— Нет. Катя — клевая телочка. И мне нравится Блю, она моя подруга. Я способен просто дружить с цыпочкой, Гримми.
Я презрительно хмыкнул.
— С каких это пор? Ты держался подальше от Кали лишь потому, что знал о возможных последствиях. Ты не прикасался к малявке, поскольку, ну, в общем, понимаешь, что произойдет дальше, — решил отложить подробности до лучших времен. — Ты обязательно кого-нибудь найдешь, — счел нужным добавить, говоря серьезно.
Парень был самым добродушным из всех нас. Он искренне смеялся, у него было неиссякаемое чувство юмора, и в конечном итоге, когда дело доходило до столкновения, вы бы предпочли, чтобы он оказался на вашей стороне.
Каждый из нас хлебнул немало дерьма. Все мы томились у размытой грани безумия. Кобра — более еб*нутый на всю башку, чем я, а Ромеро — настолько у*бан, что до Кали вообще не проявлял даже видимости эмпатии.
Это не мир превратился в сплошное дерьмо, а сами люди. Признаться, мне повезло больше всех; если отбросить тот факт, что воспитывался своим, ныне отверженным отцом, исправившимся сектантом, нынешним лидером племени деревенщин-каннибалов, то я считался почти нормальным.
Смерть не в счет. Она — не что иное, как встреча, которую невозможно отменить. Закономерная часть жизни, которую слишком многие считали противоестественной.
В момент смерти, жизнь по-прежнему означала то же, что и всегда. Определение не менялось внезапно. Смерть — всего лишь неотвратимость судьбы. В конце концов, мы все превратимся в прах и кости, а мне просто довелось выдвигать ультиматумы.
Однажды, я стану таким же, как и остальные, не более чем гниющим трупом. Я — демон, воплощение ночного кошмара, который впоследствии обречен на трагический финал. Это неизбежно.
Но это, бл*ть, не сегодня.
До сих пор, не задумывался о предстоящих годах. Теперь же, мне было кому преподнести этот мир.
Она готова царствовать над мертвыми подле меня. К тому времени, как мы канем в лету, о нас будут слагать легенды.
****
Получив от Такера все необходимое, я направился к лестнице, сказав Кобре, что мы уходим, как только явятся аколиты, и чтобы он встретился со мной наверху через десять минут.
Не хотелось, чтобы малявка находилась в этом долбаном заведении, но оно лучше всего подходило для места встречи. Этот город был нашим, а конкретно — моим.
У Кобры имелся такой же, в нескольких милях к востоку. Ромеро сделал так, чтобы нам всегда было где сгруппироваться при необходимости. Обычно нас всегда было трое. Черт, конечно, многое теперь изменилось.
Воспользовавшись ключом, отпер дверь комнаты и шагнул внутрь.
Она лежала на постели, завернувшись в полотенце. Волосы разметались вокруг головы, длинные ресницы прикрывали глаза.
Как, черт возьми, кто-то вообще хотел изменить ее? Почему я сомневался в том, кем она стала? Любая версия — прекрасна. Девочка — богиня, настоящий шедевр. Нах*й любого, кто никогда этого не замечал.
Подойдя к кровати, протянул руку и провел пальцем по жилке на ее шее. Глаза распахнулись, и как только она взглянула на меня, сразу же улыбнулась, демонстрируя жемчужную красоту.
— Когда мы отправляемся? — спросила девушка, взлетая, как пробка.
— Угомонись, киллер, — усмехнулся ее энтузиазму.
Она ринулась ко мне, бессовестно позволяя полотенцу сползти, обвивая руками мою шею.
— Малявка, я отсутствовал меньше часа.
— Заткнись и дай мне прижаться.
Поцеловал ее в щечку, и она прильнула ближе, как и всегда, изголодавшись по ласке. Будучи ее мужчиной, должен был сделать все, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась… начиная с того, что заставило вспомнить нечто, чего не следовало бы говорить.
— Почему именно феи? — спросил, разглядывая ту, что была на ее руке.
— Мне нравится воплощение образа существ, обладающих способностью свободно улететь.
— Поскольку ты не могла.
Девочка кивнула, прикоснувшись к той, что пониже.
— Это — крылатый суккуб; я выбрала ее, лишь потому, что она выглядит очень крутой.
