Рычу, желая просто посадить эту девчонку сверху и выебать. Да так, чтобы больше стоять не могла.
— Мне очень нравится… — облизываюсь.
— Сначала пирожки! — она вручает мне следующий.
— Твой пирожок я бы попробовал… — шепчу.
Она смущается. Но сжимает бедра. Возбудилась. Её девочка хочет внимания, ласки. И я дам ей все. Но чуть позже.
А сейчас нам всё-таки придется поговорить.
Игорь
— Вика. Давай начистоту, — говорю девчонке.
Чувствую, как она напрягается. Буквально вижу, как выпускает иголки. Вздыхаю, беру ее ладошку в свою. Такая маленькая. Нежная. Нуждающаяся в защите и опоре. Отворачивается и смотрит в окно. Но расслабляется.
— Ты можешь не делиться. Я не буду закрывать дверь, — успокаиваю её, давая полную свободу, — если неприятно, всегда можешь уйти.
— Нет, — шепчет едва слышно, — я думаю, и правда пора поговорить. Но сначала хочу сказать… Игорь Олегович…
Облизывает губки, унося прочь всю мою серьезность. В голове рождается идея…
— Ммм? — не свожу глаз с ее лица.
— Я люблю вас, — шепчет едва слышно.
— Я тебя тоже люблю, — прижимаю ее к себе внезапным рывком.
— Правда?! — восклицает, тараща на меня свои прекрасные глазки.
— Да.
— Я так рада… — смахиваю слезинку с ее щечки.
— А теперь расскажи, что Кретов тебе сделал.
Она мрачнеет. И от этого выражения мне выть волком хочется. Я этого ублюдка закопаю!
— Вы знаете, что такое треш-стримы? — тихо спрашивает птичка.
— Да.
— Макс… в общем, мы с ним участвовали в подобном.
Не могу поверить своим ушам. Сам не особо знаком с этим явлением. Знаю лишь, что в процессе таких стримов случались реальные убийства. Неужели мою птичку… этот хипстер…
— Он бил тебя? — с трудом контролирую себя.
Желваки ходят ходуном. Боюсь самого себя. Всегда отличался отличным самоконтролем. Но всё, что касается птички, стало очень важным. Я просто слетаю с катушек, представляя, что её могли ударить.
— Да…
— Как долго? — говорю слишком жестко.
— Полгода…
— И ты терпела? Почему? Взгляни на меня.
Она всхлипывает, продолжая смотреть в окно.
— Вика, — надавливаю чуть сильнее.
Моя девочка. Вижу, как по её щекам текут слёзы. Ей очень сейчас сложно.
— Думала, что люблю его. Но он лишь… делал себе имя, — она начинает говорить быстро, — через мою боль прокладывал дорожку наверх. Я хотела убить себя. Хотела исчезнуть и испариться!
Прижимаю её к себе. Вика заливает слезами мою рубашку. Наконец-то её прорвало. Мы сидим, я глажу ее по голове. Птичка высказывает всё, что накопилось.
— А теперь он… — она начинает задыхаться, — решил запеть! Ублюдок! Ненавижу! Хочу, чтобы он сдох!
Он сдохнет, моя девочка. Уж я тебе обещаю. Окупит кровью каждую твою слезинку. Разорву этого тощего ублюдка на сто частей голыми руками.
— Он больше тебя не тронет, — говорю ей, целуя в макушку.
— Обещаете… обещаешь? — всхлипывает.
— Да. Клянусь.
Какое-то время мы сидим в моей машине. Вика успокаивается. На ее сладких губках проявляется подобие улыбки.
— Ну вот, — хочется разрядить обстановку, — ты сама стала называть меня на «ты», птичка.
— Я всю рубашку тебе намочила, — хихикает.
— Плевать. Главное, что высказалась. У меня тут идея родилась.
— Какая?
— Поехали ко мне.
Она отстраняется.
— В смысле, домой?
— Да.
— Но… я… — прячет взгляд и смущается.
— Никаких «но», малыш, — целую её в лоб, — пошли, соберешь вещи.
Она покорно топает за мной. А я чувствую себя мужиком. Героем, блядь! Принцем! Хочу защищать эту крошку.
У входа в подъезд прижимаю к себе и целую. Понимаю, что еле держусь. Соски девчонки топорщатся, готовые разорвать майку.
— Уверен, твоя сладкая девочка уже мокрая, — шепчу на ухо и подталкиваю девушку к двери.
