, ограниченные в средствах, прознав от кого-то в «Двух У», что Крис не очень-то любит готовить, расплачивались с ней маслом, яйцами, свежими сливками, овощами. Тронутая этим, Крис благосклонно принимала все, что ей приносили, и признавалась себе в том, что медицинская практика в сельской местности имеет определенные плюсы…
