только… господи, поосторожнее с этой махиной, ладно? Он же раза в два тебя выше.
Глаза Лёшки загорелись:
— Так он ещё и трансформируется, ма!
— Вот только не смей сам его трансформировать, — взмолилась я, хватая его за руки. — Слышишь меня? Я не шучу. Где-то не там щёлкнешь, и он тебя придавит!
— Так а мне ничего и делать не надо будет, — с довольным видом заявил сын. — Там на пульт нажимаешь, и он сам
Прекрасно. Просто прекрасно. Он Лёшке буквально настоящего робота подарил. На воображаемый ценник перед моим мысленным взглядом добавился ещё один жирный ноль.
— Всё равно, — упёрлась я. — Осторожнее с ним. Я этой сверхумной технике не доверяю.
— Я буду осторожнее, — пообещал Лёшка. — Правда. Клянусь.
Самое время и мне двигаться в направлении претворений своих обещаний в жизнь. И все эти непонятные события вокруг нас с Лёшкой только усилили моё желание действовать.
Ещё полчаса назад я боролась с сомнениями. Сейчас уже на все сто понимала, что оставлять всё на откуп судьбе не собираюсь.
Я не смогу жить, во всём полагаясь на того, кто меня предал.
— Лёшк, я к тебе завтра обязательно загляну. Сейчас мне кое-куда ещё предстоит заглянуть, а потом с оставшимися делами на день разобраться.
Сын благословил меня на мои благие деяния, и наобнимавшись, мы расстались. Он помчался за Дарьей, чтобы медсестра помогла ему снять его робота-монстра с зарядки. Я… направилась в административный корпус, где меня ждала почти шпионская миссия.
Впрочем, я зря рисовала себе непреодолимые барьеры и ставки выше, чем жизнь.
Приёмная Егора пустовала. В админздании вообще было почти безлюдно. Охрана совершала обход ближе к вечеру. Но дверь из перехода всё равно оставалась открытой.
Пользоваться ею я, правда, не стала, хоть и видела с главной лестницы, что преспокойно могла бы пройти именно там. Но там висели камеры наблюдения.
А я знала другой путь — в обход. Зато чистый, без видеонаблюдения.
Карточка-ключ в моих пальцах скользила от испарины. Я очень нервничала, воображая, что с тех пор, как я её получила на случай непредвиденных обстоятельств, код давно сменили.
Но ошибалась. Ключ работал исправно.
Служебный ход доказал свою полезность. Я беззвучно прикрыла за собой дверь и, свернув за угол, прошла едва ли не по стене, чтобы отворить дверь пустой приёмной и юркнуть внутрь.
Тихо. Пусто. Едва уловимо пахнет моющим средством.
Тут совсем недавно проводили уборку.
Надо бы проявить максимальную бдительность. Не исключено, что она ещё не закончена.
Дверь кабинета Егора была заперта, но я знала, где секретарши хранили комплект запасных ключей. Благо замок с тех пор не меняли.
Кабинет встретил меня темнотой, прохладой, запахом кожи и дерева.
Лишь в дальнем углу у стеллажей горела узкая световая панель у стола.
Этого более чем достаточно. Для попытки — более чем.
И попытка эта была безумной, отчаянной.
Потому что хоть я и знала, где располагался тот самый сейф, код его был мне неизвестен.
Зато мне было известно, что у мужа кошмарная память на пароли и цифры. Он должен был хранить этот код где-нибудь под рукой. Мог, конечно, и в телефоне, но я знала, как он не любил полагаться на технику. Все заметки свои обычно вёл от руки.
Надежду это давало буквально призрачную, но это уже лучше, чем ничего.
Так я хотя бы буду знать, что попыталась. Сделала всё от меня зависящее.
Я приблизилась к раздвижной панели, за которой скрывался сейф. Проверила, как работает механизм.
Всё в порядке. Теперь дело за малым — положиться на удачу и проверить записники.
Но стоило мне расположиться с ежедневниками и пачкой исписанных стикеров, хранившихся у мужа на рабочем столе, под световой панелью, как в приёмной раздались чьи-то уверенные шаги.
Мои мышцы дёрнулись, но, как в самом жутком кошмаре, тело не пошевелилось.
Меня буквально парализовало, прибило к месту силой неимоверного шока.
Я всё же успела затравленно оглядеться, чтобы понять, что ни при каких обстоятельствах не успею со своего места метнуться хоть куда-нибудь, где меня не увидят с порога. Но пусть я и осознавала это со всей ясностью, инстинкт это осознание перебить не могло.
Правда, успела я лишь отскочить от световой панели, прижимая к груди всё, что успела стащить со стола мужа.
Будто в продолжении кошмара, дверь отворилась… и я уставилась на вошедшего.
Первые несколько секунд мы таращились друг на друга, одинаково поражённые встречей.
— Я мог вообразить себе нашу новую встречу где угодно и при каких угодно обстоятельствах, — нежданный гость медленно прикрыл за собой дверь, — но только не при таких.
— Ч-что вы здесь делаете?.. — прошелестела я, вибрируя от неимоверного напряжения.
— Я собирался задать вам тот же самый вопрос, — синий взгляд прошёлся по мне, будто его хозяин пытался прочесть ответ по одному моему виду. — Оказывается, у вас есть доступ к этому кабинету?..
— Оказывается, — пискнула я, ссаживая свой груз на столешницу.
Мои руки вмиг ощутимо ослабли. Очевидно, уровень адреналина неумолимо пополз вниз, стоило сообразить, что никто не собирается меня рассекречивать и громогласно звать охрану. По крайней мере, пока.
— Занятно, — Муратов-старший не глядя что-то смахнул с лацкана своего пальто и бросил на панель у входа кожаные перчатки.
Я следила за ним со сверхъестественной внимательностью загнанного в угол зверя. Кажется, он уже умудрился смириться с фактом нашей неожиданной встречи. Стащил со своих могучих плеч пальто, бросил его в одно из кресел, оставшись в свитере крупной вязки и простых на вид джинсах.
— Так… зачем вы здесь?
— Вперёд меня пропускаете, — Муратов привалился плечом к стене, сложил на груди руки и иронично приподнял бровь. — Я-то никакой экзотикой вас не побалую. Не могу дозвониться до брата. Думал, он здесь. Проезжал мимо и решил заглянуть.
Проезжал, значит, мимо…
Интересно, на пару с помощницей своей проезжал? А в отделение к Лёшке решил не заглядывать, потому что не знал, как провернуть этот странны манёвр с подарком?
Но этот момент мы, обязательно обсудим в следующий раз. Сейчас куда важнее было выкарабкаться из ловушки, в которую я угодила.
— Свет в кабинете потушен. Как вы…
— Дверь приёмной была приоткрыта, — пояснил Муратов. — Что же вы, Нина Евгеньевна, так неосторожно действуете?
В его низком голосе не было ничего, кроме лёгкой иронии, но меня и она покоробила.
— Я к таким вещам н-не привыкла. Не подумала.
Это чистая правда. Я так волновалась и так зациклилась на том, чтобы незаметно попасть в кабинет, что о приоткрытой двери
