как и машина, к слову далеко не с конвейера – ее приобретения. Кстати, все в кредит.
– Грудь в кредит? Боже.
– Ей хочется чтобы все считали, что она удачно устроилась и пускает пыль в глаза. Ну что ж, мне не жаль, пусть.
– Она даже мне не призналась.
– Тебе она не призналась бы особенно. Ведь она до сих пор обижена на тебя за тот наш с тобой роман.
– Правда? Но она сказала, что все в прошлом. Что давно не держит на меня зла…
– Зла, может, и не держит, но помнит точно. Ей упорно кажется, что если бы не ты, я бы непременно рассмотрел ее тогда и бросил к ногам весь мир.
– А это не так?
– Нет, это не так, – и испытующе смотрит мне в глаза. Слишком долго, непозволительно. – Здесь так шумно, может, свалим отсюда?
Нервозно оборачиваюсь на Артемия, который, расплатившись, забирает со стойки какие-то напитки.
– Боюсь, твой брат расценит наш побег превратно. Я, вообще-то, все еще замужем.
– Все еще? – не получив ответа, а может, наоборот – получив благодаря моему красноречивому молчанию, поднимается и бросает: – Через десять минут жду тебя у ротонды.
– А куда это он пошел? – опуская на стол стаканы, кивает Артемий в спину Дамиана.
– Позвонить. По работе.
"Жду у ротонды" – именно это он сказал мне тогда, три года назад, вот так же уводя меня с вечеринки. И я пошла. С этого побега начался наш роман.
Я часто думала потом, что было бы, если бы я не последовала за ним в тот вечер. Стал бы он предпринимать дальнейшие шаги к сближению или смирился бы с отказом?
Не нужно туда идти, наверное. Возможно, это снова ни к чему хорошему не приведет. Но…
– А ты куда?
– Я… тоже позвонить, – забираю свою сумку и, пробираясь сквозь танцующих туристов, ухожу.
* * *
Дамиан стоит спиной ко мне у каменных перил и смотрит на спокойное море.
Так же он смотрел и тогда, ничего не изменилось. Только холодный ноябрь сменился июлем, прическа его стала другой, а лицо покрыла щетина. Я вышла замуж, у него родилась дочь…
Кому я вру, изменилось все. Мы изменились.
– Я выполнила твое желание, пришла, – улыбаюсь воспоминаниям.
Он оборачивается и, бесцеремонно схватив меня в охапку, произносит:
– Это было ТВОЕ желание.
Мы целуемся долго и так непозволительно жадно. Путаясь пальцами в волосах друг друга, бессовестно исследуя руками тела… Я словно возвращаюсь назад, ощущаю все то же самое, что и раньше, только в сто крат острее.
Это не поцелуй ради выплеска похоти, не жажда закрыть гештальт, не поцелуй сравнения или мести. Это особенный поцелуй, наполненный особенным смыслом.
Я хочу быть с ним этой ночью. Даже если попаду за это в огненный котел всех грешников.
– Проводи меня домой…
* * *
Дома мы целуемся не переставая, натыкаясь то и дело на мебель и вслепую перемещаясь к моей спальне. Или к любой другой горизонтальной плоскости, что первая попадется на пути.
Первым попадается диван в гостиной – толкнув меня, Дамиан стягивает с себя футболку и остается в одних джинсах, которые тоже скоро окажутся на полу.
Мельком замечаю небольшой шрам на его плече, та самая рана, которую я зашивала. Его красит даже этот рубец, его тело – моя персональная нирвана.
Он наваливается на меня сверху и это самая приятная тяжесть за последние годы. Я хочу быть с ним сейчас больше всего на свете. Даже если на кон поставят жизнь… но случайно замечаю на тумбочке фото и это все сразу меняет.
На нем я и Игнат, в день свадьбы. Он улыбается, я предельно серьезна. Уже тогда я понимала, что совершаю ошибку.
И если потороплюсь, совершу сейчас.
– Дамиан, подожди… – мягко заставляю его прервать поцелуи. – Дам… я не могу. Не готова вот так.
– Не волнуйся, у меня все с собой… – тянется к карману.
– Я не об этом.
Он тоже замечает фото на кофейном столике мамы и все сразу понимает.
Нахотя прервав поцелуи, прислоняется к спинке дивана.
– Не обижайся, пожалуйста, дело точно не в тебе. Просто я еще не развелась, так нельзя. Я же себя знаю... Да и Ийя…
– Забудь уже об Ийе! Мы не вместе. Вместе никогда не были и никогда не будем.
– Она надеется возобновить с тобой отношения…
– Повторяю: нельзя возобновить то, чего никогда не было! А Игнат… Ты сейчас не с ним, здесь, в доме матери. Со мной. И так понимаю это неспроста.
– Мы поссорились. Я ушла от него.
– Ну вот!
– Но от этого мы пока не перестаем быть женатыми. Это неправильно. Ты должен меня понять, – застегнув на груди пуговицу, сажусь рядом с ним, невесомо целую в обнаженное плечо. – Но отказать тебе сейчас было одним из самых сложных решений, уж поверь. Ты был… горяч.
– Так я до сих пор не остыл, – чуть-чуть улыбаясь, бросает в полоборота. – Так что полегче с поцелуями. Я не так безобиден, как кажется.
Мы снова целуемся, но уже спокойнее, каждый из нас понимает, что если не будет продолжения, то лучше не распаляться зря.
– Ты не обижаешься на меня? – шепчу между поцелуями.
– Наверное, это заслуживает некоторого уважения.
– Я сижу полуголая с другим, имея при этом обручальное кольцо. Вряд ли это можно приписать к списку достоинств.
– Да, но ты нашла в себе силы сказать "нет". Здорово прошлось по самооценке, к слову.
– Ты же знаешь, почему я так сказала…
– Знаю… – и шутливо снимает с себя мои руки. – Поэтому лучше убери. Я ведь могу не сдержаться…
– Может, выпьем кофе?
И он смеется. Расслабенно, откинув голову на спинку дивана.
– Ты чего это?
– Впервые пью кофе вместо секса. Дожил.
– Не обидишься, если я постелю тебе здесь?
– Испугалась моих угроз не сдержаться?
– Боюсь, что это я не сдержусь.
Засыпать ночью, зная, что он совсем близко, через стену, очень сложно. Одна фантазия сменяется другой и каждая все откровеннее. Губы до сих пор горят от поцелуев и коснуться его сейчас снова хочется нестерпимо...
А может, ну их, эти принципы?
