выхожу из ванной. Надо его просушить, может, заработает? Как бы я не пыталась его реанимировать, бегая по комнате в одном полотенце, он не воскрес.
– Маш, ты не спишь? – слышу мужской голос и с ужасом поворачиваюсь к двери. – Можно войти?
В спальню входит Ростислав Андреевич и удивленно смотрит на меня.
-21-
Я разделался с делами и поменял билеты, чтобы как можно скорее вылететь к своей девочке. То есть еще не моей, конечно, ведь она не дала согласие. Но я сделаю все возможное, чтобы завоевать ее расположение.
Как только вспоминал ее прелестное личико и роскошную фигуру, у меня в штанах становилось тесно. Поэтому старался о ней не думать, когда вокруг было много народу.
По прилету позвонил из аэропорта Ксении, но ее телефон оказался выключен. Неужели уже уснула? Вот черт, а я так хотел ее сегодня увидеть. Теперь до завтрашнего вечера мучиться.
Когда подъехал к дому, то удивился, что везде горит свет. Что это Маша не спит в такой поздний час? Я не стал ей звонить и сообщать, что вернусь сегодня. Хотел сделать сюрприз. Может быть, она там с Ксенией? От этой мысли сладко заныло в паху, увижу ее хотя бы мельком и, если повезет, зажму где-нибудь в углу.
Поднимаюсь наверх и стучусь к дочери. Выждав время, открываю дверь и вижу Ксению, у которой на лице застыла маска ужаса.
– Привет! – говорю весело. – А Маша где?
– Вы? Но Маша сказала, что Вы…
– Я только что прилетел. Так где моя дочь?
Ксения стоит в одном полотенчике. Я просто уверен, что под ним она голая, и это не дает мне покоя. Где-то тут поблизости Маша и нельзя расслабляться. А как же хочется стиснуть ее в объятиях до хруста костей, отбросить ненужное полотенце в сторону и насладиться ее податливым телом...
– А Маши здесь нет, – отвечает.
– Не понял, куда она ушла? Ксения, отвечай.
– Она уехала в Домбай, с другими студентами.
– А ты почему не поехала?
– Для меня места не нашлось, – разводит руками и застенчиво улыбается.
– Господи. Как это так? Тогда и Маше не следовало ехать, – хмурюсь. Прямо стыдно, что воспитал такую эгоистичную дочь. Значит, подругу на парня променяла.
– Да все нормально. Я и не хотела ехать.
– Почему? – интересуюсь, подходя к ней ближе. Дочки нет, и ее подружка вся в моей власти.
– Потому что там будут всякие придурки. То есть не переживайте, Вашей дочери ничего не угрожает. С ними поехала преподавательница, из соседнего универа.
– Так-так-так, опять со мной на Вы? – кладу руки на хрупкие плечики и притягиваю ее к себе. – Я успел соскучиться, – вдыхаю запах чуть влажных волос и блаженно прикрываю веки. – Я звонил тебе полчаса назад. Почему у тебя выключен телефон?
– Я утопила его нечаянно, – отвечает чуть не плача. – Вон лежит, не включается.
– Не переживай, завтра у тебя будет новый телефон.
– Ростислав Андреевич…
– Слава… забыла? Ну, вспоминай меня.
Приподнимаю подбородок пальцами и целую ее сладкие губы. Через десять минут после жарких поцелуев с бородатым мужиком, они станут красные и припухшие. М-м… Все как я люблю.
Целую исступленно, и она отвечает на мой поцелуй. Робко, но все же отвечает. Неумелица моя… Всему обучу, пусть даже не сомневается. Будет у меня всякие разные штуки вытворять… О-о! Лучше об этом сейчас не думать, потому что кровь уже прилила к паху, и снова смущаю девочку своим стояком. Хотя ей не привыкать. При ней я почти всегда возбужден.
Одной рукой сдираю с нее полотенце и с восхищением рассматриваю голое тело. Какая же она красавица! Я уже видел ее в одних трусиках, а тут вообще без всего. С жаром набрасываюсь на нее и целую везде – куда только могу дотянуться.
– Ты готова дать мне ответ? – спрашиваю хрипло.
– Какой? – невинно отвечает.
– Не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я, – нежно кусаю ее за ушко, и ладонью ощущаю, как у нее бегут мурашки по спине.
– Что ты ответишь на мое предложение: да или нет? Если нет, то, клянусь, прямо сейчас я уберу от тебя руки и позволю одеться. Итак?
Она опускает глаза и теребит пальцы.
– Чего ты боишься? – спрашиваю. – Расстаться с девственностью? Я сделаю все аккуратно, тебе не будет больно. Ты же знаешь меня. Я очень нежный.
Ее щеки покраснели словно металл, брошенный в огонь. Почему я все еще не в ней? Хочу этого больше всего на свете.
– Пойдем со мной! – подхватываю ее на руки и несу в свою спальню – такую голенькую, беззащитную, желанную.
Открываю дверь ногой, заношу ее в комнату, бережно ставлю на пол и расправляю постель.
– Ложись, – велю ей.
Она начинает мелко дрожать, когда видит, что я начинаю снимать с себя одежду. Джинсы, рубашка – все долой. Ложусь рядом с ней в трусах, чтобы не пугать раньше времени. Покрываю ее нежную кожу мелкими поцелуями: грудь, живот, опускаюсь ниже и провожу языком по лобку.
Ксения вздрагивает и смотрит на меня большими глазами. Нежно раздвигаю ее ноги в стороны и прочерчиваю дорожку от гладкого холмика до розового отверстия. Она трепещет и бессознательно гладит меня по волосам. Одобряет.
Прикасаюсь языком к клитору и всасываю его. Ксения выгибается мне навстречу и услаждает мой слух громким: аааах! Знаю, что в таком возбужденном состоянии она согласится на что угодно, и бесстыдно пользуюсь этим:
– Ты согласна стать моей?
Специально опускаю слово любовница, хотя подразумеваю
