Лили
Перевожу дыхание. Черт бы побрал этого полицейского! Он словно нарочно поджидал и появился в самый неподходящий момент. Ёрзаю попой по сидению и пытаюсь незаметно поправить свое платье. Юбка которого оказывается соблазнительно задранной и оголяет пикантную часть моего бедра. Марко бросает на меня мимолетный взгляд, а затем опускает окно. Мужчина в форме и значком на груди светит своим фонарем прямо нам в лица. Затем что-то спрашивает. Люцифер ему отвечает и показывает свои документы. Он ведет себя абсолютно спокойно, в отличие от меня. Я начинаю бояться того, что нас могут арестовать. Вдруг нас уже и здесь ищут? Наши документы ведь ненастоящие. Внутри все холодеет, пока полицейский внимательно изучает паспорт и права. Представитель закона отрывается от документов и снова светит фонарем мне в лицо. Наверное, сравнивает меня с фотографией. От его взгляда хочется стечь по сидению и спрятаться где-то под ним. Я вцепляюсь пальцами в кожаное сидение. В котором наверняка останутся следы от моих ногтей.
— Asustas a mi niña (Вы пугаете мою девушку), — произносит Марко. Ловлю себя на мысли, что из его уст этот язык звучит безумно красиво.
В ответ полицейский недовольно оскаливается, но все же возвращает нам документы. Еще что-то говорит и возвращается в свой автомобиль, который перемигивает красно-синими маячками. Люцифер поднимает окно, а я облегченно выдыхаю.
— Испугалась? — Он включает зажигание и заводит мотор.
— Есть немного, — берусь ладонью за ремень безопасности и перекидываю его через плечо.
— Расслабься. Все нормально, — машина медленно трогается с места. — Он просто увидел автомобиль, работающий на аварийке и решил поинтересоваться все ли у нас в порядке, — Марко внимательно следит за дорогой, пока мы выезжаем на более освещенную дорогу.
— А я себе уже такого напридумывала…
— Могу представить, — насмешливо хмыкает. Переключает передачу и руку мне на колено: — Со мной тебе не нужно ничего бояться.
— Хочется верить, — опускаю свою ладонь поверх его.
Люцифер
Стоя у окна в своей спальне, я затягиваясь очередной сигаретой. На душе тоска висит мертвым грузом. Я вижу, как девочка влюбляется в меня все больше и больше. И ничего с собой поделать не могу. Мне надоело метаться и быть последнем мудаком и отморозком в ее красивых глазках. Я устал от этих своих игр. Да, по правде говоря, я и от жизни то устал. Открываю настежь окно и вдыхаю ночную прохладу. Дождь закончился, но небо все еще затянуто тучами. Смотрю вниз — бьет свет из окон первого этажа. У ворот дежурит охрана. Этот дом принадлежал моей матери. Это было ее приданое. Единственное, что осталось у нее от родителей. Я хорошо ее помню в отличие от Артуро. Он был совсем маленьким, когда она умерла. Мне тогда казалось, что я умер вместе с ней. Она была для меня целой вселенной. Я до сих пор помню ее запах. Ее объятия. Помню, когда просыпался, бежал к ней в комнату. Прыгал в кровать, и она начинала меня щекотать. Я смеялся. Мама… Отец даже пытался наложить на себя руки, после ее смерти. Однажды, когда Артуро ночью сильно плакал, я пришел в его кабинет и увидел револьвер, который отец держал во рту. Я тогда очень испугался. Из воспоминаний меня выдергивает неожиданный стук в дверь. Интересно, кому это не спится в ночь глухую? Я тушу окурок и выбрасываю его в окно. Подхожу к двери и дёргаю ручку на себя.
— Лили? Неожиданно, — девушка стоит передо мной в одной домашней рубашке, которая ей почти по колена. — Ты почему не спишь? — Держу дверь и не приглашаю ее внутрь.
— Поговорить пришла — она юркает под руку и выныривает за моей спиной. Не ожидал от нее такой наглости.
— Иди спать. Завтра поговорим, — прикрываю двери и иду за ней.
— Я хочу сегодня, — стоит посреди комнаты такая гордая вся. Волевая. Даже голову подняла.
— Чего ты хочешь? — Демонстрирую перед ней чрезвычайное терпение, потому как очень хочется выставить эту малолетнюю прошмадовку обратно за дверь.
— Я хочу знать, что ты чувствуешь ко мне? — Обходит меня, садится на край кровати и закидывает ногу на ногу. Смотрит на меня с вызовом в глазах.
