Susanne Beck - Трилогия Айс и Ангел

– Ааам…? – Она закашлялась снова, и глаза ее закатились на миг, прежде чем вновь обратить их пристальный взгляд на мою возлюбленную. – Амазонка?

Губы Айс сжались, я знала, что ей удается сдерживать слезы только усилием воли. И все же глаза ее были яркими и сверкающими.

– Да, – ответила она, шепотом, хриплым от непролитых слез. – Ты амазонка.

С этими словами, Рио расслабилась, как будто уйдя в себя. Ее грудь поднялась еще один раз, затем опустилась и осталась неподвижной. Глаза ее напоминали глаза куклы, которые смотрели невидящим взором на раскидистый балдахин деревьев над нами.

– Рио! Рио, нет! Пожалуйста, нет! – Я повернулась к моей любимой как раз в тот момент, когда единственная слеза тихо скатилась по ее щеке: «Айс! Сделай что-нибудь!»

Поднимая руку с импровизированной давящей повязки, Айс осторожно закрыла глаза Рио.

– Прощай, мой друг, – прошептала она.

– Нет! Нет! Это еще не прощание! Черт возьми, Айс! Сделай что-нибудь! Спаси ее, как спасла меня!

Нежные руки опустились на мои плечи. Я старалась стряхнуть их, но их объятие было железным.

– Все кончено, Ангел, – прошептал голос Корины из окружавшей нас темноты. – Отпусти ее, позволь упокоиться с миром.

– Нет! Я не могу! – Я порывисто подалась вперед, отпустив неподвижную руку Рио, собираясь начать что-то вроде искусственного дыхания.

Но Айс оказалась быстрее, выставив предплечье и остановив меня.

Я посмотрела на нее глазами, наполненными огнем, но ее взгляд пригвоздил меня к месту. Я упала на неподвижное тело Рио, рыдая на ее груди, пока Корина не подняла меня, крепко обняв. Я рыдала как ребенок в материнских объятьях. Остальные амазонки стояли вокруг нас, воплощая собой немую картину горя и страдания. За моей спиной Айс подняла Рио на руки и молча пошла прочь.

Сегодня мы сожгли тело Рио. На огромном костре. Как она и хотела. Ее душа отлетела вместе с дымом туда, где нет жизни и смерти, туда, где она, наконец-то, встретится с мудрейшими ее племени.

Именно Айс зажгла ей погребальный огонь. Именно Айс пела – с факелом в руке. И, если честно, не приведи господь мне услышать еще раз такую панихиду…

Айс не плакала. Думаю, она – единственная, кто – не плакал.

Что касается меня, вам, наверное, интересно, что я чувствовала? Знаете, такое дурацкое ощущение, что меня спеленали – от макушки до пяток. Полное онемение, если вы понимаете… Когда не чувствуешь ни-че-го. Абсолютно.

Единственный, кто при этом не присутствовал – Пони. Одна из амазонок, чье прозвище – Доктор – вполне соответствовало умениям, вытащила пулю из ее плеча, и теперь она должна была еще какое-то время лежать. Может, это не очень правильно, – то, что ее не было на похоронах Рио, но, по крайней мере, она была жива. И еще… Интересно, что я скажу ей, когда мы увидимся? Что можно сказать тому, кто спас вашу жизнь, потеряв при этом всё? «Я сожалею»? Или просто «спасибо»? Этого будет достаточно? Не знаю… Хотя Корина так старалась убедить меня в этом.

Меня очень беспокоит тот факт, что я оказалась готова подвергнуть опасности жизни своих друзей только ради того, чтобы встретиться с любимым человеком. Человеком, который, между прочим, по вполне понятным и объективным причинам не хотел меня видеть. Я смотрю на женщину, которой стала, и понимаю, как изменилась. И, к сожалению, не все перемены во мне – к лучшему. Я стала четче реагировать на опасность, я умею быстро давать отпор, быстро набрасываться на врага. Но самое худшее в том, что я становлюсь тем, кем никогда не хотела бы стать, даже в мыслях. Я становлюсь эгоистом. Человеком, который свои потребности ставит выше всех других. И винить в таких изменениях я могу только себя.