Когда мы оказываемся в квартире, все, чего я хочу, это повалить Вику на постель и любить до обморока и потери сознания. Член становится каменным, а яйца сжимаются от напряжения. До боли. Блядь! Хочу эту строптивую девочку. А теперь, когда её душа мне раскрылась, хочу еще сильнее.
Встаю в проеме и любуюсь, как она складывает всё самое необходимое в сумку. В кармане вибрирует телефон. Вижу смс.
Стас: Там дерьма на целый хлев…
Я: Скинь всё на защищенную почту.
Стас: Понял. Аккуратнее с ним. Он псих какой-то.
Мне похуй. Кретов ответит за то, что делал с моей девочкой. Вика тем временем оделась в обтягивающее платьице, стянула свои волосы в высокий пучок.
— Я готова! — улыбается мне.
А я теку как чертов фруктовый лед на солнце.
— Точно? — прищуриваюсь, — а мои подарочки взяла?
Она сначала непонимающе глядит на меня, затем вспыхивает.
— З-зачем?! Игорь!
— Куда ты их спрятала? — улыбаюсь.
У меня есть планы на Вику. Очень большие планы.
— Не уверена, что…
— Доставай.
Вся красная, она безумно меня заводит. Вика покорно опускается на пол, затем шарит под кроватью. Так и думал! Затем достает игрушки. Беру резиновый член, кладу в ее сумку.
— А пробочку мы сейчас испробуем, — похабно улыбаюсь.
Румянец на щеках малышки становится гуще. Беру её за руку и веду в ванную. В комплекте с пробкой шла смазка. Достаю игрушку и показываю Вике. Она прячет взгляд. Второй рукой удерживаю ее подбородок. Затем наклоняюсь к ушку.
— Эта штука сейчас проникнет в твою попку, птичка. И ты поедешь с ней.
— Что? Сейчас? — выдыхает, но не сопротивляется.
Я тщательно мою и вытираю пробку. Вика мнется, явно стесняется. А я тащусь. Закатываю рукава. Малышка прикусывает губу.
— Повернись, — грубо приказываю и вижу, как рассыпаются мурашки на нежной коже.
Вика разворачивается. Я задираю её платьице. Кадык дергается, член снова начинает рвать брюки.
— Какая задница… — шепчу, сминая сладкие половинки.
— Иии… горь… — шепчет моя девочка.
— Сейчас, птичка. Сейчас я тебя наполню.
Беру пробку, обильно смазываю. То же самое проделываю с ее анальной девочкой. Слегка растягиваю. Вижу, как намокают ее нижние губки. Безумно хочу ворваться в эту малышку. Но мучаю и себя, и ее. Делаю это специально. У себя в квартире я так оттрахаю девчонку, что встать не сможет.
Аккуратно, ласково ввожу игрушку. Вика поначалу сжимает попку, но потом расслабляется.
— Вот так… моя хорошая… моя сладкая… какая у тебя вкусная попка.
— Игорь, — тяжело дышит, — вытащи! Мне непривычно… неуютно…
— Привыкнешь. Просто доверься мне. А теперь, поехали, — опускаю платьице, и увлекаю малышку к выходу.
Глава 21
Вика
С большим трудом мы с Игорем добираемся до машины. Теперь, когда он открылся мне, я стала хотеть его ещё сильнее. Мы пересчитываем все стены. Раенский постоянно касается, целует, ласкает. Стискивает меня в объятиях.
От анальной пробки в попке мне не по себе. Игорь так мягко и аккуратно её ввел, что я даже испугаться не успела. Рядом с ним границы расширяются. От постоянной стимуляции я быстро намокаю.
Все мысли вертятся в порно-плоскости. Соски топорщатся, рвут платье.
— Ты очень красива, когда возбуждена, — шепчет босс, разгоняя кровь по моим венам.
Я не знаю, что делать с этим возбуждением. Оно сводит с ума. Мышцы моей киски сокращаются до боли. Все бедра мокрые.
— Игорь Олегович, — откидываюсь в пассажирском кресле, — я хочу кончить.
Во мне рядом с этим мужчиной просыпается похотливая самка. Которая течет от одного взгляда пронзительных серых глаз. Игорь тоже хочет. Он безумно возбужден, я знаю. Облизываюсь, провожу языком по верхней губе.
Он привлекает меня в себе. Сердце радостно трепещет! Хочу освободиться! Это невыносимо! Но босс лишь мучает. Он едва касается губами моих.
— Что здесь у нас? — шепчет, растирая мою влагу по бедрам, — какая ты развратница, птичка.
— Пожалуйста… — я готова на все, но босс лишь лукаво улыбается.
