уже не было машины Игната.
— Понимаю, — грустно усмехнулась. — У самой пропал аппетит. Но мы сейчас ничем не можем им помочь, к сожалению. Только врачи могут. А нам только ждать новостей.
Я всё же смогла увлечь девушку на кухню, где сидели Аслан и Артур. Я насыпала всем плов, но ели все в напряжённом молчании. Пришлось включать телевизор, чтобы хоть немного его разбавить. И постепенно, благодаря шуткам Артура, напряжение уходит. До того момента, как мне позвонила Ляля. Я тут же выключила телевизор и ответила, завалив подругу вопросами.
— Привет. Ну, что? Как дела у отца? Мы тут новостей ждём, а ты не звонишь.
— Мать и Игнат тоже в больнице. Моя мать оказалась убийцей. Ей посадят, — убитым голосом сообщила Ляля.
— Что? Ты в порядке? Цела? Она тебя не ранила? — я в ужасе шепчу.
— Нет, только Игната.
— Игната? — я перевела взгляд на белую Снежану. Я молчала. Не знаю, что сказать. А Аслан трубку из моих ослабевших пальцев забрал и стал что-то говорить успокаивающе.
— Что случилось? — прошептала Снежана, падая на диван.
— Ты только не переживай, — я боялась, что девушка в обморок упадёт.
— Не томи! — попыталась подняться, но тонкие ноги подломились, и она вновь плюхнулась на диван. — Что с ним?
— Ножевое ранение в живот. Он в сознании. Уже в больнице. Жив, относительно здоров, — я набрала стакан воды и плеснула туда валерьянки, тут же протянув его девушке.
— Держи, выпей.
— Боже. Ты знаешь, где они?
— Я знаю, — за меня ответил Ас, подхватив девушку под локоть и потащив на выход. — Поехали.
Артур сорвался следом за ними. Я осталась в доме одна. Стало вмиг холодно и тоскливо. Как там моя Ляля? Как справляется. Но Аслан точно её успокоит. Поддержит.
— Мамуль, — тоскливо выдохнула в трубку, позвонив маме.
— Что случилось, Цветочек? — взволнованно спросила родительница.
— У Ляли мать ранила отца и её брата.
— Боже! — в ужасе воскликнула мама. — Где?
— В их квартире. Они все уехали в больницу. Я одна осталась.
— Ты можешь домой вернуться, завтра просто приедем, покормим животных, — предложила мама.
— Всё нормально, — попыталась сказать бодро. — Просто позвонила сказать, что люблю тебя.
— И я тебя, солнышко, — услышала, что мамин голос дрогнул.
— Целую мамуля. Пока.
Не зная, чем себя занять, слонялась по дому. В итоге взяла тарелку с бутербродами, включила фильм на огромном экране и стала смотреть. Всё было спокойно до полуночи, пока во дворе не стали лаять собаки. Выглянула во двор и увидела чью-то фигуру. Щуплую. В чёрной одежде. В ужасе отшатнулась от окна и бросилась в ванную, где закрылась на замок. Услышала приближающиеся шаги и тихо заскулила от ужаса. Нужно было ехать домой…
Первым делом набрала родителей, но телефоны у обоих были отключены. Я слышала шаги и громкий лай собак. Дрожала, забившись в угол между ванной и раковиной. Боялась даже вздохнуть лишний раз. Только дрожащими пальцами набирала номер Вити. Но и брат не ответил. У него всегда стоит телефон на беззвучном. Потому что маленький ребёнок в семье. Я шёпотом выругалась, когда и Андрей не ответил. Что за чёрт? Почему все вне зоны доступа, когда так нужны мне. Листая контакты, номер телефона Герасима увидела. Не стала даже раздумывать. Набрала. Ответа не было, я решила сбрасывать, но в последний миг телефон в руке завибрировал, давая понять, что трубку сняли. Герасим молчал, а я шёпотом, всхлипывая от страха, говорила:
— Тут кто-то по дому ходит. Я увидела фигуру в окно. Собаки залаяли. И ходит кто-то. Я боюсь…
— Дом твоего дяди? — голос твёрдый.
— Да, — шепнула.
— Жди. Скоро буду. Ты где?
— В ванной.
— Не выходи и звук на телефоне выключи. Не шевелись и не издавай ни звука, — отрывисто бросал, чем-то шурша. — Маленькая, — вдруг сказал мягко, — не бойся. Скоро буду.
И сбросил вызов. Я отключила звук на телефоне, как велел мужчина. Забилась в дальний угол и не дышала. Просто прислушивалась к шагам за дверью. Уткнулась лбом в колени и будто провалилась в дрёму, потому что вздрогнула и в ужасе уставилась на дверь, когда кто-то стал дёргать ручку. Боже. Что мне делать? Где Герасим? Кто меня спасёт?
— Лиля, это я.
Тихий и спокойный голос заставил взлететь и распахнуть дверь. Я уставилась на Герасима опухшими от слёз глазами.
Я запрыгнула на него, обвила руками и ногами, вжалась дрожащим телом и зарыдала от облегчения. В его руках я почувствовала себя защищённой. Так, как чувствовала себя под одеялом в детстве.
— Лиль, — его руки сначала замерли, а после легли на спину и стали мягко поглаживать.
— Он ушёл? — голос осип от слёз. — Кто это был?
— Вор. В коридоре связанный лежит. Скоро ребята приедут, заберут, — рука Гера пробралась под одежду и провела мягко по позвонкам. Прошибло дрожью. А внизу живота так всё сжалось, что даже неудобно стало. Больно. Остро. Я уже испытывала такие чувства. В том сне. Когда от желания к этому мужчине меня ломало. Выкручивало. А я только ближе прижалась, дрожа. Но эта дрожь была иного характера. Теперь я дрожала не от страха. А от всепоглощающего желания. Но Гер этого не понял, он успокаивающе зашептал на ушко: — Тише, Лиля. Тише. Всё уже хорошо. Никто не тронет тебя. Тише.
А я жалась к нему всё ближе и ближе. Лицом уткнулась в шею, туда, где ткань его водолазки чёрной не мешала. И дышала, дышала им. Он так потрясающе пах. Непередаваемо вкусно. Особенно в этом месте, на шее. Сначала я прижалась губами к его коже. Герасим крупно вздрогнул. Дёрнулся. Его руки сжались на моих ягодицах. И вжали меня на миг в его твёрдое, напряжённое тело. Всего на миг. А после он будто опомнился. Но я слишком хорошо помнила слова Аслана о том, что Герасим меня ревновал. Помнила слова бабушки мужа Милены. Он просто чего-то боится. Боится причинить мне боль. Но ведь сейчас он боль причиняет, когда отталкивает. Когда говорит обидные слова. Но он ведь примчался за мной среди ночи. Не раздумывая даже. И сейчас он успокаивал меня, пока
