Уильям Шейкспир - Трагедия Ромео и Джульетты

О, где ж Ромео? Ты его видал?
Я счастлива, что в драку он не встрял.

За час до той поры, когда светило
Являет лик в златом окне востока,
Смятённый ум повлёк меня гулять
И там, под сенью вековых платанов,
Что к западу от города растут,
Гляжу, идёт в такую рань ваш сын.
Кидаюсь я к нему, меня он видит
И прячется в укрытие леска…
Сличив его желанья со своими,
Стремившимися лишь к уединенью,
Когда ты сам себе уже не мил,
Я курс продолжил свой, а не его,
И разминулся с тем, кто рад был скрыться.

Его там часто видят по утрам
Кропящим росы горькими слезами
И вздохами плодящим туч стада27.
Но стоит только бравому светилу
С восточных далей потянуть за полог
Над хмурым ложем заспанной Авроры,
Спешит домой, во тьму мой мрачный сын,
Себя в покоях личных запирает,
Смыкает ставни, гонит солнце прочь
И создаёт искусственную ночь.
Зловеще выглядит его борьба со светом.
Унять причину можно лишь советом…

Мой благородный дядя, в чём причина?

Не знаю, да и он не говорит.

А вы его хоть как-нибудь пытали?

И сам, и через дружеские связи,
Но он – советник собственных страстей,
Себе он друг… не знаю, сколь любезный…
Но столь секретный, закадычный, близкий
И столь далёкий от самопознанья…
Он как бутон, что лепестки сжимает
И красоту не кажет никому,
Укушенный завистливым червём.
Когда б причину мы недуга знали,
Ему снадобье тотчас мы бы дали.

Вот он идёт. Спешите удалиться.
Я выясню, в чём хворь его таится.

Надеюсь, посчастливится узнать
Тебе его недуг. Уходим, мать!

Ромео, с добрым утром!

День так молод?

Пробило только девять28.

О боже! Время грусти бесконечно.
Не мой ли это батюшка ушёл?

Он самый. Что за грусть так медлит время?

Нехватка средства, что его торопит29.

В любви?

Вне…

Вне любви?

В немилости30 у той, кого люблю.

Увы, любовь на вид хоть и слепая,
Уверенно доводит нас до края.
Где перекусим?.. Боже, что стряслось?!
Не отвечай, не стоит, я всё слышал.
Винят во всём вражду. Но тут – любовь.
Враждебная любовь! Любовный гнев!
Из ничего создавшееся нечто!
Как тяжка лёгкость! Важность – в суете!
Уродлив хаос кажущихся форм!
Перо – свинцовый груз, туман – прозрачен,
В огне – мороз, в здоровие – болезнь!
Будящий сон как хочешь назови!
Любовь я чувствую, но без любви…31
Ты не смеёшься?

Нет, скорее, плачу.

О, добрая душа, зачем?

Затем, что и твоя душа в смятенье.

Любовь не видит в этом преступленья.
Печалей бремя мне сдавило грудь.
Твой плач его не облегчит ничуть,
А той любовью, что ты проявляешь,
Ты только масло в пламя подливаешь.
Любовь – лишь дым, что вздохи32 поднимают.
Расчистится – влюблённый взор сверкает;
Расстроится – влюблённых слёз река.
Она – безумство умного ума,
Нектар сладчайший тошного дерьма.
Прощай, кузен.

Постой! И я с тобою.
Не оставляй наедине с судьбою.

Я заблудился, я уже не тут,
А тот, кто тут, Ромео не зовут…

Скажи мне с горя, так кого ты любишь?

Мне что, то имя простонать тебе?

Стонать? Да нет же! Назови лишь грустно.

Больного понуждая к завещанью,
Тем самым множишь ты его страданья.
Признаюсь грустно: женщину люблю я.

Я не промазал. Ты влюблён. Я знал.

Стрелок отменный! И она прекрасна.

Прекрасна цель, что первой ты сбиваешь.

Вот тут ты, брат, промашку допускаешь.
Стрелой Дианин33 ум не напугаешь.
В доспехах целомудрия она.
Ей шутка Купидона34 не страшна.
Её в осаду не возьмёшь словами,
Глазами не прожжёшь в защите брешь,
Засов не совратишь соблазном злата.
Она красой богата, но бедна,
Ведь красота умрёт, как и она35.

Она что, клятвой плоть свою связала?

Увы, и тем растрату оправдала.
Ведь красота, лишённая кормленья,
Лишает счастья жизни поколенья.
Своим умом она меня так мучит,
Что ввек благословенья не получит.
Её обет до гроба не любить
Обрёк меня на участь мёртвым жить.

Бери пример с меня: забудь её!

О, научи меня забыть, как думать!

Свободу дай своим глазам, приятель.
Узри красу в других.

Но я тогда
Тем чаще буду вспоминать её.
Те маски, что целуют дамам брови,
Нас соблазняют больше, чем скрывают.
Ослепший вряд ли позабудет прелесть
Всего того, что видел раньше он.
Мимо меня прошедшая красотка —
На самом деле лишь напоминанье
О той, что всех красоток превзошла.
Ты не научишь, как её забыть…

Нет, научу, чтоб должником не быть36.

Однако в наказание Монтекки
Поклялся точно так же, как и я.
Нам старикам, несложно помириться.

Вы оба уважаемые люди
И жаль, что в ссоре были до сих пор.
Каков же ваш ответ на сватовство?

Ответ мой будет тем же, что и прежде.
Моё дитя недавно в мир вошла,
Четырнадцати лет ещё ей нету37.
Пускай два раза листья пожелтеют.
Тогда, невеста, думаю, созреет38.

Её моложе много матерей…

Младая мать и старится скорей.
Земля пожрала все мои надежды39,
Кроме неё, последней на земле40.
Но ты, мой друг, ищи расположенья
Её; ведь я лишь часть её решенья.
И если дочь тебе согласье даст,
Мой голос подтвердит его тот час41.
Под вечер я, как и в былые годы,
Жду на пиру мне милого народа.
Тебя, Парис любезный, приглашаю
И в длинный список бережно включаю.
Мой скромный дом сегодня привечает
Земных созвездий в небо зрящих стаю42.
Восторг, что в юности знавали мы,
Когда апрель сменял тоску зимы,
Средь нежных крошек нынче ждёт тебя.
Его наследуй, сердцем не скорбя.
Смотри на девушек, сличай и слушай.
Пусть лучшая твою затронет душу,
А та, что поразила большинство,
В твоих глазах не стоит ничего.
Идём со мной.

Обегай-ка Верону
И отыщи мне каждую персону,
Чьё имя ты увидишь в списке том.
Их пригласишь почтительно в мой дом.

Один пожар другим пожаром тушат,
А приступ боли лечат болью новой.
Кружись обратно, коль круженье душит.
Грусть гложет грусть – и вот душа здорова!
Заразой свежей уязви свой глаз,
И старый яд слезой уйдёт тотчас.

Твой подорожник очень пригодится.

Но для чего?

Когда сломаешь ногу.

Ты рехнулся?

Нет, но в тисках смирительной рубашки,
Сижу один в темнице, без еды,
Измученный, избитый… Добрый вечер!