– Зачем же они поженились?
– Да просто по глупости. Как большинство из нас.
– Сколько они прожили вместе? Я задаю эти вопросы тебе, – пояснила Рита, – чтобы не задавать их ему.
– Понятно. – Ольга поерзала в кресле. – Года два, если не ошибаюсь.
– Они ссорились?
– Понятия не имею. Он всегда был скрытным.
– Откуда же ты знаешь, что он не переживал из-за ее измены и последующего самоубийства?
– Ну... он никогда не говорил, что переживает.
– А вы много общались?
– Да нет, не особенно.
Рита еще раз взглянула на рецепт.
– Так он сразу заявил в категорической форме, что не станет ничего принимать?
– Да. Я купила эти дурацкие пилюли, целых три упаковки, но он посоветовал мне спустить их в унитаз. Сказал, что седативы и транквилизаторы гасят пламя жизни.
– Даже так?
Рита побарабанила пальцами по столу. Именитый писатель. Умен, талантлив. Понимает, что болен, но отказывается от лечения, рассматривая свою неврастению как своего рода расплату. Расплату за дар. За пламя жизни. Как говорил Курт Кобейн, «лучше гореть, чем угасать».
– О господи! – воскликнула она в раздражении. – Зачем ты подсовываешь мне таких несносных пациентов?
– Он мой брат, – сказала Ольга.
Рита тяжело вздохнула и открыла ежедневник.
– Принять его без записи я не могу, у нас с этим строго. Люди ожидают своей очереди месяцами. Но у меня есть окно... да, в понедельник, в 16.00, только предупреди, пожалуйста, чтобы не опаздывал.
Она специально просила Наташу не записывать никого на это время, собираясь в спокойной обстановке перечитать старые истории болезни и заняться другими делами, которые из-за возросшей в связи с увольнением одного из коллег нагрузки постоянно переносила со дня на день. Но, видно, не судьба.
Ольга растроганно чмокнула ее в щеку. На прощание они тепло обнялись, заверили друг друга в неизменной любви и дружбе, обменялись комплиментами по поводу прически-макияжа-костюмчика и расстались до понедельника. Рита пообещала позвонить после того, как составит собственное мнение о строптивом братце.
Для тридцатипятилетней матери семейства Ольга и правда выглядела весьма неплохо. Яркая, со вкусом одетая... особенно Риту порадовал маникюр. К сожалению, замужние женщины часто пренебрегают этой процедурой из-за бесконечных хлопот по хозяйству. Когда ежедневно моешь, чистишь и драишь, не говоря уж про сумки с продуктами, какой тут маникюр!
Она подошла к зеркалу и уставилась на свое отражение. Ладно, еще не все потеряно. Регулярные визиты к косметологу приносят кое-какие плоды. Волосы, пожалуй, стоит чуть-чуть осветлить. Избавиться от этого желтоватого оттенка. Сделать их более платиновыми, и пусть враг трепещет. «Родила бы, что ли», – сказала ей как-то мать. Отличная мысль! Только вот от кого? Воспользоваться услугами Международного банка спермы? А что, нынче это модно. М-да...
Вечером она налила себе чашечку чая, устроилась за компьютером и попыталась составить заочное представление о том, с кем ей предстояло познакомиться в ближайшее время. Может быть. Если парень не струсит, что вполне вероятно. Многие мужчины пасуют в кабинете психоаналитика, хотя в кресле руководителя или дома на диване чувствуют себя очень даже уверенно.
Ольга сказала: «Он публикуется под псевдонимом Грэм Мастерс».
«Мастерс? – машинально переспросила Рита, вспомнив почему-то Макгрегора Мастерса из ордена Золотой Зари. – Почему?»
«В Оксфорде у него был друг, Колин Мастерс. Он скончался от передозировки наркотиков».
Graham Masters. Собственного сайта у него, похоже, не было. Она сделала запрос через поисковик, и через минуту в ее распоряжении оказались тридцать пять адресов интернет-страниц, где в том или ином контексте упоминалось его имя. Она глотнула горячего чая и принялась неторопливо просматривать их одну за другой.
Сборники рассказов, романы, многочисленные публикации в журналах и антологиях... сотрудничество с издательствами Tartarus Press, Scarecrow Press, Earthling Publications, Liverpool Universiti Press, Sarob Press и многими, многими другими... премии и награды Интернациональной гильдии ужасов (The International Horror Guild), Ассоциации писателей жанра хоррор (Horror Writers Association) и так далее и тому подобное... статьи в газете Sunday Times...
«Он не фантаст, – объясняла его сестра с таким видом, будто старалась добиться для него отмены приговора. – Его герои – наши современники, внезапно оказавшиеся в жуткой, противоестественной ситуации».
Ну, здорово! Он зарабатывает себе на жизнь, описывая всевозможные кошмары и человека, пытающегося им противостоять по мере своих слабых сил. И от этого самого его предстоит излечить? А что же останется? Что останется?
Ей приходилось иметь дело с подобными пациентами, и она отлично знала, что слишком настойчивое вторжение в сферу бессознательного может закончиться для них тяжелым психозом. Интересно, что там в анамнезе... Родители, кажется, не страдали никакими психическими расстройствами. А другие члены семьи? Просмотрев все материалы, касающиеся Грэма Мастерса, она пришла к неутешительному выводу, что самым лучшим было бы оставить его в покое.
Понедельник подкрался незаметно. Вот только что, кажется, была пятница и она терпеливо объясняла разгневанной и оскорбленной в лучших чувствах мамаше, почему ее четырнадцатилетнюю дочь необходимо срочно переселить к бабушке (или расстаться со своим новым мужем), – как сразу бац! – и понедельник.
Сегодня должен прийти Грэм. Мысленно она называла его именно так, хотя ей было известно и настоящее его имя – Григорий. Младший брат. Рита вдруг поняла, что совершенно не представляет, сколько ему лет. Он может быть моложе Ольги и на год, и на пять лет. Хотя нет, на пять – это вряд ли. Хорошо, сказала она себе, стоя перед открытым платяным шкафом и рассеянно перебирая висящие на вешалках костюмы. Это даже хорошо – не знать его возраста, не знать почти ничего. Хорошо для работы. Просто пациент. Незнакомый человек на приеме у психиатра.
Он явился без опозданий. Первые минуты знакомства: неизбежное напряжение, оценивающие взгляды... Наташа принесла кофе в белых фарфоровых чашках, поставила на стол вместе с вазочкой шоколадных конфет и упорхнула, ослепив пациента улыбкой.
Стоя посреди кабинета и медленно оглядываясь по сторонам, он пытался сделать выбор между креслом, придвинутым к столу (пациент лицом к лицу с врачом), креслом сбоку от стола (пациент изредка поглядывает на врача, а в случае внезапного замешательства имеет возможность отвернуться), креслом чуть поодаль (пациент и врач смотрят друг на друга, но их разделяет некоторое расстояние) и креслом в углу, в глубокой тени (пациент вообще не видит врача, что создает почти полную иллюзию одиночества). Рита ждала. Опыт подсказывал ей: во время первого визита вежливость скорее всего вынудит его занять кресло напротив, но в дальнейшем он может счесть это неудобным и перебраться в тень.