Подняв плечо, показала на дракона, овившегося вокруг симметричного черно-белого круга, символизирующего Инь и Ян.
— Догадываюсь, что ты все об этом знаешь.
Затем, подняла запястье.
— Сова из хны, поскольку она величественная, мудрая и редкая.
— Как и ты, — сказал я, наклонившись, покрывая поцелуями линию шейки. Она благоухала чертовыми персиками.
— Я нихрена не мудрая, Гримм, — засмеялась девушка.
— Но величественная и редкая? — Переместился к ее груди.
— Ну, что-то вроде того, — она пожала плечами. — А теперь, расскажи мне что-нибудь о себе. И постарайся хорошенько, — уловив небольшое колебание в ее дыхании, почувствовал, как участился пульс. Ладошки опустились мне на плечи, а я спустился ниже, целуя и посасывая золотистую кожу.
— Я принадлежу тебе.
— Это я и так знаю.
— А известно ли, что принадлежал тебе с самого начала, еще до того, как сам осознал это?
— О, Гримм.
— И вот это, — усадив на край постели, опустил ее нежные бедра себе на плечи, положив ладонь на животик, убедившись, что она никуда не денется.
Прямо поверх самой большой чертовой татуировки феи, которая имелась.
— Мое любимое тату, ведь крылья направлены прямо к твоей киске.
Прежде чем девушка успела ответить, приник ртом к клитору, проводя языком вверх и вниз по щелке.
Ей не потребовалось много времени, чтобы запутаться своими изящными пальчиками в моих волосах. Подняв голову, окинул взглядом изящные очертания миниатюрного тела и усмехнулся.
— Покрути бедрами, трахай мой язык, не останавливайся, пока не кончишь мне в рот.
Это все, что ей было необходимо. Используя мои волосы как рычаг, притянула ближе и погрузила мой нос глубоко в себя.
С наслаждением, жадно посасывал и пожирал ее, словно на последнем приеме пищи, а она — главное блюдо.
На вкус, ее киска напоминала гранат, а мелодичные стоны — ключ от ящика Пандоры. Черт, эта девушка — воплощение всех моих излюбленных грехов в едином несовершенном сосуде.
Как только хлопнула дверь, я понял, что она это услышала, но не остановила меня, а наоборот, притянула еще ближе.
Остро сознавая присутствие Кобры, ни на минуту не прерывал своих ласк. Услышал, как тот устроился в старом деревянном кресле у стола, придвинув его чуть поближе.
Я видел, как он разглядывал девушку накануне вечером. Вспомнил, как на парковке, при мысли об аудитории, в ее глазках вспыхнул огонек возбуждения.
Это — лишь однократная сделка.
Как правило, обычно я передавал того, с кем находился, прямо ему, если мы не разделяли ее между собой.
Однако он не мог прикоснуться к ней; я бы вырвал ему руку прежде, чем это произошло, и еще знал, что она не позволит парню такого.
Услышав, как он расстегивает брюки, понял, что все довольно неплохо, несмотря ни на что.
Ножки малявки крепче обхватили мою голову, движения стали гораздо менее ритмичными.
Она простонала мое имя, а я чуть не кончил. Исходя из увиденного, понял, что Кобра возбужден, слыша, как сосредоточенно он надрачивал свой член.
Покусывая клитор, впивался пальцами в ее бедра, где, как было известно, больнее всего.
Я зарычал в ответ, когда девушка с силой дернула меня за пряди. Соки возбуждения струились по моей бороде. Я утопала между ее бедер.
Казалось, что волосы вот-вот отслоятся вместе со скальпом, но малявке было абсолютно наплевать. Девочка заботилась лишь о том, чтобы обкончать все мои вкусовые рецепторы.
Прикусив набухший узелок, заставил ее это сделать. Если бы я не удерживал, ее бедра полностью оторвало бы от кровати. Расстегнув брюки, провел кончиком языка по клитору, вызывая очередной спазм тела. Ее ножки все еще лежали на моих плечах; сжал ей горло, член был твердым и вонзался без малейшего предупреждения.
Стоило ей опомниться, как она сразу же цеплялась за меня, призывая растерзать ее попку, словно знала, что именно так и будет. Каждый раз, трахал ее как шлюху. Девушка обожала подобное дерьмо так же, как я. Е*ля друг друга в постели — наша фишка.
