И звучит это так уничижительно, что я краснею и выхватываю у нее свой документ. Поспешно листаю страницы с маркировкой, но никакой пометки о браке не вижу.
- Это какая-то ошибка, посмотрите еще раз, - от ее уверенности на секунду я даже сама поверила, что могла выйти замуж и забыть об этом.
- Никакой ошибки, милочка, смотрите сами.
Ко мне поворачивают монитор. Я не понимаю, куда смотреть, но затем вижу свою фамилию, а рядом пометка: замужем за Макаровым Глебом Андреевичем.
- Разве это не имя твоего шефа? – весело спрашивает Слава, затем бьет себя по коленке и ухахатывается.
- Ты идиот? – всплескиваю руками, но внятного объяснения этой несуразице не могу найти, - не понимаешь, что теперь мы не можем пожениться?
- Оу, - чешет парень голову, но продолжает улыбаться.
А я смотрю на экран и со стоном закрываю ладонями лицо. Как же так. Я всего лишь хотела заработать немного денег, а нажила себе столько проблем.
- Слушайте, - доносится до меня слегка виноватый, но в то же время полный надежды голос Саши, - раз такое дело, может, Вы вместо них нас сможете поженить? Паспорта у нас собой, в браке сто процентов оба не состоим.
Что отвечает ей женщина, я уже не слышу, ощущаю только, как Слава в моральной поддержке жмёт мою руку. Ужасное окончание дня, что я могу еще сказать.
***
На следующий день на работу я опаздываю, но нахожусь в таком раздрае и расстройстве, что совершенно плевать на это. Так что звонки Василисы игнорирую напрочь. Только иду вот в офис с мрачным видом, готовая кидаться на всех, кто обращается ко мне, с криками и кулаками. Да уж, Маша, надо бы нервишки-то подлечить. Ну, ничего, сейчас разберусь с этим аферистом, и заживу себе спокойно. На все сто уверена, что это его рук дело. Шеф все же тот еще прохиндей.
- Маша, ты… - начинает, было, говорить с укором Васька, но замолкает, натыкаясь на мой недовольный и бешеный взгляд.
Кидаю резким движением сумку на стол, а сама несусь, словно валькирия.
- Как это понимать? – залетаю в кабинет Глеба с криком и копией свидетельства о браке, что еле выцыганила у регистраторши.
В кабинете, оказывается, сидит не только шеф, но еще и какой-то мужчина с финансового отдела.
- Поговорим позже, Олег Дмитриевич, - спокойным тоном говорит сотруднику шеф, а затем переводит взгляд на меня.
Мы оба дожидаемся, когда дверь захлопывается с той стороны. А затем я снова наседаю на мужчину.
- Да Вы, - гнев во мне кипит, саму меня распирает от негодования, - да что ж такое то, как такое возможно?!
Кидаю листок дерзко ему на стол. Он подхватывает его, читает, а затем ухмыляется.
- Что ж непонятного тут, Мария, - вальяжно откидывается на спинку кресла и смотрит на меня своими наглыми глазами, - вроде черным по белому написано, свидетельство о заключении брака Макарова Глеба Андреевича и Соколовой Марии Александровны. Что тебя смутило, Маша?
И вот эта наглость, с которой он зачитывает документ, и его фамильярность с переходом на «ты» совсем выбивает меня из колеи. Я хватаю воздух, как рыба на суше, с открытым ртом, и не нахожу ни слова, что можно выпалить.
- Дыши, креветка, - он встает, наливает из графина в стакан воду, подходит и протягивает мне, - выпей, не спеши.
Я делаю жадный глоток, затем следую его совету и совершаю маленькие глоточки.
- Сам ты, - бурчу, не зная, что еще сказать, - рыба сутулая.
- Да вроде я не сутулый, - демонстративно крутится, показывая мне свою стать, что бесит меня еще больше.
- Не переводите тему, - ставлю с грохотом пустой стакан на стол и упираю руки в бока, - лучше объясните, как это понимать? Не было никакого брака, как так вышло? Я не давала своего согласия!
Я шла сюда, предполагая, что он замешан, но была полна надежды, что это какое-то недоразумение, и он сам не в курсе этой чудовищно ошибочной ситуации. Просто нелепое стечение обстоятельств, которое легко решить полюбовно. Но то, с каким видом он меня все это время слушает, говорит об обратном. Главгад все знал.
