надо, Демид. Она не сказала ничего особенного.
– Правда? Хорошо, мне не сложно убедиться в этом у нее.
Гадаров повернулся, чтобы выполнить обещание, и, не выдержав, я схватила его за рукав.
– Пожалуйста, нет!
– Тогда расскажи сама, Саша. Ядовитый язык этой дамочки мне хорошо известен. Даже не думай, что я позволю ей говорить тебе гадости.
– Вы скоро породнитесь. Она станет твоей тещей, – произнесла, глядя умоляюще, чтобы передумал.
Только вот ругани из-за моей персоны не хватало.
– Я постараюсь заменить эту тещу на более прокаченную модель, – фыркнул он с сарказмом и все так же решительно потребовал: – Так что она тебе сказала?
– Ничего особенного, всего несколько слов. О твоей свадьбе.
– И?
Демид, не обращая ни на кого внимания, прижал меня к себе. И сделал это так крепко, что стало трудно дышать.
– Она сказала, что, так как я не ваша родственница и, по сути, никто, то будет разумнее, если Алиса попросит кого-нибудь из своих подруг быть у нее на свадьбе подружкой – из соображений этикета, естественно.
– Ах, никто, значит? Этикет, естественно! Вот оно что! – прорычал Гадаров, играя желваками. – Что ж, мы с Алисой разочаруем эту зарвавшуюся матрону, потому что у нас совершенно другие планы. К тому же у меня никогда не будет свадьбы без тебя.
– Демид, всё в порядке, я и сама не хочу быть подружкой, – заверила, заглядывая в расплавленный, кипящий гневом свинец.
Жесткий и непреклонный, мужчина совершенно не пугал. Я была наверху блаженства, ощущая его сильные объятия, про которые он, казалось, совсем забыл, и не собиралась напоминать, чтобы отпустил.
– Очень жаль! Жених обычно целует подружку, – Гадаров, не торопясь, склонился ниже. – А ты в курсе, что твои глаза похожи на летнее небо? Такие же синие, чистые и большие. И да, я тебя сейчас поцелую… на случай, вдруг ты решишь не приходить на свадьбу.
– Не надо, Демид.
Его слова напугали, но я не сделала ни одной попытки, чтобы вырваться. Мне было все равно. На всё и всех.
Главное, что он рядом.
– Твои губы говорят «Нет», а глаза кричат «Да». И я поверю именно последним. И знаешь, я бы в любом случает тебя поцеловал, даже если бы ты и в правду не хотела. Но ты же этого хочешь, Саша.
Демид одной рукой прижал меня к себе за талию, другой зафиксировал затылок и, склонившись, нашел мои губы. Его поцелуй был жгучим, сладким и каким-то отчаянным. Закрыла глаза, отдаваясь ощущениям и не испытывая никакой неловкости.
Как там говорят: пусть весь мир подождет?
Вот-вот, именно так. Всё правильно.
Не контролируя свои загребущие руки, обхватила широкие плечи, сдерживая желание прижаться еще ближе и отключить голову.
Волшебство закончилось слишком скоро.
– Демид, – выдохнула сипло, пытаясь сопоставить нас и реальность.
– Ты могла бы к этому привыкнуть?
В отличие от моих затуманенных, глаза мужчины были ясными и искрились смехом. А сам он чувствовал себя очень довольным.
Шеки опалил стыд.
Неужели великий и недосягаемый Гадаров средний просто решил пошутить над наивной и глупой Новиковой?
– За что? – выдавила еле слышно и попыталась разглядеть ответ на этот вопрос в зеркале души.
Не успела.
– Что, черт побери, вы здесь делаете? – Артем буквально подлетел, пылая праведным возмущением и сверля гневным взглядом то брата, то меня.
– Я целую подружку невесты, – вот уж кто был совершенно спокоен, так это Демид.
Он обернулся к младшему родственнику, но меня так и не отпустил. Я же в душе этому радовалась, потому что ноги подкашивались, а испуганное сердце грозило выскочить из груди и оставить свою хозяйку разбираться во всем самостоятельно.
– Ты перебрал от счастья? – выплюнул гневно Артем.
– С чего бы? – ухмыльнулся Гадаров средний и приподнял бровь, только вот улыбка явно не отражала веселья.
– С того, что это Александра! А не одна из девок-однодневок, которые вьются вокруг тебя в Москве и готовы на всё.
– Ух ты! Ты так хорошо осведомлен о моей жизни вне родительского дома? – сарказм Демида резал, как скальпель.
– Я не знаю, чем ты занимаешься в Москве, но требую, чтобы ты сейчас же убрал от Саши свои руки!
– Сейчас же и навсегда? Верно? – холодно произнес Демид, действительно меня отпуская. – Ты же считаешь, что она принадлежит только тебе? Заботишься? Желаешь ей добра? Ну так действуй. Забери ее и отвези домой. Для нее прием окончен, больше она не вынесет.
Демид еще несколько мгновений прожигал брата ледяным взглядом, а затем резко развернулся и ушел. На меня не взглянул. Я же прислонилась спиной к стене, чтобы не упасть. Сердце частило, ладошки покалывало, а губы горели.
Потрясение было настолько велико, что я вообще ни капельки не чувствовала себя виноватой. Все, о чем могла думать, так это о крепких горячих плечах под моими ладонями и восхитительном прикосновении губ Демида.
Больше ни о чем.
– Что он тебе сделал? – Артем, не сбавляя оборотов, сосредоточился на мне.
И хоть в его голосе отчетливо слышались злость и недовольство, направлены они были на того, кто только что нас покинул.
– Ничего, честно, – солгала, позволив взять себя за руку. – Демид все тебе сказал. Просто он рассердился, когда я отказалась пойти на его свадьбу. Вот и выбрал из двух зол меньшее.
– Из двух зол?
– Ну, да. Он должен был либо накричать на меня, чтобы надавить и заставить, либо поцеловать, чтобы дезориентировать. Он выбрал поцеловать.
И неважно, что все было совсем не так. Потому что в произошедшем были хороши оба. И моя вина нисколько не меньше. Ведь когда Демид сорвался, мне следовало его оттолкнуть, вырваться, нагрубить, может, даже ударить.
Но… но… но… Я этого не сделала. Оказалась слишком слаба, чтобы отказаться от поцелуя.
Его поцелуя.
– Вечно он манипулирует людьми, – процедил Артем сквозь зубы. – Власть изменила его сильнее, чем я думал. Поехали домой, Кудряшка. Хватит с тебя сегодня приключений, да и с меня тоже довольно. А Демиду от меня еще достанется.
– Он твой брат, – дрожащим голосом напомнила своему другу и защитнику о главном.
– Он говн… засранец, – поправил тот сам себя. – Он применил свою силу и власть, чтобы воспользоваться тобой.
Да нет же! Нет! Все совершенно не
