— А того второго — любишь? — поинтересовался коротыш в подтяжках, курящий папироску.
— Нет.
— Беда, однако, — хихикнула появившаяся из воздуха девушка с розовыми волосами, принявшаяся обнимать того толстого, что привел меня сюда. — Давно таких не было, — она пристально меня осмотрела с ног до головы, словно фотографируя.
— И не полюблю, — добавила я.
Секретарь поднял впервые глаза от свитка и тут же заверил всех, что я нагло вру, потом тоже повторил Карл, доказывая, что он свою работу знает, и он, человек, нуждающийся в уходе на пенсию за все эти пятьсот пятьдесят лет попыток меня свести с кем-то, устал.
«Он устал, видели? Может, ты мне плохой вариант тыкаешь все эти годы? Дайте заценить!» — замелькало в мыслях.
В комнате раздались те самые три щелчка, как по заказу, снова эти злорадные щелчки, но голову в сторону прибившего как не старалась, я не могла повернуть. Тело демонстративно отвернулось и не подчинялось. За столом стало еще больше народа, мужскую компанию разбавили миловидные богини таланта — музы. Такие ветряные, беловолосые девушки с колокольчиками в руках.
— Я соскучился! Вот где ты теперь, бусинка? Куда убежала? — прозвучал бархатистый мужской баритон с нотками возмущения, я от неожиданности испугалась, подскочив на месте. Появление этого персонажа я пропустила.
— Атар! — окликнула молодая девица лет семнадцати, судя по голосу, парня стоящего у меня за спиной.
— Милая, рад тебя видеть. Ты, как всегда, великолепна — сдержанно проговорил ей в ответ Атар.
— Атар, ты не должен здесь быть, — громко затараторил секретарь, сводя пальцы для щелчков. — Точнее должен, но ненужен.
Судя по шагам, парень приблизился ко мне со спины вплотную, после нахальным образом провел по руке сверху вниз своей мягкой холодной ладонью и прошептал на ухо:
— Девочка моя, — он, легонько обняв за плечи, робко поцеловал меня в плечо, наполнив неприступную крепость души колоссальной нежностью, коленки — нескончаемым трепом, а сердечко заставил бесстыдным образом екать в такт своего мимолетными прикосновениями, властными, горячими, самодовольными губами и жадными, цепкими, покровительскими, ласковыми, успокаивающими, защищающими объятиями.
Почему я не поворачиваюсь к нему? Хочу увидеть, кто пробудил во мне одним прикосновением такой букет эмоций! Уфф! От неожиданного переизбытка чувств у меня потемнело в глазах.
— Не твоя, — жестоко ответила я.
— Понимаешь, бусинка, так создан мир: его основа — любовь ко всему и друг другу. Век за веком половинки находят один одного и влюбляются снова и снова. Я люблю тебя.
— Мы с тобой не половинки. — по щеке потекла горькая слеза обиды. Капля пару минут путешествовала от края левого глаза до бледных, трясущихся выпуклых губ, застыв на них на пару секунд, поплыла к подбородку. Прежде, чем упасть на пол, соленая капелька превратилась в бусинку, поскакав по каменному, жутко холодному полу, как попрыгунчик, с грохотом молнии.
— Кто сказал, что любить это просто? Почему это не моя? Еще как моя! Ты думаешь, тот тряпка тебя достойный из-за одного маленького недопонимания между нами? Я не изменял и никогда этого не сделаю рядом с тобой — запомни это, глупенькая! Давай спросим у него? — парень указал на того самого парня с флейтой, — Кто твоя судьба?
— Теоретически или практически? — захихикал Карл, целуя свою барышню.
— Ты забыл, как пил что-то покрепче чая с этим самым секретарем, писав томик земной судьбы, обнимая красавиц муз, которые за тобой каждую жизнь летают на землю? Кто-то забыл, как подкупил его комика переписать наши имена вместе?
