Я без адвоката показания давать не буду, - вальяжно откидывается на спинку стула отец.
До девяти лет лишения свободы...
Я закрываю ладонью глаза.
Жесть!!!
- Если пострадавшие выживут и с их стороны никаких претензий не будет, то можно скостить до условно четыре года. Это самый лучший расклад. Но я бы на него не рассчитывал особо.
- Сколько они хотят? - морщится отец.
- Семья женщины хочет восемь миллионов на лечение и содержание после реабилитации. Там перелом тазобедренного и черепно-мозговая.
- Охерели... - пьяно.
- Ты чего несёшь, отец?! - рявкаю я, сжимая кулаки. - Соглашайся!
- Я твои отдам, ты не против? - оскаливается на меня.
Отдавай! - набираю в грудь воздух.
- Он против, - заходит Бессо.
С ним Лев Русланович Тарханов, отец Марата, наш юрист периодически.
Тянут мне руки. Я пожимаю и сразу начинаю чувствовать себя человеком.
Быстро выясняют ситуацию.
- Роман, пока твои личные деньги с продажи дома не будут переведены на твой счёт, никаких расчетов с пострадавшими. Потом - пожалуйста.
- Но... - развожу руками. - Не я же их заработал.
- Никаких "но". Треть дома юридически принадлежала тебе. Не ты пил, не ты сел за руль пьяным, не ты сбил людей. Не за твой счёт будет выкуплена свобода.
- Иди сюда, - вытягивает меня Бес в коридор. - Он совершил преступление! Ты чего хочешь сейчас сделать? Вытащить?!
- Бес, ну ты же всегда меня вытаскивал! Никогда не бросал!
- Я вытаскивал мальчишку, который ошибся. И на которого я имею достаточно влияния, чтобы он осознал, что так нельзя!! Много ты влияния имеешь на отца? Или завтра будешь оплачивать лечение очередным пострадавшим? Нет, Рома! Пусть идёт длинным и сложным путем. Ты ему не воспитатель!
- Я не могу так... Его посадят... Он же отец! Ты же сам топил, что надо уважать.
- Иногда это во благо, что посадят. И именно это и есть - уважение. Не мешать этому ходу событий.
- Я хочу подумать. И поговорить с ним, - мечусь по коридору.
- Завтра поговоришь. Когда протрезвеет.
Бессо забирает у меня из рук его портмоне. Открывает, забирает карты.
- Это полежит у меня в сейфе пока. Придёшь в себя - заберёшь, хорошо?
- Спасибо...
- Всё! - хлопает по плечу. - Лев Русланович узнает какая срочная помощь нужна пострадавшим. Завтра позвонит. А ты поезжай. Не надо на себя его вину переодевать. Он взрослый мужик, не больной, не ущербный и сам выбрал эту реальность. Иди.
Толкает в спину.
Делаю несколько шагов. Оглядываюсь.
- Иди-иди...
В расстегнутой куртке выхожу из из здания. В полном раздрае иду к брошенной до шлагбаума машине.
Опираясь спиной на тачку, поднимаю взгляд вверх. Внутренняя истерика немного отпускает, шок проходит. Вместе с ними ощущение, что мой мир рушится - тоже.
- Ром! - неожиданно влетает в мои объятья Лиза.
Обнимая за пояс, кладет голову на плечо.
- Я так испугалась. С тобой все хорошо?
В груди взрывается от благодарности!
Стискиваю...
Отстраняюсь, разглядывая. Она такая красивая! Как с обложки. И снова обнимаю крепче.
Закрываю глаза и зацеловываю ее волосы, лицо. Утыкаюсь губами в шею. И молча укачиваю ее, нас…
- Ты не обижайся, пожалуйста, - шепчу я.
Получаю в ответ много теплых поцелуев в лицо.
Мне сейчас все равно, что красивая. Я глазами не вижу ничего. Она для меня сейчас близкая... И очень-очень ценная. Потому что таких людей у меня мало. И она туда зашла. Красивая-некрасивая теперь ничего уже не решает.
- Ты цел? - отстраняется она от меня, чтобы заглянуть в глаза.
Неуверенно киваю.
- Давай, в машину сядем? - с тревогой поглядывает на окна ментовки.
- Да, конечно...
Мы молча катаемся по городу, держась за руки. На заднем сиденье букет, он пахнет на весь салон, и я знаю, что это для меня.
Это очень приятно...
- Расскажешь мне?
Отрицательно качает головой и хмурится.
- Потом...
Сжимаю его кисть. Потом, так - потом. Главное, с ним все в порядке.
Мы опять замолкаем.
Проезжая по центру, Рома сворачивает под арку.
Тишину нарушить очень сложно. Он словно раненный, пробитый, уязвимый...
Паркует машину.
- Пойдем?
- Куда? - теряюсь я.
- Ко мне.
Так...
- Я не могу, - заправляю волосы за ушко.
- Почему?
Потому!
Кто может круче невинной девушки паниковать от идеи остаться с парнем наедине в интимной обстановке? Правильно! Только девушка, у которой уже случился первый раз и ей ужас как не понравилось.
У первой есть фантазии и ожидания, у второй - все нормально с памятью и никаких ожиданий.
Господи... Я не хочу даже думать в эту сторону!
А можно просто поцелуй и по домам?!
Пялюсь в лобовое, не зная как съехать с этой идеи так, чтобы не обидеть Романа отказом сейчас, когда он очень уязвимо мной чувствуется.
И на этой панической волне, идея отношений вдруг перестает казаться мне привлекательной. Ему же не четырнадцать лет, ждать пока я созрею, верно?
- Лиз?
Его пальцы ныряют мне в волосы на затылке. Уверенно притягивает к себе. Касание губами... Не даю ему углубить поцелуй. Потому что это... Ну странно, как минимум! Заводить его до кипения, а потом динамить. Наверное, я к такому ещё не готова, я всего лишь в галерею согласилась сходить!
И всего лишь хотела, чтобы проводив меня, он снова поцеловал.
Он замирает растерянно.
Шепчет:
- Ты чего отморозилась? Что не так? - ласкает мои губы своими.
- Я... Эм... - таю от его нежностей. - Мне правда пора домой.
Смотрит на часы.
- В восемь часов?.. - поджимает обиженно губы.
Вздыхаю.
Между нами рождается какое-то битое стекло.
Ну, Елизавета, скажи что-нибудь внятное!
- Давай просто где-нибудь кофе попьем? - не выдерживаю этой болезненной звенящей эмоции.
- А давай у меня попьём? Пожалуйста.
- Неудобно... - ерзаю я.
- Что конкретно неудобно?
- Ром! - тихо взрываюсь я.
- Да не хочу я видеть никого в кофейне твоей! - психует в ответ. - Только тебя хочу видеть! Не сбегай, пожалуйста!
- Ладно!! - сдаюсь я. - Ладно... Мы пойдем к тебе и выпьем кофе.
Ограничиваю сразу рамки, чтобы у него не было иллюзий, что...
Иштарова, Боже, ты трусиха, динозавр и ледышка!
С кем ещё пробовать зайти в