Иногда я ловлю на себе взгляд Айс. Странный взгляд, словно она смотрит на незнакомого человека, пытаясь угадать, какой сюрприз он преподнесет.

Смерть Рио сильно повлияла на мою любимую. Воздух вокруг нее постоянно словно напоен странной, тревожной энергией, той самой, которая всех заставляет держаться подальше. Подальше от Айс Легендарной, от Айс Темной. Именно эту Айс знает большинство амазонок. Они замирают от страха, когда она проходит мимо, и перешептываются, когда думают, что она не слышит. Черт! И где их мозги? О чем бы они не шептались, это только усиливает ее гнев.

А вчера мы любили друг друга. Странная, жесткая, почти животная любовь. Любовь, больше разделяющая, чем сближающая. Айс была неутомима. Она хотела и брала меня снова и снова, а я просила еще и еще. Пока мы обе не провалились в сон, обняв друг друга. На какое-то мгновенье боль отступила, но утром вернулась. Так и должно быть, потому что эта боль свила гнездо у меня в душе. Если бы я могла плакать. Или кричать. Или разбить кулаки в кровь о стены! Но, кажется, все, что я могу сделать – сидеть здесь, наедине со своими мыслями, и молиться, чтобы этот кошмар скорее закончился.

Пожалуйста, Боже, если ты меня слышишь, прекрати это!

На следующее утро меня разбудили дикие вопли.

Кричал мужчина.

Отшвырнув одеяло, я, как была – полуголая и растрепанная, выскочила из комнаты, не обращая внимания на то, как выгляжу при этом.

В холле было полно перешептывающихся женщин, и я рванула вперед, расталкивая всех, словно полузащитник, делающий решительный прорыв в дальнюю зону. Повернув налево, я пулей домчалась до кухни, перед которой столпилось еще больше народу. Женщине, которой принадлежало это ранчо до Монтаны, видимо, очень хотелось выжить в любых условиях. На нее так подействовали проводившиеся в свое время испытания ядерного оружия, что она решила построить собственное бомбоубежище. Попасть в него можно было через кухню. Обычно оно использовалось как склад, где мы держали консервы и все, что нужно для того, чтобы прокормить, одеть и защитить нашу немаленькую компанию. Но в настоящий момент в нем «хранилась» только одна «вещь».

Кавалло.

Его крик подстегнул меня, и я принялась буравить собой толпу с удвоенной энергией. Некоторых сдвинуть было нелегко, но, когда до них доходило, кто именно сегодня в роли хавбека, то они предпочитали уступить дорогу. Когда я, наконец, протиснулась вперед, то увидела Девушку-ковбоя и Чито, стоящих у открытой двери кухни. Их тела казались спаянным монолитом и служили той пробкой, которая не давала никому из любопытствующих попасть внутрь. Кто-то осторожно взял меня за руку и потянул в сторону. Я увидела мрачное, напряженное лицо Монтаны и такое же – Корины. «Что происходит?» – спросила я, хотя, кажется, уже знала ответ. В этот момент крики прекратились. Совсем. Оставив после себя давящую, звенящую тишину. Тишину, разрушенную глухим двойным стуком. Словно кто-то отшвырнул подальше ненужное уже тело, и оно, ударившись о стену, сползло на пол. И – почти сразу – тяжелые шаги в нашу сторону. Девушка-ковбой и Чито подались назад, и из кухни вышла Айс, вокруг которой словно клубились грозовые тучи. У многих, собравшихся здесь, просто перехватывало дыхание при одном взгляде на нее, и, бледнея, они отворачивались. Моя возлюбленная напомнила мне зверя на охоте. Она смотрела сквозь толпу, и в ее глазах не было ничего человеческого. Они обещали только страдание.