— Интересные куколки, — я потянулась к тоненькой пастушке в чепчике и с изогнутой тростью в белоснежной руке.
— Осторожнее, — предостерёг меня мужчина, уходя к столу. — Маме они почему-то очень дороги.
Я снова только согласно кивнула и двумя пальцами подцепила пастушку за её петлеобразный посох.
Стоило фигурке приподняться над поверхностью, как тросточка хрустнула, оставшись своей верхней половиной болтаться у меня на указательном пальце.
«Ой-йо!»
Сердце панически заколотилось, поскольку в эту же секунду в гостиную вошла Зоя Владимировна с большим ароматным блюдом в руках.
В смятении я ничего лучше не придумала, кроме как сунуть обе части фигурки себе в рукав свитера, дабы остаться непойманной.
— Садись за стол, — доброжелательно пригласила меня на диван хозяйка дома.
Я молча проследовала на указанное место, в голове с молниеносной скоростью перебирая варианты выхода из сложившейся ситуации.
Попутно вспомнились слова Саши о том, насколько дорога его матери эта коллекция, отчего стало невыносимо стыдно и страшно.
Если поставить сломанную пастушку на место, то Зоя Владимировна может ненароком заметить её ещё до моего ухода, и тогда я сквозь землю от стыда провалюсь. А если унесу её с собой — могу прослыть воровкой, чего мне тоже не хотелось бы. Нужно отыскать другое решение…
К столу шла как на плаху, крепко обхватив себя руками, пряча в одном из рукавов улику. Но что Александр, что Зоя Владимировна — оба с этого только умилились, узрев во мне скромную и застенчивую девушку. Когда на деле в мозгу у меня на повторе крутилось: что делать?!
Ну не умею я чувствовать себя как в своей тарелке после подобных неловкостей, коих в моей жизни слишком много. Простофиля — моё второе имя, а Неуклюжая — фамилия.
На диван садилась как в воду опущенная, хотя сердце уже начинало приходить в норму, замедляясь.
Зоя Владимировна пригласила всех отведать её курочки из духовки, которая пахла так, что слюнки потекли. Однако я не могла потянуться и отрезать себе кусочек, не выронив при этом из рукава статуэтку.
— Не надо стесняться, — усмехнулся Саша.
Пришлось отнекиваться и говорить, что я не голодна. Вот только желудок в очередной раз предательски подвёл, проурчав как проносящийся за окном мотоцикл.
— Засмущалась девчушка, — подхватила Зоя Владимировна. — Сашенька, положи ей ножку, или ты крылышко хочешь?
— Не важно, — выдохнула я, радуясь тому, что вопрос решился помощью Александра, нарезавшего мне мясо.
Однако следом назрела новая проблема. Так как я правша, то крайне плохо владею левой рукой и вряд ли удержу ею даже вилку. Но в правом рукаве лежит эта проклятая фигурка… Будь она неладна. Хотя уже неладна, ещё и по моей вине.
Выбора не было, пришлось кое-как справляться левой рукой. Выходило ужасно: как курица лапой по тарелке водила, ещё и невежественная, поскольку взять во вторую руку нож я не могла и раздирала эту несчастную ножку зубчиками вилки.
«Курица ест курицу», — усмехнулась про себя с неуместной сейчас мысли.
Мать и сын оба сидели напротив меня с оценивающими и непонимающими взглядами, словно ожидая объяснения, которое я как раз успела придумать:
— Извините, — подняла глаза. — Я на днях руку поранила. Я правша, но приходиться временно пользоваться левой.
— Что случилось? — обеспокоено поинтересовался Саша. — Покажи.
— Собака укусила, когда я её осматривала, — выкрутилась я, натянув рукав свитера до самых кончиков пальцев, и спрятала руку под стол.
— Мы вчера виделись, ты была в порядке, — напомнил мужчина. — А сегодня у тебя разве не выходной?
— Соседский пёс, — опять приплела в оправдание Артёма, хотя на этот раз скорее Борю. Пора бы мне уже платить им за пособничество. — Попросил посмотреть зубы питомца.
— Опять это сосед? — нахмурился Саша. — Тот с собакой в сквере?
— Да, — подняла одну бровь.
— Надо его проучить, — покачал он головой. — Сколько можно жизнь тебе портить?
