тут же покинул дом брата. Здесь нам могут помочь. Не Дина, а тот человек, с которым разговаривал Сабур.
– Я тоже хочу победить эту химеру в погонах, – взяв себя в руки, проговорила я и обхватила ладонь Стального. – И клянусь, что помогу, чем смогу.
– Хм, – иронично прищурился он. – Предлагаешь партнёрство? И чем же мы скрепим договор?
Я вдруг приподнялась на носочки и коснулась его губ своими.
Краткий миг, похожий на вечность. И солёное клеймо.
Стальной
Она сводит меня с ума!
Стоило коснуться губ этой дерзкой девчонки, как потемнело в глазах. Я сжал тонкое тело в своих объятиях так крепко, словно боялся, что у меня отнимут эту чистую душу. Бесстрашное сердце. Такую хрупкую внешне и стальную внутри девушку.
Но, наслаждаясь поцелуем, ощутил взгляд.
Выпрямился и, отпустив Еву, посмотрел на Дину. Моя невеста едва не взрывалась от ярости. Её взгляд напоминал лазер, которым она прожигала меня насквозь. Но мне было всё равно. Юлдузова не любила меня. Она из тех лиан, которые ищут крепкий ствол, за который можно уцепиться, чтобы жить как хочется.
И не то чтобы я осуждал её за это. Дину так воспитали. В нашей семье тоже взращивали мысль, что женщина – это лишь роза в саду мужчины. Она для красоты и услаждения. Одинокая женщина априори несчастна.
А второй сын – лишь тень первого…
Может, поэтому мне так нравилась независимость Евы? Она, как храбрый воробушек, жила сама по себе и изо всех сил защищала тех, кто слаб и беспомощен. Сама при этом нуждалась в крепком плече, но никогда не вешалась на меня.
Я с сожалением посмотрел, как Ева, пряча взгляд, скользнула к лестнице.
Дина же сделала шаг ко мне, и я напрягся, ожидая пощёчины.
Но девушка лишь улыбнулась и выдала:
– Я не против твоей игрушки, Сабур. Даже соглашусь, если захочешь сделать её второй женой, но я должна быть первой! И пусть живёт отдельно вместе с детьми…
– Нет, – отрезал я.
Ещё условия мне будет ставить?
– Дети будут жить со мной. Я опекун, смирись. Злата считает Еву матерью, так что эта девушка тоже всегда будет рядом.
– Вот как? – нехорошо прищурилась Дина.
– И никак иначе, – зная, что она отступит, холодно ответил я.
– Но… – Взгляд её забегал, тщательно подведённые губы задрожали. – Как же мы?
– Мы… – Я сделал акцент на этом слове. – Утром вылетаем в Венецию.
– Правда? – обрадовалась она, мгновенно позабыв о Еве, детях и остальном. Обняла меня и, прижавшись всем телом, потянулась к губам. – Я так счастлива.
Но мне претила мысль о поцелуе с этой девушкой. Будто я мог осквернить себя этим. Поэтому отстранился и сухо сказал:
– Я устал. Где моя комната?
– А как ты думаешь? – заулыбалась Дина. – Конечно же, в моей!
– Исключено, – осадил я её пыл. – До свадьбы…
– Да мы уже не раз спали вместе! – разозлилась она. – Почему сейчас отталкиваешь меня? Не хочешь?!
Тут вспылил я.
– Мне пришлось в огонь идти, чтобы спасти свою приёмную дочь. И это не считая проблем, которые свалились на мою семью! Неужели ты не можешь проявить понимание?
– Могу, – тихо отозвалась Дина, и её большие глаза заблестели. – Но после всего этого… Её ты целовал.
И, отвернувшись, она пошагала прочь. Я цокнул языком, недовольный собой. Да, нехорошо использовать девушку, чтобы добиться цели, но и Юлдузовы не моргнут глазом, чтобы подмять под себя любого, кто путается под ногами. И всё же в груди будто что-то мешало. Не давало расслабиться и пойти спать. Чудовищно длинный день никак не хотел заканчиваться.
Я направился в сторону столовой, пересёк большое и пустое пространство, где никогда не обедали, чтобы войти в кухню. Дина предпочитала есть вне дома, и я знал все её любимые рестораны. Сомневался, что девушка сможет даже бутерброд сделать…
Да ей это и не нужно.
Как и мне.
Зачем я здесь? В холодильнике лишь вода, в морозильнике – замороженный сок. Детям придётся еду заказывать.
– Не спится?
Услышав голос Евы, я закрыл дверцу холодильника и развернулся. Открутив крышку, отпил воды и хрипло спросил:
– Пить хочешь? Или детям воды надо?
– Нет. – Она помотала головой и мило улыбнулась. – С вами… С тобой хотела поговорить. Можно?
Надо приказать девчонке идти спать – вон какие круги под глазами! Сама едва не шатается от усталости, и всё равно караулила меня, чтобы прижать к стенке и продолжить разговор. Не любовный, разумеется. Я прекрасно понимал, что поцеловала она меня только из благодарности.
И это бесило.
И всё же кивнул:
– Хорошо. Идём во двор.
Повёл к двери, за которой царила влажная темнота. Мы сели на кованую скамейку, которая пугливо притулилась среди розовых кустов. Нас тут же закружил сладкий густой аромат, а с чёрного бархата неба за нами наблюдали подмигивая бесстыжие звёзды.
– У меня есть кое-что, – призналась Ева. – На Воробьёва… Никто не хотел использовать это. Боялись. Но ты – другой. К тому же он украл твои деньги. Если это поможет, то я…
Она замолчала и опустила голову, но я приподнял её за подбородок и заглянул в глаза.
– Мне ты можешь верить.
– Я знаю, – шепнула она.
Глаза девушки блестели и отражали свет луны. Губы приоткрылись, и вновь неудержимо захотелось ощутить вкус поцелуя, но я пересилил себя. Поинтересовался:
– Что у тебя есть?
– Запись, – выдохнула она. – Как он предлагал деньги. Как укорял, что хочу испортить жизнь его сыну и… – Она стушевалась, но всё же закончила: – Как угрожал посадить Юру.
– То есть ты знала, что муж твоей сестры шантажировал его? – спокойно уточнил я.
– Нет, – быстро ответила она, но тут же вздохнула. – Нет, я догадывалась, откуда у нас появились деньги на больничные счета для Златы. Но верить в это не хотелось… К тому же доктора просили всё больше, и пришлось прекратить лечение.
– Завтра мы вылетаем в Венецию, – сообщил я.
– Знаю. – Она снова опустила взгляд. – К тому человеку.
– Вы летите с нами, – продолжил я.
Она удивлённо воззрилась на меня.
– Зачем?
– Я связался с одним знаменитым врачом, – признался я, – и передал данные Златы. Есть возможность почти полностью восстановить зрение малышки, но стоит поспешить.
Она прижала ладони ко рту, глядя на меня расширенными глазами. По щекам девушки заструились слёзы. Услышав сдавленный всхлип, я едва сдержался, чтобы не обнять Еву.
– Но мне нужна твоя помощь, – тише попросил я. – Чтобы обвести вокруг пальца того, кто жаждет заполучить меня в рабы, и покарать преступника в погонах, придётся очень постараться
