Когда прошли тяжелые похороны, встал вопрос, куда мы с дедом пойдем. И тогда… я достала старое завещание, прошлый оригинал которого хранился в бабулиных вещах.
Съездив в райцентр к бабушкиной старой подруге-нотариусу, я толкнула и её на преступление. Мы уничтожили последнее завещание и вместо него вложили старое. Мне тогда ещё восемнадцати не было и бабушкина подруга пожалела нашу семью, да и Ольгу она не любила. Кто же знал, что сестра всё разузнает и станет угрожать мне. Сестре это дом совершенно не нужен, но месть и злость затуманили её глаза.
Я конечно тоже поступила плохо, но ничего уже не поделаешь, да и в принципе сейчас я бы поступила абсолютно также. Страх остаться без крыши над головой, управлял мной тогда.
Когда дедушка увидел комиссию, ему стало плохо. Давление поднялось так сильно, что даже пришлось вызывать врача. Позже прибежала тетка Галя и после череды слёз и рукоплесканий предложила забрать его к себе в дом.
— Я деда заберу. Как-нибудь в одной комнатушке проживём, а вот тебя куда девать, ума не приложу. Ещё и ребёнок этот… Варька, может ты скинешь его? Уже двенадцать недель, но попроситься можно…
— Нет, — прерываю я речь тетки и начинаю собирать дедушкины вещи в сумку.
— А куда ты пойдешь? Тяжёлая! Из тебя и толкового работника сейчас не получится.
— Пока продам хозяйство и на вырученные деньги сниму комнату в районном центре, — беспечно отвечаю я тётке, а у самой внутри всё колыхается от одного-единственного вопроса: куда я пойду?!
— Нееет. Деньги с хозяйства я у тебя заберу. Мы то должны на что-то жить. Наши две пенсии превратятся в пшик, после посещения аптек. Поэтому на них даже не рассчитывай…. Скинь ребенка и иди работай на завод в райцентре. Тебе и комнату в общежитии дадут. Нам помогать станешь, да и крыша над головой будет….
Тетка говорит-говорит, говорит-говорит и мне приходится выйти, чтобы не слышать её угнетающие речи.
К вечеру все вещи дедушки были собраны и мы перенесли их в небольшой домик тетки. Для перевозки деда нанимали машину, за которой мне пришлось бежать в конец деревни. Соседи почему-то отказались нам помочь в этом деле. И вообще они больше злорадствовали, а не помогали. Даже те бабушки-соседки, которые раньше активно принимали участие в нашей с дедом жизни, после новости о моей беременности воротили от меня нос.
«Нагуляла», «принесла в подоле», «нашалавила в городе» — это лишь малая часть того, что я слышала от соседей в ежедневном режиме. Причем они не видели своих внуков/детей, которые меняли партнеров довольно часто. Видимо им так было проще — судить других и боготворить своих. Я их в этом не обвиняла, просто было очень неприятно всю эту грязь слушать.
На утро вся хозяйственная живность была перенесена тетке. А к полудню — многие вещи и мебель были составлены к т. Гале на веранду. Своих вещей у меня было мало, поэтому на их сбор я потратила совсем мало времени.
Поздно вечером, перемыв дом от пола до потолка, я закрыла его на ключ и устало опустилась на лавочку у сеней.
Что же мне дальше делать?
Постараюсь вечером выложить ещё кусочек
44
Меня хватило на два дня!
Два дня подряд тётка выговаривала мне какая я дура, что не желаю сделать аборт. А к вечеру второго дня она позвонила бывшей однокласснице, в нашу районную больницу, и договорилась, чтобы мне сделали прерывание.
— Быстро собирайся. Уже с утра тебе всё сделают, — вбегая в сарай, прошипела она, после чего я чуть ведро с кормом из рук не выронила.
— Я повторяю — делать ничего не буду, — хмуро возразила я и вышла во двор.
Тетка не успокоилась и побежала следом.
— Варька, я в своем доме лишний рот не потерплю. При всей моей любви, я легко тебя выгоню на улицу. Как мы все в одной комнате и…. В общем выбирай — или ты делаешь аборт, или завтра с утра выметайся отсюда. Я серьёзно!
Я вышла за забор, чтобы больше не слышать угроз тёти Гали и обессиленно опустилась на траву перед домом. Вечерняя прохлада немного остудила мои горящие щёки и я прилегла на штакетник забора.