— Портить мне жизнь? — теперь я изогнула обе брови в недоумении. — О чём ты?
— Ты рассказывала о том, как вы познакомились. Больной человек…
— С того момента много воды утекло. Укус — простая случайность, меня и на работе собаки иногда кусают, а кошки царапают, им ведь не объяснишь, что я друг.
— А мне кажется, он специально натравил на тебя своего пса! — заявил Саша с таким боевым выражением лица, что я даже хихикнула, но сразу себя одёрнула и сжала губы.
Хорошо, что в следующее мгновение Зоя Владимировна сменила тему, обратившись ко мне:
— Ты ветеринар?
— Да.
— А почему не человеческий доктор?
— Всегда хотела лечить зверюшек, — улыбнулась я. — Как Айболит.
— Помогать надо людям, — махнула на меня рукой женщина.
— Помогать надо всем. — Строго заявила я, готовая, если придётся, отстаивать свою профессию.
— А что им там помогать? — бубнила она. — Их под каждым кустом по шесть штук рождается, сдох один — заведи другого.
— Для большинства людей, — хотелось сказать «нормальных», но сдержалась. — Питомцы сродни членам семьи.
Зоя Владимировна собиралась мне на это что-то ответить, но Александр благоразумно вмешался, предложив всем добавки.
После наших отказов, женщина ещё раз попыталась высказать своё мнение относительно ненадобности лечения «зверья» — как она сама выразилась, но сын снова остановил её, попросив принести пирог.
— Пирог? Мы ещё мяса толком не поели, — удивилась она.
— Хочется сладкого, — парировал мужчина. — И лучше подать сейчас, пока он ещё тёплый.
Последний аргумент сработал и женщина отправилась на кухню за десертом, а по её возвращению я первая сделала шаг по смене темы:
— Вы, наверное, очень гордитесь сыном?
— Горжусь? — переспросила она, всем своим видом требуя пояснений.
— Он у вас такой молодец, — перевела взгляд на Сашу, а он только побледнел и втянул плечи, вместо того, чтобы воспрянуть от похвальбы. — Карьера успешная, начитанный, образованный, два иностранных языка знает и мир повидал! Я вот нигде не была.
— И какой он язык знает? Матерный? — расхохоталась женщина.
— Мама ты забыла, — резко осадил её сын. — Я же тебе рассказывал.
— Да? Не помню, — задумалась Зоя Владимировна.
Пока Саша ей что-то нашёптывал, а женщина хлопала глазами в недоумении, я осталась не удел: подходящее время для реализации моего плана.
— Отойду в туалет, — произнесла я чуть громче шёпота, вставая из-за стола, но никто даже не обратил на меня внимания, так что я беспрепятственно покинула гостиную.
Ещё в начале ужина, когда шалящее сердце успокоилось, я поняла, что не могу поставить фигурку на полку, но и выбросить её не получится, поэтому решила в удобный момент попытаться всё исправить.
Вместо туалета, на свой страх и риск, я проскользнула в одну из двух спальных комнат, в ту, где дверь была открыта, а значит, не заскрипит.
Сердце снова заколотилось от режима стелса, даже захотелось всё бросить и убежать. Тем более в этой комнате за пару минут клей не найти, такой стоит бардак.
Решила сразу приступить к плану «Б» и оставить статуэтку здесь. Хотя бы не на виду в гостиной и не унесла с собой как воровка. Да, будут гадать, и обвинять друг друга, как она здесь очутилась и почему сломана. Неприятно вот так подставлять Александра, ведь все шишки посыплются ему на голову, но пусть лучше мать позлится на него, чем на меня.
Вытрясла из рукава обе части фигурки и дрожащей рукой оставила её на компьютерном столе возле мышки. Затем решила, что выбрала слишком очевидное место и переставила её за монитор.
— Да уж, — вздохнула, собравшись уходить, как вдруг заметила на спинке кресла тот же синий шарф, что был на Саше вчера.
А оглядевшись, поняла, что комната обжитая, даже постель не заправлена.
«Значит, он живет с мамой».
Ничего против не имею, но всё же ощутила нестыковку с его рассказами о карьерных достижениях. Однако сразу отбросила ненужные мысли, сосредоточившись на возвращении в гостиную.
