к себе, демонстрируя насколько возбужден.
- Это не смешно, Крюгер. Отпусти. Мне пора, - стараюсь говорить, как можно строже.
- Похоже, что я смеюсь? У меня крышу снесло девочка. Все ты виновата.
С ним бесполезно спорить. Накрывает меня своим телом. Несколько прикосновений и я снова загораюсь. Умираю от желания, ерзаю под ним, издаю стоны.
Утром мы снова занимаемся любовью. Какой-то безумный секс-марафон. В голове к утру не остается ни единой связной мысли. Я как желе. Едва могу шевелиться.
Макс же – как огурчик. Вскакивает в одиннадцать, идет в душ, проверяет почту, устроившись рядом со мной с ноутбуком. Заказывает завтрак.
Все это наблюдаю через пелену сна. Увы, организм требует свое, мне приходится подняться чтобы дойти до ванной. Принимаю душ, находится даже новая зубная щетка. Макс по моей просьбе оставляет одну, в ванну не ломится. Я за это очень благодарна. Правда взамен настаивает на завтраке.
С удивлением отмечаю, что голодная. Мы едим в постели. Болтаем о ерунде, не касаемся острых тем.
Он кормит меня клубникой, а потом снова лезет целоваться. Пачкает взбитыми сливками. Мы дурачимся, а потом я снова начинаю дремать. О том, чтобы уйти не заговариваю. Не хочу портить утро. Но в голове все равно держу, как бы больно ни было.
Звонит телефон, Макс общается с кем-то, уйдя на кухню.
- Поспи, я скоро вернусь, - шепчет, вернувшись. - Нужно успеть надо на встречу, - снова целует меня.
Удачное стечение обстоятельств? Теперь я могу сбежать. Только радости по этому поводу не испытываю.
Как только входная дверь захлопывается за ним, сон испаряется. Я вся в напряжении. Собираю свои вещи по квартире. Они конечно в плачевном состоянии. Решаю одолжить у Крюгера длинную толстовку. Она мне как пальто.
Убеждаюсь, что дверь захлопывается на замок. Не хочу, чтобы Макса ограбили по вине моей трусости. Мой телефон сел еще вчера, поэтому такси прошу вызвать консьержа, когда спускаюсь на первый этаж. Вид у меня конечно жуть – толстовка в сочетании с классическими брюками.
Плевать.
С каждой минутой расстояние между мной и Крюгером увеличивается. Я чувствую это по тяжести в груди. Она давит все сильнее. Но как я могла остаться? Ждать, что сам намекнет?
Я, кажется, сыт, Ангел. Тебе пора.
Скажет мне что-то типа этого и я просто умру.
У меня есть чувство собственного достоинства.
Не говоря уже о том, что он был моим студентом.
Нельзя было допускать срыва… Но теперь уже поздно заламывать руки.
Все случилось. Это было… волшебно. Я буду вспоминать наш безумный уик-энд всегда. До скончания веков.
Мда, ну вот. Глаза щиплет, попер пафос. Дура, Васильева.
Очень жалею, что не умею как современные девицы, относиться к такому как к приятному времяпрепровождению.
Нет, мне нужны чувства. Нужно все по-настоящему.
Но я же понимаю, что такого с Максом Крюгером быть не может!
Он бабник. Он настолько хорош, великолепен, что нет ни единого шанса, что остановится на такой как я. И не станет больше интересоваться никем другим.
А я… не умею делить свою любовь с кем бы то ни было.
Боже, я что, сейчас призналась в любви?
Нет! Нет!
**
Забегаю домой в совершенно растрепанных чувствах. Первым делом включаю телефон на зарядку. Сразу начинает сжирать совесть, когда вижу множество звонков от Антона. Что я ему скажу? Ужас!
Друзья, не пропустите скидку на роман НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СВОДНЫЙ БРАТ -18%
Теперь, после безумия по имени Крюгер, все кажется другим. Люди, которых считала близкими. Университет, работа, которую полюбила всей душой.
- Где ты пропала? – ворчливо спрашивает Антон, заходя следом за мной в комнату отдыха. - Я звонил тебе все выходные. Потом Кох набрал, она на меня наорала. Сказала, что душу тебя своей привязчивостью, - добавляет обиженно. – Какое вообще ее дело? С чего решила, что может лезть в наши отношения?
Топоров явно настроен на подробное обсуждение ситуации, только я совершенно к этому не готова. Включаю кофемашину, долго помешиваю напиток.
- Ты сахар не положила.
- Что? А, да. Извини, мне очень жаль, что ты волновался. Я плохо себя чувствовала, болела голова, только и всего. Телефон разрядился, но мне не до него было.
– Это после похода в клуб с подружками? – интересуется язвительно.
– Да.
– Может быть, тогда не стоит ходить на такие мероприятия?
– Наверное ты прав…
- Я заезжал к тебе, Ангелина. Если ты была дома, почему не открыла?
Смотрит пытливо. Весь этот разговор – мучение для меня.
- Может, в ванной была… или звонок не работает, - бормочу, сгорая со стыда.
Хочется накричать, чтобы оставил меня в покое. Нет, так нельзя. Антон помог мне в самую трудную минуту. Не отвернулся. Сделал бы так Макс? О да. Пока я его интересую. Зато потом, когда переключился бы на другую, вряд ли пошевелил пальцем.
Специально заставляю себя вспомнить Воронцову. Надоевшая ему пассия. Я была свидетелем, как Крюгер прошел недавно мимо нее, даже не взглянув. Она, конечно, сука последняя… И все же, надо смотреть глубже. Макс непостоянен. Любит менять женщин. На мне завис только потому что долго сопротивлялась. Разожгла его интерес.
- Лина! – голос Топорова вырывает из потока мыслей. – О чем ты так задумалась? Что происходит?
- Ничего. Я… не выспалась.
- Снова голова болела?
- Да…
Отлично, я заправская лгунья. Каждое второе слово – вранье.
- Прости, так что ты говорил?
– Я говорил, что раз с клубами ты завязала, мы можем сходить в ресторан. Помнишь, у нас были такие планы?
- Да, конечно, давай сходим, - сразу соглашаюсь.
Чувство вины все сильнее давит на меня. Нельзя быть такой неблагодарной! Антон столько сделал для меня! Если бы не он, я бы осталась на улице!
***
Мне стыдно за то, что невольно сравниваю этих двоих. Они абсолютно разные. Крюгер – это чума, тяжелейшая болезнь. Но с ним я ощутила себя живой. Антон – ассоциируется у меня с заботой, покоем.
Макс однозначно мне не подходит. Нельзя. Табу. Сколько раз придется повторить это самой себе?
Все равно жду. Звонка или встречи. Что появится. Только проходит неделя, и тишина. Крюгер исчез. Как же больно иногда бывает убеждаться в собственной правоте.
Каждый день я откладываю наш с Антоном поход в
