— Дознание?
— Это более мягкое слово, чем шпионаж. Собираетесь донести в социальную службу? Так вот, передайте им, что у моего сына хороший дом и он ни в чем не нуждается.
— Лично я в этом сомневаюсь, — спокойно парировала Эви.
— Что?!
— Вы считаете, это хороший дом? Ничего подобного. Да, он комфортный и богатый. Но деньги — это еще не все.
Пришел его черед недоуменно уставиться на девушку.
— Многие люди считают, что деньги очень важны.
— Только не в том случае, если, кроме них, у вас больше ничего нет.
— Вы решили, что имеете право сделать такой вывод?
— Почему бы и нет? По крайней мере, я видела целую комнату… А вы осудили меня лишь по одежде и возрасту.
— Я же сказал: хватит об этом, — нетерпеливо оборвал он.
— А я такого не говорила. — Эви почувствовала, что опять начинает злиться. — У меня тоже есть право на необоснованные выводы, как и у вас.
Она сознавала, что идет по грани… Ну и что с того? Обычно девушку нелегко было вывести из себя, но этому мужчине довольно оказалось и нескольких фраз.
Он раздраженно вздохнул.
— Так мы ни к чему не придем. Что вы вообще забыли в моем доме?
— Я подвозила Марка.
— На этом безобразии, которое стоит снаружи?
— Нет. Я ехала, а он бежал следом. — Впрочем, Эви тут же прикусила язык. Сейчас не время для сарказма. — Конечно, он ехал со мной.
— Хотя бы в шлеме?
— Я отдала ему свой.
— А сами ехали с непокрытой головой? Это противозаконно.
— Знаю. Но что мне оставалось делать? Бросить его там? Главное, он был в безопасности.
— Но вы — нет.
— Я потрясена вашей заботой, — прошипела она.
— Я забочусь не о вас, а о сыне, — прорычал он в ответ. — Что, если бы вас задержала полиция?
Эви стиснула зубы. Он был прав. Удар ниже пояса, но… Он был прав.
— И зачем, вообще, вам понадобилось его подвозить? Куда подевался школьный автобус?
— Я привезла его не из школы. Он опять прогулял уроки. Не в первый раз, между прочим.
— Да, об этом я уже слышал.
— И что вы сделали?
— Пошел в школу и пообщался с директором.
— Нет, я спрашиваю: что вы сделали дома? Поговорили с Марком?
— Естественно. Я велел ему вести себя как следует, иначе его ждут неприятности. Вижу, он не послушался. Хорошо. Я разберусь.
Эви уставилась на него, как громом пораженная.
— Что вы этим хотите сказать?
— Только то, что научу его слушаться и призову к порядку. Разве вы не за этим явились?
— Нет!
Он даже вздрогнул от неожиданности.
— Я пришла не за этим, — повторила девушка. — Мальчик несчастен, и я пытаюсь понять, в чем дело. Впрочем, мне и пяти минут в вашем доме хватило, чтобы разобраться. Боже, ну и место!
— А что с ним не так? — нахмурился он.
— Это же не дом, а музей. Тут полно вещей, но он.., совсем пустой.
Он окинул взглядом дорогую мебель, затем вновь уставился на Эви, озадаченный до крайности.
— То есть как — пустой?
— Здесь нет ни тепла, ни радушия. Мальчик приходит в дом, где его никто не ждет…
— Его мать умерла, — сухо отрезал Джастин Дэйн.
— Она не просто умерла, мистер Дэйн. Ее здесь нет. Где ее фотографии?
— После того, что она сделала, я не намерен их хранить и уж тем более выставлять напоказ.
— А у сына вы спросили, чего он хочет?
Она услышала, как Дэйн втягивает воздух сквозь зубы.
— Это вас совершенно не касается.
— Ошибаетесь, — решительно заявила она. — Я учительница Марка, и меня беспокоит его благополучие. Мальчик страдает.
— С чего вы взяли?
— Это же очевидно. А вы можете рассказать мне все остальное? Что такого она натворила, что вы решили вычеркнуть ее из памяти?
По выражению лица Джастина Дэйна было ясно, что он не собирается ни о чем рассказывать.
Он остановился у окна, спиной к Эви. Высокий, широкоплечий, властный, совершенно непреклонный. И горе тому, кто встанет у него на пути…
Наконец с раздраженным вздохом он вновь обернулся к девушке.
— Все это совершенно лишнее. Я готов признать, что вами двигали самые благие намерения, и спасибо, что известили меня о проступках сына. А теперь вам лучше уйти.
И вновь она утратила самообладание. Да это не мужчина, а какой-то механизм, специально созданный, чтобы выводить ее из себя!
— Я не собираюсь уходить, пока вы говорите о его «проступках»! У мальчика умерла мать, отец делает вид, что ее никогда не было на свете… Марк несчастен, одинок, он мучается и страдает… Вот, что должно вас волновать в первую очередь! Вы хоть это-то понимаете?
— Послушайте, вы…
Но тут их прервал неожиданный шум. Обернувшись, они обнаружили на пороге Марка. Интересно, как давно он там стоял и что мог услышать?
— Привет, пап.
— Привет, Марк. Кто-нибудь догадался предложить мисс Уортон чаю?
— Да, Лили заварила.
— Тогда отнеси поднос наверх и покажи мисс Уортон свою комнату. Уверен, ей будет интересно.
Конечно, Джастин Дэйн предпочел бы вышвырнуть ее за порог, но перед сыном ему пришлось сдержаться.
— Благодарю вас, — сказала Эви. — Вы очень любезны.
И с удовольствием отметила, что он поморщился от этих слов.
Как она и предполагала, комната Марка оказалась битком набита техникой, от компьютера до музыкального центра. Наверняка ей полагалось прийти в восторг.., но Эви восторгаться не собиралась.
Столько аппаратуры — и никакого человеческого тепла. И здесь тоже ни одной фотографии матери.
— Мощный компьютер? — поинтересовалась она. Мальчик с удовольствием стал ей показывать.
Как она и предполагала: самая последняя модель, с выходом в интернет.
— Машина нового поколения, — заявил Марк. —Их еще и в продаже-то нет, но отец мне достал.
— А чем бы ты хотел заниматься после школы?
— Что-нибудь с языками. Только папе это не нравится, он говорит, денег на этом не заработаешь.
— Что правда, то правда, — с улыбкой согласилась Эви.
— Но мне все равно, — горячо возразил мальчик. — Иностранные языки — это целый мир, с ними ты не сидишь, как в клетке, и можешь…
Вот таким она привыкла видеть Марка в классе — радостным, возбужденным, жадным до новых знаний… Эви ободряюще улыбнулась.
— Больше всего я люблю итальянский, — продолжил мальчик. — Когда-нибудь я поеду в Италию… Иду!
Он открыл дверь на стук и забрал у Лили поднос с чаем. Тем временем Эви подошла к книжной полке. Вытащив наугад какой-то томик, она неожиданно обнаружила между страниц фотографию.
На ней была женщина с мальчиком: наверняка Марк и его мать, несколько лет назад. Они смеялись, с любовью глядя друг на друга. У Эви невольно сжалось сердце.
Обернувшись, она увидела, что Марк, побледнев, смотрит на нее.