Даже без угроз тётки я понимала, что из этого дома мне надо срочно уходить. За дедушкой она ухаживает хорошо и была достаточно приветлива с ним, а вот меня… Меня она готова со свету сжить из-за беременности.
Куда мне податься, я просто не представляла. Родных, кроме деда с теткой и сестры, у меня не было. Друзей, из-за моей нелюдимости и трусости, тоже нет. Вчера ночью, я даже подумывала позвонить Алексу и попросить у него помощи, но эту мысль я быстро отмела. Он не за что не впустит меня в свой дом, хотя этот вариант и был самым желанным. Как бы сейчас хотелось очутиться в его доме — обнять Андрюшу, поцеловать Алекса. Приготовить ужин, накормить моих любимых мужчин… Конечно в реальности они совсем не мои, но в голове я всегда называла их «мои любимые».
Зашла в дом, когда тетя с дедушкой уже спали. Стараясь их не разбудить, я в полной темноте пробираюсь к своей раскладушке и вдруг чувствую, что земля уходит из под ног и я проваливаюсь в окружающую темноту.
Вспышка… вторая… и голоса, через плотный гул в ушах.
— Давно без сознания… Я только грохот услышала и свет включила, а она лежит здесь на полу… Беременная…. На учете не стоит…. Откуда я знаю… я вообще против ребенка… Поэтому спасайте её, а про ребенка не думайте…
Всхлипнув, я пытаюсь разлепить губы и крикнуть, чтобы не смели этого делать, но снова проваливаюсь в темноту.
Луч ярко-красного света, очень сильно бьет по векам и я пытаюсь прикрыть их ладонью. Когда к глазам прикасаются мои, почему-то ледяные пальцы, я приоткрываю веки.
Белый потолок. Светло-зеленые стены.
Где я? — всплывает первая мысль, а потом я вспоминаю…
Боже, мой малыш!
Подскочив, я оглядываюсь по сторонам и тут же встречаюсь взглядом с входящим в палату врачом.
— Проснулась! Очень хорошо.
Довольно пожилой мужчина в белом халате, очень бесцеремонно распахивает моё одеяло и усаживается на самый его краюшек.
— Как самочувствие? — бодро спрашивает врач.
— Мммм…, - начинаю я, но в горле всё пересохло и я не смогла ответить, пока не откашлялась.
— Мой ребенок… Что с ним? — сипло выдавливаю я.
— Пока с ней всё в порядке.
— Пока? С ней…
— Да. Это девочка. Вчера узи делали и малышка нам всё показала. Но главное не это — у тебя четвертая отрицательная группа крови.
— Да.
— А у отца ребёнка скорее всего положительная… Где ваш папа?
Я закусываю губы и опускаю голову.
— Ты знаешь кто отец ребенка?
— Конечно, — порывисто шиплю я и вновь опускаю голову.
— Ему нужно приехать. Группу крови его следует узнать и кое-какие исследования сделать.
— Он не приедет…
— Понятноо, — скептически цедит врач, а потом быстро добавляет, — а позвонить ему сможешь? Вы общаетесь?
— Наверное… не смогу.
— Давай мне номер его телефона, я сам позвоню, — заявляет врач и видя, что я сомневаюсь, очень сурово добавляет, — Варвара, это очень важно. Здесь речь идет о здоровье плода.
Я свяжу тебе жизнь
Из пушистых мохеровых ниток.
Я свяжу тебе жизнь,
Не солгу ни единой петли.
Я свяжу тебе жизнь,
Где узором по полю молитвы-
Пожелания счастья
В лучах настоящей любви.
Я свяжу тебе жизнь
Из веселой меланжевой пряжи.
Я свяжу тебе жизнь
И потом от души подарю.
Где я нитки беру?
Никому никогда не признаюсь:
Чтоб связать тебе жизнь,
Я тайком распускаю свою.
45
Из-за бессонной ночи утром моя голова просто раскалывалась от боли. Сдавливая виски, я вновь и вновь возвращалась к разговору с врачом.
Конечно я до ужаса боялась за здоровье малышки, но и звонок врача Алексу не давал мне покоя. Как он воспримет слова доктора? Захочет ли помогать нам?
Вчера врач мне сообщил, что даже при его отказе, они постараются сделать всё возможное для меня и ребенка. Он также мне рассказал, что резус-конфликт можно предотвратить, в особенности при первой беременности. Кровь на данное исследование у меня взяли ещё вчера, но анализ будет готов только к концу недели. Если потребуется мне будут вводить какой-то препарат, чтобы предотвратить негативные последствия для малышки.
