— смелая же дрянь.
Два пропущенных вызова от жены, которые я намеренно проигнорировал.
Нет. Как было, уже точно не будет.
К четвергу я уже успел достаточно остыть и подумать над тем, что делаю. Мне уже не казалась настолько безумной мысль просто закрыть глаза на произошедшее и попытаться сохранить трещавший по швам брак. Хотя бы ради детей, которым действительно нужна мать. Разумеется, терпеть тайные встречи Арины с Гришиным я не намерен. Поговорить с женой мне придется, а вернее сказать — поставить ультиматум. Я не уверен, что смогу снова доверять ей как прежде, не уверен, что смогу проглотить лживые объяснения, но в моих приоритетах сейчас не она, а дети. На крайний случай, женщин вокруг море, а мать у моих сыновей одна. С Гришиным же я церемониться не намерен — с ним разговоров не будет. Этот хмырь раз и навсегда запомнит, что значит претендовать на то, что принадлежит мне.
С этими невеселыми мыслями я буравил взглядом фотографию Арины и сыновей, расположенную на краю рабочего стола. Пальцы неосознанно щелкали авторучку уже довольно долго, а вот документы так и оставались без подписи.
После короткого, но бойкого стука дверь приоткрылась, и в кабинет прошел Олег. По его довольно напряженному виду я понял, что новости меня не шибко обрадуют.
— Добрый день, Руслан Александрович.
Оставил ручку в покое, и с коротким кивком показал ему на кресло.
— Рассказывай, с чем пожаловал.
— Дело касается вашей жены, — он протянул мне папку.
Сжав челюсти, я нехотя принял ее. Сейчас мне меньше всего хотелось получать новые удары под дых от дорогой женушки.
— Я ведь говорил пока оставить Арину. Меня больше интересует брат.
— Мы и оставили, — невозмутимо ответил безопасник. — А когда проверяли все финансовые операции Бориса, наткнулись на нее.
Я нахмурился, раскрывая папку.
— Не понял.
— На имя вашей жены открыт счет. Вернее открыт он был еще на девичью фамилию — Широкова. Практически пять лет назад этот счет был последним звеном в цепочке, связанной с хищением инвестиционных средств «ТрансРосса» — то есть ваших.
Я поражено уставился на данные, распечатанные в папке, и не верил в то, что вижу. Обратил внимание на дату открытия — всего за пару месяцев до нашего знакомства. «ТрансРосс» со мной рассчитались, а уж нашли они пропажу или нет, дело не мое. Обычно, когда происходят такие махинации, фирмы однодневки закрываются мгновенно, что и следов не найти. И, судя по тому, что я видел перед глазами, фирме пришлось выложить другие средства на покрытие долгов.
— Счет был открыт специально для этого? — прохрипел не своим голосом.
— Нет. Раньше на него уже переводилась сумма. С этих денег Арина Дмитриевна расплатилась с долгами брата. Не знаю, куда уж он влез, но уехал из города не просто так. Прижали его основательно.
Я еще больше выпал в прострацию. Какая интересная получается семейка. Брат в долгах, а сестра участвует в крупных махинациях. Как-то это не вяжется с тем ангельским образом, на который я в свое время запал.
— Самое интересное на этот счет была выписана доверенность, и управлял им не кто иной, как Алексей Гришин, — придавил меня очередной новостью Олег.
С губ сорвалась ироничная усмешка. Теперь становилось ясно, что связывало мою жену и Алексея — два афериста. Одна ушла в завязку, как только удачно вышла замуж.
— Все закреплено договором. Арина должна была выплачивать Гришину долг, расплатилась быстро, каким образом — загадка, но вот счет существует по сей день и даже используется. По «левому», разумеется.
— Хочешь сказать, моим братом? — подытожил я.
— Борис Александрович несомненно был в курсе этих переводов, так как прикрывал их. Там цепочка такая, что мама не горюй. Гришин получал свою долю, но основная часть уходила на заграничный счет вашего брата. О котором, до его смерти, вряд ли кому-то было известно. Деньги за оборудование прошли по этой же схеме, — Олег снова пролистнул папку, показывая операции. — Гришин мне сразу со своими счетами не понравился, как паук на паутине. Поэтому, когда выяснил, что он в «ТрансРоссе» крутился, как раз в то время когда у них коллапс случился, а они замять целый год потом пытались, решил копнуть поглубже. Только подтверждения не было, чист был зараза. Не думал, что найду недостающее звено в делах вашего брата.
В голове только матерные эпитеты крутились. А Борис, получается, сразу знал, чем моя жена промышляла. Потому и относился к ней так холодно. Только сказать мне не мог, потому что сам был завязан.
— А Арина?
Олег вздохнул и подался ближе, пролистав несколько страниц своего материала.
— Вот эта сумма поступила на ее старый счет вчера утром. Проведено не умно, даже искать концы не пришлось. Процент с ваших дивидендов, что отчисляется Арине Дмитриевне ежемесячно напрямую из компании.
Я медленно выдохнул, пытаясь переварить услышанное. Деньги не маленькие, я бы один хрен заметил. Действующие счета жены контролировались на поступления.
— Кто поменял реквизиты, выяснил?
— Исполнитель. Еще на прошлой неделе по личной просьбе Арины Дмитриевны.
Меня аж передернуло.
— Уволить. А руководителя ко мне.
Олег только кивнул.
— Я бы прошелся по этому инциденту подробнее, — нахмурился он, и столкнувшись с моим взглядом, добавил: — После того, как Бориса полностью прощупаем.
— Олег, скажи своему следопыту, который к Арине приставлен, чтобы прямо сейчас ее домой привез.
— А с Гришиным что делать?
— Вид сквозь решетку организовывать, разумеется.
Я ждал Арину в кабинете нашей квартиры, даже не потрудившись включить свет. Не за чем. Вокруг меня все равно кромешная темнота. Она не только снаружи, но и внутри. Заполонила все тело и сдавливала так, что ломило кости. Папка с материалами, в которую впивались мои глаза, казалась диким бредом. Не мог же мой четырехлетний брак оказаться сплошным фарсом?! Где я — круглый идиот, а мать моих детей — хитрая гадина, водившая меня за нос.
Тихий поворот ключа в замочной скважине робко нарушил тишину, и я поднял глаза, уставившись на вошедшую Арину. Сбросив туфли и сумку, она щелкнула выключателем, и я увидел как нахмурены ее брови. Жена заметила мой силуэт сквозь приоткрытую дверь кабинета и, чуть склонив голову, подошла.
— Руслан? Ты почему в полумраке сидишь? — она включила свет, и встретилась со мной взглядом.
Я не ответил. Лишь прищурился с непривычки, а в груди громыхнуло сердце, словно от разряда дефибриллятора. Теплые глаза жены сверкали негодованием, когда она шагнула ближе к столу.
— Что все это значит? — она продолжала с
