Определенно писатель сумел распознать в ней ту личность, которую она всегда тщательно скрывала и которой побаивалась. Как и Грегори, который знал всю подноготную Лизы, Мэдисон отлично разобрался в помыслах Слоун.
Он читал в ее душе, ощущал ее… Девушка не была бы ближе к нему, имей они одно сердце на двоих. Они были близки духовно, и это…
Ее глаза искали его, ей казалось, он просто должен быть рядом.
А Картер и был рядом. Он стоял в тени двери — босой, без рубашки. На нем все еще были выходные брюки, в которых он ходил в ресторан. В темноте разглядеть выражение его лица было трудно.
Мэдисон в жизни не видел зрелища прекраснее. Она была похожа на девочку, свернувшуюся калачиком в большом кресле. Поза Слоун выражала невинность, но лицо ее было лицом зрелой женщины.
Его сердце писателя подскочило, когда он увидел, что к груди Слоун прижимает листок его рукописи. Сколько он бился над этим заключительным пассажем, пытаясь точнее передать чувства Лизы! Интересно, узнала Слоун в героине себя?
Неужели в ее глазах слезы?! В свете огня они сияли, как бриллианты, ее волосы казались живыми. Картер обратил внимание, что девушка перестала закалывать их в пучок и носила теперь распущенными по плечам. Правда, комплимента он ей по этому поводу не делал, опасаясь, что Слоун тут же передумает и изменит свою новую прическу, которая так ему нравилась. Поэтому он предпочел молчать. В отблесках пламени ее волосы казались огненными, и молодому человеку так и хотелось согреть в них руки.
Он не сдвинулся с места, когда Слоун аккуратно уложила страницу в папку. Не шевельнулся он и тогда, когда, сбросив плед, девушка встала.
Его сердце забилось быстрее, дыхание участилось, когда Картер увидел, что Слоун протянула руку к «молнии». А затем, положив пальцы себе на плечи, девушка рванула ворот халата — о боже! — в стороны, обнажив грудь. Мэдисону казалось, что он наблюдает за тайным актом любви. Его взору открылась ложбинка между грудей, он любовался длинной шеей, пупком, животом и…
С трудом оторвавшись от прекрасного зрелища, Картер поднял взор, и их глаза встретились. Умоляюще улыбнувшись, Слоун скинула халат на пол…
До Мэдисона откуда-то издалека донесся собственный шепот — он хрипло хвалил ее красоту. Она была Венерой, вышедшей из пены. Отблески пламени освещали ее совершенное тело неровным светом. Ему хотелось дотронуться до нее руками, губами, языком… Любовь переполняла Картера, и лишь тело Слоун могло вобрать в себя кипение его страсти.
Мэдисон шагнул вперед, даже не услыхав ее умоляющего шепота:
— Картер, люби меня!..
— С радостью, дорогая, с радостью, — прошептал Мэдисон, протягивая к ней руки. Запустив пальцы в пышную массу ее волос, молодой человек с нежностью припал к губам Слоун. — Ты не представляешь, до чего ты хороша, — бормотал он. — Ты так мне нравишься, ты… твое роскошное тело… Твои губы так сладки…
Картер осторожно провел языком по ее губам, а затем его язык скользнул к ней в рот.
Девушка нетерпеливо застонала.
— Какая ты горячая, — шептал Мэдисон.
— Да, дорогой! Да! Это от твоих прикосновений. Целуй же, целуй меня! — простонала Слоун, приникая к Картеру всем телом.
Его язык снова и снова проникал в ее рот, с каждым разом все глубже. Девушка не сопротивлялась, а затем, ухватив кончик языка, стала ритмично сосать его.
Картер зарычал от наслаждения.
— Господи, Слоун! А я-то считал себя мастером символизма!
— Верно, Картер, — в исступлении шептала Слоун, перебирая пальцами его волосы. — Ты — мой учитель. Научи меня любви…
Не сводя с девушки глаз, Мэдисон схватил с кресла плед и расстелил его на полу перед камином.
— Ложись на спину, — велел он. Слоун повиновалась, как завороженная глядя ему в глаза.
Мэдисон стал раздеваться. Слоун с любопытством наблюдала, как он расстегивает золотую пряжку ремня, «молнию»… Одним движением Картер сорвал с себя одежду и встал, возвышаясь над Слоун, — обнаженный, гордый, возбужденный…
Молодой человек с тревогой смотрел на Слоун, опасаясь увидеть на ее лице следы сомнений или нерешительности, а может, чего доброго, и недовольства. С подросткового возраста не чувствовал он себя таким неуверенным с женщиной. Однако подобная скромность вовсе не была характерна для Мэдисона, и ему хотелось дать Слоун все, что она ждала от мужчины, поэтому его и мучили мысли о том, что он может ей не понравиться.
Но в глазах ее застыло немое обожание; она столько ждала его, ждала проявлений его любви…
Картер лег на Слоун. Их тела слились, словно были двумя частями одного целого.
— Я так долго ждал того, чтобы прижать к себе твое обнаженное тело. Скажи мне… скажи…
Девушка закрыла от наслаждения глаза.
— Я… мне чудесно…
Он зарылся лицом в ямочку на ее шее — тело Слоун содрогнулось. Ее руки нетерпеливо скользили по мускулистой спине Картера, по его ягодицам…
— Ты такой… твердый, — одобрительно прошептала девушка.
Мэдисон усмехнулся.
— Я… я говорила не о твоем… не об этом, — робко возразила Слоун. — Ты весь… все твое тело…
— Спасибо тебе, но «этот», как ты выражаешься, сейчас как раз требует всего моего внимания. — Приподняв голову, он погладил ртом ее губы. — А ты, наоборот, вся мягкая. Мягкая и сладкая.
— Да? — недоверчиво промолвила Слоун.
— Да, — ответил Мэдисон, лаская пальцами ее грудь. — Ты необыкновенно сладкая, Слоун.
Он принялся ласкать языком ее сосок, пока тот не отвердел. Слоун низко застонала.
— Тебе больно? — забеспокоился молодой человек.
— Нет-нет, — прошептала она, замотав головой, отчего пряди волос упали ей на лицо.
— Тебе нравится? — спросил Картер, начиная ласкать другую грудь девушки.
— Ах, Картер! Картер! — бессвязно восклицала девушка. Только так она могла ответить ему, потому что желание завладевало всей ее сущностью. Сердце рвалось наружу, мысли улетали далеко-далеко, оставляя место лишь физическому наслаждению.
Нельзя сказать, что Картер делал что-то особенное для того, чтобы удовлетворить ее. Да и Слоун лишь инстинктивно подчинялась его ласкам, но они так идеально подходили друг другу, что непроизвольно делали именно то, чего ждал каждый из них.
— Слоун… — едва слышно шептал Картер. — Господи, какая ты женщина… Ты убиваешь меня… Дорогая… — И, не в силах дольше выносить эту сладостную пытку, он медленно вошел в нее.
— О боже! — выдохнула девушка, повинуясь его указаниям и двигаясь ритмично в такт с ним. — Как хорошо!
— Ты… такая маленькая… Тебе не больно?
— Нет! — выкрикнула она, впиваясь пальцами в его бедра.
— Давай чуть передвинемся, так будет еще лучше…
