Как я уже говорила, мы с Лейси были довольно близки в свое время. Я легко представляла ее женой своего брата, растящей детей. Она ведь из таких. Мягких, податливых. В общем, ей бы пошло. И Джеймс ей тоже подходил идеально. Она родилась в не самой благополучной семье. Отец выпивал, мать тянула семью, будучи простой официанткой, у нее была младшая сестренка. От Лейси никогда не требовали многого. Ее будущее было предопределено изначально. Лейси даже готова была взять кредит на обучение, но поступить ей никуда не удалось. И я с высоты своего положения считала, что Джеймс для нее очень хороший вариант. Вот дура-то.
— Утром Бренда отправила меня за свежей выпечкой к завтраку, и я, уже стоя на кассе, вдруг вспомнила прошлую пятницу. Так и знала, что ты опять с кем-нибудь зависнешь и останешься без завтрака. Эй, что ты делаешь?
— Лечу похмелье, — искренне удивляется в ответ Стефан.
— Алкоголь? В такую рань?!
— Зато способ безотказный.
— Так вот что именно с тобой не так, парень по соседству! — возмущается Лейси.
— Не придумывай, — ворчит в ответ тот.
Я фыркаю. Кажется, она полезла отнимать у Стефана бутылку. Судя по грохоту и ругани, Лейси делает именно это.
— Вы, женщины, просто… садистки. Не понимаю, как мы вас всех терпим, — воет раненым зверем Стефан.
— Сейчас я сделаю тебе черный кофе с перцем. Джеймсу при похмелье всегда помогало.
Я сжимаю зубы, пальцы впиваются в перила, становясь белыми-белыми. Какое право она имеет так легко говорить о моем брате, а тем более с посторонним?! Она уже обсуждала Джеймса со Стефаном? Поэтому он наговорил мне про брата гадостей? Веселая легкость прошлой ночи покидает меня, оставляя внутри холодную пустоту, в которой однажды проклюнулась другая я. Более циничная, черствая и безразличная к слезам окружающих меня людей.
Я медленно опускаюсь на ступени и прислоняюсь головой к перилам. Даже если сейчас в коридор выскочит Лейси, я отсюда никуда не денусь. Да еще выскажу все, что думаю об этой лицемерке.
— Кто такой этот Джеймс?
— Помнишь, я рассказывала тебе, что все мои проблемы из-за того, что я не умею выбирать парней? Так вот, Джеймс — моя большая ошибка. Но он тоже любил вечеринки и спасался после них черным кофе с перцем.
Мне хочется встать и заорать, что это неправда. Что это она не заслуживала Джеймса, но какая теперь разница? Шумит включенная кофемашина, и беседа прерывается.
— Как повеселился? — спрашивает Лейси, на этот раз гремя чашками.
— Отлично. Закончилось тем, что я напился до такой степени, что орал под окнами одного дома, и сердобольная хозяйка собственными силами добросила меня сюда, чтобы соседи не вызвали полицию.
Лейси хмыкает, но подозрительно интересуется:
— Я зря представляю, что этой хозяйке шестьдесят и у нее пять кошек?
Стефан смеется и не отвечает. По-моему, это как ничто доказывает правоту Лейси.
— Ее машина под окнами? — делает она правильный и совершенно обоснованный вывод.
— Да.
— Не очень здорово, пока здесь какая-то девчонка, я хозяйничаю на твоей кухне.
— Она спит наверху. И, Лейс, — зовет ее Стефан, — ты ведь понимаешь, что этот разговор обязывает?
— Заявление о том, что ты вроде как не против серьезных отношений — тоже. Я ему даже поверила, Стеф, я о тебе думала. Причем именно из-за того, что ты сказал. Задавалась вопросом: может, он правда не такой козел, как другие? Но спустя ровно неделю у тебя под окнами машина девчонки, причем той же самой, которая была здесь, когда мы познакомились.
Она запомнила мою машину и меня. Хорошо еще, что не узнала. И, похоже, мое присутствие здесь все испортило. Я не знала, что Стефан предпринимал в отношении Лейси, иначе бы ни за что не осталась. Но… как-то не похоже, чтобы между ними случилось что-то серьезное, и мне это иррационально греет душу.
— Окей, я мудак, — соглашается Стефан. — Но давай договоримся. Откровенность за откровенность.
— Это нечестно!