- Ты же сама подписывала документы, не помнишь? – протягивает пальцы к кипе бумаг и вытаскивает оттуда какую-то папочку, - мы заключили контракт, по которому ты становишься моей женой.
- На какой срок? – слово «контракт» сразу ассоциируется у меня с недолгосрочностью, так что я выпаливаю это прежде, чем успеваю даже переварить сказанное.
- Срок, - задумчиво садится обратно в кресло и откидывается на спинку, рассматривая меня с каким-то плотоядным интересом, - ну, скажем, после двоих детей? Сколько обычно в твоей семье уходит времени на рождение деток? Посчитай и будет тебе срок.
У меня от его слов просто отпадает челюсть. Я судорожно и в панике выхватываю из его пальцев документ, пролистываю, но ничего касательно срока не нахожу.
- Здесь не указаны условия брака! И вообще, это незаконно, я подам на развод! – меня уже несет, - да как Вы, тьфу блин, ты посмел? Это нарушение прав человека и…и… - цензурные слова у меня быстро заканчиваются, так что желая хоть как-то выплеснуть свое негодование, я подлетаю ближе к шефу и с яростью сметаю все со стола. Важные и неважные бумаги, канцелярские принадлежности, даже телефон падает на пол с ощутимым стуком.
А этот гад знай да улыбается, глядя на меня, даже внимания на погром, казалось, не обращает.
- Что происходит? – открывает и практически забегает в кабинет Василиса, быстро осматривая в страхе помещение, - убивают?
И в голосе такая обреченность, но нам сейчас не до нее.
- Вон! – кричим мы оба с Глебом.
И если он делает это весело и с задором, то я все еще полна ярости и бешенства, так и распирающего мою грудную клетку. Но как только с хлопком закрывается дверь его кабинета, меня вздергивают резко вверх и усаживают пятой точкой на пустую поверхность дубового стола. Мужчина вклинивается между моих ног и наклоняется ко мне. Ой-ёй, кажется, своей истерикой я подвела его совсем не к тем мыслям, что хотела изначально. Его губы близ моих, дыхание щекочет кожу, я же сижу, зажатая между его мускулистым телом и холодным столом. Ни пошевелиться, ни развернуться. Нет-нет, Глеб Андреевич, только не…ммм…целуйте…
Глава 29
Отстраняюсь от Маши, поглаживаю ее щеку и наблюдаю, как становится осмысленным ее осоловелый взгляд. Не нужно думать, креветка, тебе это совершенно не к лицу. Оставь работу мысли своему мужчине.
- Что В-вы позволяете себе? – возмущенно пыхтит и пытается меня оттолкнуть своими маленькими ладошками, а я стою, как идиот, и млею. Гладь меня по груди, девочка, гладь.
Даа, Глеб Андреевич, разве думал ли ты, что влюбишься, как мальчишка, в свои тридцать восемь? И в кого? В девчонку на добрых десять лет младше себя.
- Целую свою жену, - улыбаюсь, глядя на ее бесполезные попытки слезть со стола.
- Да какая я тебе жена, ты, аферист, да я в суд подам на тебя, понятно? – а глаза-то как сверкают, чисто бриллианты.
Наклоняюсь к ней ближе, дыхание ее учащается, сама она тянется ко мне. Ай-яй-яй, Мария Александровна, что же это вы, неужели сами поцелуев хотите?
- Вот документ… - сую ей перед носом принесенную ею же бумажку, где четко написано, кто мы друг другу, - …подтверждающий мои законные притязания на тебя.
Она щурится и с какой-то мстительной радостью рвет свидетельство в клочья.
- Правильно, милая, - выдыхаю ей в губы, не отпускаю ее взгляда, - этот листок ничего не значит, а вот через неделю мы отправимся в церковь и обвенчаемся, так что нам сегодня же следует подобрать тебе наряд.
Она открывает рот и хватает им воздух, ну, чисто креветка, честное слово. Зато моя. Вся моя. Урчу про себя, представляя процесс создания икринок. Все же стоит выписать тезке премию за то, что привел ко мне свою одноклассницу. Не описать то чувство, которое я испытал, когда она налетела на меня ураганом и пыталась отобрать мой пиджак. Чистая фурия во всей своей красе. Пришлось держаться изо всех сил, чтобы не облапить ее и не утащить в свое логово по всем канонам – визжащую и на моём плече.