— Это такие мелочи, бусинка! — и парень искреннее засмеялся, еще больше прижав меня к себе со спины на секунду, а после поднял с пола ту самую жемчужину из слез, тихонько продолжил говорить, чтобы слышала только я:
— Знаешь, когда я тебя встретил, понял: зачем мужчине нужна одна девушка. Только самые искреннее чувства смогут из невозможного сделать возможное, — вертя в руках камешек, перед моими глазами, шептал нежно парень: — Ты можешь не быть моей судьбой, хочешь — убегай веками, играя в прятки, но однажды, я — найдя тебя, завоюю и не отпущу больше никуда ни к кому. Ты слишком дорога, что бы я тебя променял во всех формах и во всех жизнях на кого-то. За сколько столетий, ты так и не усвоила этого, а зря. Тебе пора дождаться и выслушать.
— Ты сам знаешь правила: кто играет против судьбы — получает в лоб отпор.
— Это будет не про нас. Мы исключение из правил.
— Мы с тобой не связаны, возможно, ты за сотни километров. Как мы найдемся без этой связи?
— Я об этом позаботился. Не нужно быть связанными какой-то красной ниткой от трусов, чтобы отыскать того, о ком сердце ноет.
Перед тем, как сон прервали громкие стуки каблуков, его кисть нарисовала в воздухе скрипку и три щелчка превратили инструмент в настоящий, мальчишка сказал последнюю фразу:
— Возьми. Музыка приведет меня ближе к мечте.
Взяла ли я эту скрипку или нет, от парня с божественно приятным голосом, так и не известно, громкие стуки каблуков в комнате вывели с состояния сна в не выспавшегося зеленого с красными глазами монстра размером с планету.
За окном падали холодные капельки слепого дождя, где-то на западе, облака белоснежного цвета сгущались в тучи, словно угрожая закрыть ярко светящее теплое солнышко и полновластно завладеть небом. Открыв веки, сон совсем испарился, оставив на душе только одну уверенность — все будет хорошо.
Крики матери, Виктории Владимировны, стащили меня, прогульщицу, с постели окончательно:
— Ты в этом семестре еще не была на учебе! Соберись! Ну! Давай, девочка! За что мне это? За что? Ну как ее доставить на учебу? Милочка, прошу, поднимись!
В универе были противные ректорские контрольные работы, без сдачи в этот же день, вылет с дверей заведения гарантирован.
Мачеха у меня миловидна женщина тридцати восьми лет, хотя внешне выглядела на двадцать девять максимум. Ее черезмерное увлечение операциями и косметическими салонами дает потрясающий эффект! Винтажное украшение из мелких бриллиантов поддерживало длинные белокурые волосы, собраны в изящную так называемую греческую прическу. Выразительные черты овального лица с тонкими скулами и четкими линиями подбородка подчеркивал классический макияж: тщательно выкрашенные карие глаза с ярко- красными губами, в тон лаку на ногтях. Худую, подтянутую фигуру облегало черное деловое платье из шелка, едва касающееся колен с бусами — воротником на шеи, дополняли образ бежевое туфли на невысоком каблуке без излишеств, но очень популярного дома моды в Милане и такого ж цвета сумочке-кланче. Почти все принимали эту даму за мою родную старшую сестру. Это жутко выводило с себя. Она мне такая родственница, как пес Тузик муж попугаю. Немного людей знали о втором браке отца. С прошлой супругой, моей родной мамочкой, он пробыл в браке пять лет. Она, родив на свет двух детей: меня и брата, умерла при родах третьего сына вместе с ребенком. Викторию Владимировну по собственной глупости с любимым братиком Максимом мы случайно назвали мамой, чтоб отпроситься гулять во двор, а родитель принял это за знак, вскоре сыграв вторую пышную свадьбу, и прожил с Викторией шестнадцать лет. Характер мачехи вспыльчивый, властный, общем, совсем не масло.
