губу, привлекая внимание к ярко-алой помаде. Так обычно мужчин соблазняют. Но сейчас это демонстрация того, что в ней нашел в свое время Саид. Она словно кричит – вот таких женщин он любит.
– Азим, – поворачиваю голову в сторону прислушивающегося к нашему разговору бармена, – налей невесте начальника чего-нибудь покрепче.
Вижу, как Римма вцепляется своими ногтями за стойку, мышцы ее напрягаются.
– Хорошо, – как-то нервно улыбается парень, переводя взгляд с меня на работницу и обратно, но слушается.
Уж очень уверенно звучат мои слова. Ну и что, что предложение я так и не приняла. Но они ведь с его стороны прозвучали. Прозвучали. Так что полное право имею апеллировать им.
– Быстро вы, – поджимает недовольно губы девушка, почти задыхается, так тяжело дышит.
– Мужчине, чтобы понять, что он хочет прожить свою жизнь с девушкой, долгие отношения ни к чему, – бью по ее больному, вижу, как ее задевает, и она еле заметно дергается, – вы ведь понимаете?
Намекаю на их временные увлечения. Она бесится, ведь я ступаю на ее, как ей казалось, территорию. Рушу эти границы, топчу ее устоявшийся мир, где она – главная. Была.
– Не понимаю, – ядовито улыбается, лицо ее перекашивает, – слышали присказку? Что быстро началось, то быстро закончится?
– Не слышала, – делаю лицо кирпичом и наклоняюсь к ней, – другое зато знаю.
Шепчу ей в ухо так, чтобы услышала только она одна.
– Кто чужое трогает, тому руки отрубают, – говорю, а сама от себя в шоке нахожусь.
Не ожидала от себя такой жестокости, но ревность диктует мне свои правила поведения. Может, неправильные, но действенные. Римма замирает, а затем резко встает.
– Еще нужно понять, кому чужое, а кому – нет, – гордо выпячивает грудь, демонстрируя мне свой третий размер.
И тут меня обнимают за талию.
– Что чужое? – раздается голос Саида, а затем он целует меня в висок.
И от этой моральной поддержки я растекаюсь лужицей и облокачиваюсь о его широкую и надежную грудь.
– Чужое… – Римма вмиг теряет уверенность, с лица спадает чувство превосходства.
Я смотрю на нее, но триумфа не ощущаю. Встречаю ее взгляд и просто вижу в нем отражение меня и Саида. И от того, как крепко и собственнически он меня обнимает, мне становится хорошо. И спокойно. Ревность отступает, убирая щупальца с моего сердца.
– Заказ был чужой, – решаю придти ей на помощь, и кажется, что смотрит она в этот момент на меня с благодарностью, – я просто перепутала и выпила чужой кофе.
Поворачиваюсь в кругу его рук и кладу свои на его шумно вздымающуюся грудь. Лицо у него усталое и осунувшееся. Темные круги под глазами говорят о бессонной ночи. И тут меня начинает озарять. И приходит чувство вины. Наверняка, я заставила его волноваться.
– Налей моей невесте кофе, Азим, – притискивает меня ближе, а сам смотрит на бармена.
Там начинается какое-то шевеление. Видимо, работник старается выполнить поручение своего начальства с особым рвением.
– Принесешь ко мне в кабинет, – дает поручение парню, а сам ведет меня на второй этаж.
Молча, но с поддержкой. Словно показывает всем, что я принадлежу ему. Указывает остальным мой статус. Я сглатываю, впервые понимая, во что я ввязываюсь. Из огня да в полымя, как говорится.
– Заходи, кошка, – слегка проводит ладонью по моим ягодицам, подталкивает переступить порог своего кабинета.
А затем сзади раздается стук захлопнувшейся двери. И не отпускает ощущение, что нахожусь я сейчас в логове с тигром. С разъяренным тигром. Упс.
– Слушай, Саид, я правда… – начинаю было оправдываться в своем эпатажном поступке, но он резко вскидывает ладонь, останавливая мой поток слов.
– Где ты была? – выражение лица взбешенное, хмурое.
– У соседки, – делаю шаг назад, замечаю, что он ступает следом, – баб Сони.
– У соседки, – повторяет за мной сквозь зубы, еле сдерживает себя, – ты хоть понимаешь, как я переживал? Где твой телефон?
– П-потеряла, – и ни капли не лгу, сколько бы ни искала, так и не нашла его.
– А второй? – проявляет чудеса осведомленности, хотя номер от него я ему не давала.
– На работе остался, – признаюсь, опуская голову, – это был рабочий, а меня…
Только хочу признаться, что меня уволили, но тут я упираюсь в угол стола. Ойкаю, затем отхожу чуть вбок. Но Саид, более не мешкая, настигает меня в два своих широких шага. Я вся напрягаюсь, но он лишь крепко прижимает меня к себе. Двумя руками обхватывает мою голову и прижимает к своей груди. Я слышу, как гулко и быстро бьется его сердце.
– У тебя тахикардия, – знаю, что неуместно, но смолчать не могу.
– Будешь с твоими выкрутасами тут спокойным, – говорит, а затем добавляет: я был в морге, знаешь хоть, что чувствовал, пока ехал туда?
И говорит с такой болью, что это трогает и меня. Я обхватываю его талию руками и обнимаю. Так крепко, насколько позволяют мои силы.
– Прости, – зажмуриваю глаза, вздыхаю, – что-то случилось?
– Ты телефон у таксиста в машине забыла, – в голосе все еще слышен страх и возмущение, – он в аварию попал. Слава Богу, что ты жива.
Я вдыхаю его аромат и глубоко дышу. Удача, не иначе. Запоздало меня начинает одолевать страх. Но затем он отстраняет меня от себя и встряхивает.
– Глупая, бестолковая девчонка, – не кричит, но говорит так, чтобы до меня дошло, – цепью к себе привяжу и никуда больше не отпущу, поняла меня?
Я только открываю рот, чтобы возмутиться этому нахальству, как он резко наклоняется и захватывает мои губы в плен. Жестко, напористо, жадно. Словно пьет и не может напиться моим вкусом.
– Ах, – стону, не в силах оттолкнуть его.
Его губы зацеловывают мою шею, а сама я таю под его напором. Падают бастионы, сокрушаются мои щиты. До того сладко и хорошо, аж истома берет.
– Ко мне переезжаешь сегодня, – не спрашивает меня, просто ставит перед фактом, не забывая при этом прикусывать мою кожу в порыве страсти.
– Я даже предложение твое не приняла, – оттягиваю его за волосы от себя, но ему хоть бы что, ни на сантиметр не двигается, продолжает свое непотребное дело.
– Неужели? – кусает за ухо, посылая по моему телу мурашки, – в общем зале, помнится, ты говорила совсем другое.
– Так ты все слышал, – хлопаю ладонью по его плечу.
– Ревнивая кошечка помечает свою территорию, это лучше всякого Нэшнл Джиографик, – говорит, а сам не забывает вклиниваться меж моих бедер.
– Ты! – шиплю, а сама наслаждаюсь тем, как его проворные руки сминают мое тело, словно я – сдобное тесто, податливое его пальцам.
Да, да, милый, чуть левее. Вот так.
– Ни о