— Да правда, что ли? — хмыкает он. — Ты подсматриваешь в окна за моими подружками, пришла сюда с завтраком проверить, впущу ли я тебя, несмотря на белую машину у порога, забегала на огонек познакомиться с моим братом, но о себе — молчок. Вот что нечестно.
— Черт, ладно, ты прав. Но ты все равно первый.
— Окей. Видишь, я сажусь поудобнее. Давай, что ты хочешь знать на самом деле?
Лейси смеется. А я обхватываю голову руками. Для меня легкость, с которой они общаются, совершенно неестественна, и я… я им завидую. Потому что сама давно вычеркнула ее из своей жизни. В смысле, легкость. Иррационально хочется выгнать Лейси вон, самой забраться на стул напротив Стефана и вот так с ним болтать. Спорю, уж бывшая моего брата не стала бы заморачиваться принципами, окажись она в кровати Фейрстаха сегодня. А ведь, кажется, он отшил ее в прошлую пятницу точно так же, как и меня. Почему?
— Я запуталась. Ты прекрасно знаешь, зачем я к тебе пришла в прошлую пятницу, но ты то ли по пьяни, то ли под властью момента заговорил о серьезных отношениях. Я уже говорила, что ты вообще не похож на парня, который способен на что-то подобное. Парни, которые в моем вкусе, никогда не ищут серьезных отношений, к сожалению. И я уже почти с этим смирилась, но вдруг ты сам об этом заговорил. Я не поверила, начала присматриваться. Да, я следила за тем, кто приходит к тебе домой. И в прошлый раз даже прогадала: это был брат. Но как только решила поверить и попробовать… у твоего дома эта белая машина. Снова. Что происходит? Ты просто… не захотел со мной переспать?
Супер. Кто-нибудь объяснит мне, зачем я это слушаю? Но… да, я угадала, в прошлую пятницу Стефан отшил Лейси. Мне не должна так сильно нравиться эта мысль. Не должна!
— Итак, — мне слышен негромкий стук пальцем по столешнице. Я закусываю губу. Чертовски интересно, как он станет выкручиваться! — Без ложной скромности, в Бостоне я переспал со всеми, с кем мог. Тиффани даже прозвала моих девчонок фан-клубом. Но знаешь, в чем прикол? Их было много, некоторые даже добивались, скажем так, привилегированного внимания. Им ни черта не было дела до того, кто я и какой в действительности. Или даже что со мной происходит. Ты знаешь мою историю, ее нынче все знают. Знают о том, как один ублюдок надо мной издевался, чтобы заставить действовать удобным отцу образом. И иной раз я едва на ногах стоял от боли, а эти дурочки говорили в ответ на мои отмазки о подпольных боях: «О, шрамы — это так сексуально». Только одна поняла, что происходит невообразимая херня, заметила и попыталась помочь. И конечно же, я в нее влюбился. Просто потому, что ей вроде как было дело. И самое смешное, что именно ей от меня не было нужно ничего вообще. Она была с другим. И теперь все, с кем я сплю, — не более чем ей замена. Черта с два мне это нравится. Достало. Не хочу. Но в одночасье измениться не так просто, как кажется. И иногда у меня под окнами случаются белые машины.
Ошарашенная услышанным, я обхватываю руками плечи и запрокидываю голову. Откровения Стефана предназначены совсем не мне, он даже не знает, что я сижу здесь и его слушаю. Отчего-то мне очень за это стыдно.
— И, кстати сказать, тот парень — Джейк? — сильно тебя любил, если не только пил эту гадость, но и врал, что помогает.
Мне приходится закусить кулак, чтобы не рассмеяться, несмотря на желание расплакаться из-за услышанного. Стефану просто виртуозно удается играть под дурачка, при этом направляя беседу в нужное русло.
— Джеймс, — поправляет его Лейси.
— Точно, прости. И раз это единственное, что я о тебе знаю и о чем, выходит, могу спросить, расскажи о нем.
23. Диагноз по похмельному синдрому
Стефан
Каждый раз, когда мне приходится рассказывать о себе, я представляю, что пересказываю книгу или фильм. Что все это не со мной. Иначе я бы наверняка свихнулся. Где-то на середине истории Лейси тихонько и потрясенно вздыхает. Она бледная, ни жива ни мертва. Теперь ее очередь отвечать откровенностью на откровенность. У нее нет выбора. Пойти сейчас на попятную означает не просто закончить все здесь и сейчас, но и проявить неуважение. Ну, хоть на что-то годится то дерьмо, в котором я прожил двадцать три года своей никчемной жизни.
