Кристи была одной из его любимиц, и он часто читал ее сочинения вслух перед всем классом, а особенно ему нравилось, когда она декламировала стихи или пела под гитару. Такое особое внимание привело к тому, что некоторые из одноклассниц затаили на Кристи обиду. Когда однажды в разговоре с подругами она заметила, что известное стихотворение, которое проходили ученики младших классов колледжа, имеет плохо скрытый эротический подтекст, одна из девочек передала этот разговор своим матери и бабушке, а те пожаловались на Кристи учителю.
С тех пор он никогда больше не просил ее читать вслух стихи и не хвалил сочинений, хотя продолжал ставить отличные отметки.
Жизнь Кристи стала безрадостной. Ей было так стыдно, что иногда не хотелось жить, и казалось, что она самая отвратительная, самая гадкая из всех девчонок. Кончилось тем, что девушка стала сознательно подвергать себя опасности: перебегала улицу на красный свет, купалась весной в холодных озерах, выпрыгивала на ходу из поезда…
Но когда кто-то из ребят высказал предположение, что учитель объяснился пятнадцатилетней Кристи в любви, а она ответила ему дерзостью, ей пришлось рассказать, что произошло на самом деле.
В результате администрация школы, выяснив все подробности произошедшего конфликта, предложила Джону Пелему покинуть школу, и он вынужден был обратиться к литературной деятельности.
Спустя много лет Кристи случайно попала на чтения, посвященные памяти Вальтера Скотта. Доклад о его балладах делал Джон Пелем.
По окончании своего сообщения он неожиданно обратился к публике с предложением послушать, как читает баллады его бывшая лучшая ученица.
Потом в парке Пелем объяснился Кристи в любви. Она едва сдержалась, чтобы не ответить ему грубостью, потому что слишком хорошо помнила, сколько горечи испытала из-за этого человека в свое время.
Теперь Кристи было двадцать шесть лет, и незамужняя жизнь ее вполне устраивала. Она привыкла обходиться без романов, и дружба мужчин казалась ей куда увлекательнее ухаживаний и домогательств, в которых она видела что-то жалкое.
В Испании она дважды подверглась настойчивой атаке, но сумела вовремя объяснить обоим ухажерам, что не в ее правилах мешать дело с удовольствием.
Их с Дорин машины стояли в соседних отсеках.
— Почему ты выбрала такой цвет? — Дорин поморщилась, глянув на серый “форд” Кристи.
— Мне нравится. Неброско и практично, — с улыбкой ответила та.
Для Дорин слишком много значили цвета и краски, ей важно было быть на виду. А Кристи это не волновало.
Проницательный человек, увидев этих двух женщин рядом, задумался бы, что их может связывать. Дорин была в красном костюме с ярким макияжем, а Кристи — в кремовой блузочке и прямой юбке. Девушка только чуть тронула румянами щеки, чтобы не казаться бледной, и наложила легкие серые тени вокруг глаз, подчеркнув их миндалевидную форму.
В школе Кристи дразнили Синеглазкой, а она всегда считала, что лучше бы у нее были карие или серые глаза. Свои казались ей слишком театральными, чересчур броскими. Для губ она предпочитала бледно-розовую помаду и красила их только потому, что хотела сгладить впечатление пухлости и наивности, которое они, по ее мнению, производили.
— Как это тебе удается безо всяких усилий выглядеть так сексуально? — спросила ее как-то одна из подружек.
Кристи ужаснулась такому вопросу и с тех пор с опаской рассматривала себя в зеркале в поисках чего-то вызывающего в своей внешности.
Вот и теперь, заводя мотор, она посмотрелась в зеркальце. Жесткий взгляд деловой женщины… Знали бы они все, какой ценой далась ей эта жесткость!
Она жила в противоположном конце города и могла проехать домой через центр, но, минуту поразмыслив, повернула на шоссе.
Коттедж. Обременительное наследство. Эти маленькие фермы и возделанная земля когда-то были собственностью ее семьи, а дом строила еще прабабка. Кристи он всегда казался каким-то непомерно разросшимся, холодным и неуютным. Вероятно, здание, пристроенное к основному, первоначально должно было служить жильем для одного из работников с семьей.
К нему прилегал внушительных размеров сад, теперь запущенный и мрачный, наличие которого Юджин Айшем выдвинул, как еще одну из причин своего отказа покупать коттедж.
Встреча предстояла малоприятная. По мнению Кристи, старик Айшем был самым настоящим человеконенавистником. Он вел себя невежливо, а порой и агрессивно, и проявлял к окружающим непомерную требовательность.
Но Кристи не могла не признать его правоты в отношении коттеджа — здание действительно было в ужасном состоянии. Крыша текла, да так сильно, что в одной из спален вообще нельзя было жить. Из системы отопления работала только старая печь на кухне и камины в комнатах. Стены ванной сплошь покрывала плесень, а уж кухня… Конечно, Юджин Айшем тоже внес свою лепту в это запустение, но и до его появления здесь было немногим лучше.
Когда во время своего предыдущего визита Кристи недовольно поморщилась при виде грязной воды, застоявшейся в мойке, и остатков пищи на столе, старик в ответ смерил ее уничтожающим взглядом.
Она готова была объяснить ему свое положение и попытаться найти какой-то компромисс, но для этого нужно было иметь дело с нормальным человеком, а Кристи уже знала, что десятки людей пострадали от несносного характера Айшема. Никто не называл его иначе, как сутягой и склочником.
И все же, сказала себе Кристи, каким бы ни был Юджин, это не он привел коттедж в негодность, а значит, и не ему нести за это ответственность.
Пока жива была Клеменс, Юджин пытался затеять с ней тяжбу по поводу плачевного состояния своего жилья, но суд отказался возбуждать дело по причине нездоровья хозяйки. Вступив в права собственности, Кристи первым делом обратилась за помощью к тем же судьям, но они только беспомощно развели руками, посоветовав ей отремонтировать коттедж.
Он стоял в стороне от магистрали. Если бы привести в порядок запущенный сад и дом, подумала Кристи, выключая двигатель, все это могло бы доставить радость, но…
Вот бы у нее появились деньги… Но откуда? Счастливый выигрыш? Победа в каком-нибудь конкурсе? Может, продолжить занятия живописью — вдруг она добьется успеха на этом поприще?
Конечно, дело мог спасти удачный брак… Но неужели она сможет выйти замуж по расчету? Ненавидеть мужа, пить перед сном крепкие спиртные напитки, чтобы не так отвратительна была его близость.., нет, об этом надо забыть!
Отбросив эти мысли, Кристи вздохнула и бросила взгляд на пустое окно второго этажа. Выбитая зимней бурей рама валялась в траве, а черный полиэтилен, натянутый, чтобы закрыть проем, лишь подчеркивал запустение, потому что на остальных окнах висели чистые накрахмаленные шторы.
