расскажи, как вы с Глебом познакомились, — я улыбаюсь, облокачиваясь на стол одной рукой, а после подпираю подбородок ладонью. Всем своим видом показываю, что никуда я не тороплюсь, и разговор у нас впереди довольно долгий. — Обожаю романтические истории.
— Ничего особо романтического, — печально вздыхает девушка, поглядывая на мобильный телефон.
И он, зараза такая, как назло, звонит.
«Надеюсь, ничего срочного!» — это первая мысль, которая посещает мою многострадальную голову, а девушка тем временем хватает свой гаджет со стола и принимает вызов:
— Да!
— Как дела? — слышу мужской голос в трубке, и он мне уже не нравится.
Только бы и вправду ничего не случилось.
— Ты по делу? — отвечает ему малышка, прикрывает рукой трубку, после чего обращается ко мне: — Извините, это по работе.
Сбежала. Чтобы я не слышала, о чем они там будут ворковать. Чувствую, сейчас насочиняет мне с три короба и…
Точно рванет отсюда со всех ног.
Надо что-то решать. Причем, срочно.
Так, телефон, номер моего любимого сына. Лучше, конечно же, написать, так как Янина, хоть и отошла, но все равно косится в мою сторону. Ой, не нравится мне ее кислое выражение лица. Что-то задумала девчонка, засранка такая.
Не сбежишь. Я не позволю.
«Глеб, у меня проблема!» — отправляю я сообщение сыну, и тут же через несколько секунд прилетает ответ:
«Что случилось?»
«Ей кто-то позвонил с работы. Чувствует моя печенка, что сейчас свалит. Что делать?»
«Сердечный приступ прокатит?»
Ай да сын. Фантазер! Авантюрист.
Весь в меня!
Теряю квалификацию, перенервничала сильно. Такой простой, но в то же самое время действенный прием.
«Все сделаю в лучшем виде!»
«Напишешь, когда можно позвонить. Я ее слезно попрошу тебя не бросать!»
Думаю, обойдемся и без этого, но лучше подстраховаться. Тем более, девушка направляется ко мне, и нужно входить в роль. Кривлюсь, прикрываю глаза…
— Надежда Валерьевна, мне нужно… — начинает девушка, а я охаю в ответ и хватаюсь за сердце. — Господи, что случилось?
Попалась.
Я же говорила, что от меня так просто не сбежишь!
Янина
— Надежда Валерьевна, мне нужно… — я собираюсь наврать с три короба, чтобы сейчас поскорее сбежать.
На день. Или на два. А лучше на неделю, пока мама Глеба не вернется домой.
И зачем я только ввязалась в эту авантюру? Чувствовала, что подстава какая-то, но даже не предполагала, что действительно здесь зависну надолго.
— Ох! — женщина отводит взгляд, хватается рукой за сердце и закатывает глаза.
— Господи, что случилось? — я мигом подлетаю к ней, забывая напрочь, что уже мысленно я выбегаю из торгового центра и несусь к своей машине, чтобы свалить подальше отсюда.
— Сердце, — Надежда Валерьевна едва шевелит губами. — Дышать тяжело. Очень.
Я не знаю, что мне делать. В голове один сплошной сумбур из самых разнообразных мыслей. Куда бежать? Кого звать? Может, кричать уже начинать?
«На помощь! Помогите!»
— Давайте я вызову скорую, — это первая трезвая мысль, которая приходит мне сейчас в голову, и я уже снимаю блокировку с экрана, как женщина резко произносит, хватая меня за руку:
— Нет!
— Но я…
— Лучше Глебу позвони, — Надежда Валерьевна снова ахает и прикрывает глаза, держать одной рукой за грудь в области сердца.
Точно, Глеб. Как же я сразу о нем не подумала. Сейчас приедет, заберет маму, отвезет ее в больницу (или куда там захочет ее вести) и избавит меня от данного мной же обещания. Можно даже выдохнуть и больше не переживать.
Не буду же я с ней нянчиться все оставшееся время! Да и не врач я, в конце-то концов. Понятия не имею, как нужно лечить сердце, почки и остальные внутренние органы. Максимум моих познаний в медицине — это как сбить температуру подручными средствами, которые всем известны. Ну, или спину отцу намазать, когда болит сильно.
На этом все.
Какая из меня сиделка?
— Алло, Глеб? — я быстро тарахчу, когда мужчина принимает мой вызов, не давая ему даже слова вставить. — У твоей мамы схватило сердце, мы в торговом центре, что делать?
— Главное, не нервничать, — мужской голос спокоен, а меня наоборот, разрывает на части.
— Что значит не нервничать? Мне делать что?
— Не кричи так сильно, — продолжает Глеб меня успокаивать. — А еще лучше, дай маме трубку.
Дальше я даже не прислушиваюсь, о чем они переговариваются. Надежда Валерьевна выглядит… В общем, неважно она выглядит, а значит, точно не притворяется.
«Господи, Янина! Как тебе такое в голову могло прийти!» — тут же мысленно себя одергиваю, понимая, что перебарщиваю.
Пожилой человек, сердце схватило, что нормально для ее возраста, а тут я со своими глупостями. Даже стыдно становится немного, хорошо, хоть вслух я не озвучила свои предположения. Сейчас бы вообще себя чувствовала некомфортно.
Вовремя я все-таки язык прикусила.
— Яночка, ты тут? — слышу женский голос и одергиваюсь, понимая, что слишком уж ушла в себя со своими сомнениями и глупыми мыслями.
— Д-да, — тут же киваю, тем самым, соглашаясь со своей собеседницей.
— Глеб хочет поговорить с тобой, — Надежда Валерьевна протягивает мне мой же телефон, и я как-то с опаской забираю свой гаджет.
— Дорогая, у меня к тебе просьба.
Только не это! Так я и знала! Он еще толком ничего не сказал, а мне уже не нравится его тон.
Подстава! Самая настоящая!
— Может лучше скорую? — перебиваю я Глеба, уже прекрасно понимая, куда он клонит.
— Мама говорит, что пустяк, да и врачей она на дух не переносит, но я волнуюсь, — мужчина делает паузу. — Побудь с ней до моего возвращения.
— М-мм…
— Я твой должник.
Обалдеть! И это еще даже не вечер в полном смысле этого слова.
Такое чувство, что меня водят вокруг пальца.
И я попала в сети семейки Мраморных.
Теперь понять бы наверняка, зачем им это надо. Мама еще ладно, женщина же не знает, какой коварный план придумал ее сын. Ведется, как маленькая, на наше вранье. И верит же!
А вот Глеб…
Его мысли понять сложно. Задача со звездочкой. Да и я ему повода не давала, чтобы он снова решил мной воспользоваться.
Тогда что ему от меня нужно?
— Глеб, я не врач, — пытаюсь все же настоять на своем, не давая мужчине возможности вставить ни слова. — Я понятия не имею, что делать, если маме твоей вдруг станет хуже.
— Если станет хуже, тогда вызовешь скорую, а пока…
— Сердце — это не шутки!
Последний аргумент, хотя вряд ли Глеб его услышит. Я уже давно поняла, что его трудно уговорить изменить свое мнение. Если сказал,