— Хорошо, — подхожу ближе и склоняюсь над девушкой. — Я чувствую к тебе сострадание и сопереживаю твоим проблемам.
— И все? — Ведет бровью.
Запускаю руки в волосы и отрицательно мотаю головой: — Неужели тебе мало того, что я, как чокнутый, ношусь с тобой по всему миру? Спасаю твою мелкую задницу. И пытаюсь защитить тебя ото вех возможных угроз.
— Я думаю, что это Марио приказал тебе меня опекать, — ее голос дергается при упоминании отчима и она вся слегка напрягается.
— Очнись, — говорю резче чем это того стоило. — Я последний раз не смог даже связаться с ним. Ему сейчас насрать на тебя. И, наверное, на своего сынка, в том числе. Да ему вообще на всех похуй! На всех, кроме своей шалавы, — хватаюсь рукой за деревянное быльце кровати. — Которая прямо у него под носом напропалую ебется с Винченсо, — понимаю, что совершенно неоправданно срываюсь на девушку. Совесть неприятно щемит где-то внутри. Лили, испуганно выпучив на меня глаза, молчит. По-видимому, перегнул. — Прости, — отстраняюсь от нее. — Прости я не имел права так говорить. Это всё-таки твоя мать.
— Это не правда, — подает голос. Ее глаза начинают красней от подступивших слез.
— Я не лгу, — говорю более мягче и отхожу к окну. — Могу показать записи с видеокамер.
— Не надо. Не хочу это видеть, — поднимается с кровати и идет в сторону выхода. Успеваю перехватить ее у самой двери. Мне становится жалко ее. Совсем затравил девчонку. Одной рукой держу ее за шею, второй прижимаю к себе. Тепло — это то, что я чувствую каждый раз, когда прикасаюсь к ней. И оно не только физическое.
Лили
Ощущая сильные, мужские руки, позволяю себе утонуть в его объятиях. Он прав. Прав во всем. Я знаю, что Марко мне не врет. Да и какой в этом прок? Находясь в крепких мужских руках, заставляю себя отбросить все лишние мысли, которые на данный момент роятся в моей голове. Какая теперь разница, плевать моей семье на меня или нет. Теперь это не важно. Теперь у меня есть он. И я чувствую, что он меня тоже любит. Возможно, Марко и сам боится пока себе в этом признаться. Но я более чем уверенна в том, что он меня никогда не обидит и не предаст. Рядом с этим опасным типом я чувствую себя в безопасности. Как бы это абсурдно сейчас не звучало, но рядом с ним мне уютно и надежно. Мне хочется задохнуться, от тех чувств, которые просыпаются в моей душе, когда он рядом.
— Лили, — Марко гладит рукой мою спину. — Бедная, моя девочка, — своим дыхание обжигает мою кожу возле ушка.
— Скажи, ты ведь меня не бросишь, — шепчу, уткнувшись ему в грудь.
— По собственной воли, никогда, — отвечает мужчина, глядя мне в глаза.
— Мне страшно, — ласкаюсь щекой о его ладонь.
— Я тебя пугаю? — Голос Марко становится серьёзным.
— Нет, — улыбаюсь. — Не из-за этого.
— А из-за чего? — Упирается лбом в мою макушку.
— Я боюсь, что ты меня сейчас оттолкнешь. Как обычно это делаешь, — мне сейчас не стыдно за свои слова, потому что я говорю правду.
— Не оттолкну, — ощущаю легкие поцелуи.
— А еще, я боюсь, что ты будешь думать о ком-то кроме меня. Или хотеть кого-то, кроме меня. Я хочу, чтобы ты принадлежал только мне, — начинаю раздевать перед ним свою душу. Глядя в его черные как смоль глаза.
— Вы, оказывается, собственница Лилиан Уилсон, — мужчина сильнее прижимает меня к торсу и фиксирует талию. — И что мне будет за это?
— В ответ могу предложить только то же самое, — опускаю руки ему на плечи.
— Идет.
Люцифер
Покрываю нежными поцелуями ее лицо. Съезжаю губами на щечку. Как трудно держать себя в руках, но как при этом вкусно. Я впервые в жизни боюсь сделать что-то не так и налажать. Хочу, чтобы девушке запомнился ее первый раз.
— Детка… — выдыхаю ей в губы.
— Что? — Произносит она эхом.
— У тебя есть последний шанс… — говорю и специально останавливаюсь на последнем слове, давай нам последний шанс на отступление. — Выйти вот в эту дверь, — киваю головой в сторону выхода. — Иначе я тебя от сюда не выпущу до самого утра. Да и то вряд ли.
