Анна быстро приняла душ и натянула на себя поношенные брюки, мешковатый свитер и лыжную куртку. Крег был далеко, и замечания делать было некому. Наконец-то можно не краситься и не заботиться о прическе – только пройтись разок расческой и повязать шарф, чтобы не мерзли уши. С ее роскошными длинными и пушистыми, как у ребенка, волосами можно было себе это позволить.
Надевая меховые перчатки, Анна мельком взглянула в зеркало. Лицо было слишком бледным – и неудивительно: она мало бывала на солнце. Темные круги делали синие глаза еще больше. Платиновые волосы были прямыми и ровными. Сморщив нос, Анна скорчила забавную рожицу. Как здорово быть самой собой. Крег всегда требовал, чтобы она выглядела, как фотомодель: прическа, косметика и соответствующий туалет, причем постоянно. Но сейчас некому делать замечания, некому читать мораль.
На улице уже поднялся легкий ветерок. Миллионы солнечных искорок сверкали на сугробах – Анна зажмурилась и вспомнила, что не взяла темные очки. Впрочем, это не имело никакого значения – сейчас хотелось лишь вдыхать свежий морозный воздух и как можно скорее оказаться за огромными воротами, которые делали Дипвуд похожим на тюрьму.
Как только тяжелые створки захлопнулись за ее спиной, сердце забилось чаще. Господи, как чудесно быть свободной. Как там любят писать на плакатах? «С этого дня у вас начинается новая жизнь». Анна чувствовала себя именно так. Воспоминания вчерашнего вечера как бы поставили точку, и теперь она открывала новую страницу.
Она брела совершенно бесцельно. Хорошо было просто спускаться вниз по холму и идти, идти, пока не надоест. Хорошо было не чувствовать над собой привычной опеки. Сегодня все было по-другому, во всем ощущался символический смысл обретенной независимости. Анна шла размашистым шагом, чувствуя, как мышцы длинных ног напрягаются, приветствуя неожиданную свободу. Она даже не заметила, как оказалась на окраине, – просто доверилась узкой извилистой тропинке, идущей вдоль каменной стены.
Ветер играл концом афиши, небрежно прилепленной к стене. Анна почти прошла мимо, как вдруг ее остановило имя, набранное большими буквами.
Мисс Кэрол Кокран в добродвейском премьерном показе…
Анне стало любопытно, и она разгладила афишу, чтобы прочитать до конца. Пьеса называлась «Дурная кровь». Смутно вспомнилась какая-то журнальная статья, которая попалась ей на глаза в приемной доктора Холдейна. Новая роль Кэрол всегда становилась событием. К тому же эта пьеса была написана одним из самых многообещающих молодых драматургов, поговаривали даже об экранизации.
Остальные имена в афише также показались ей знакомыми. Одно из них было набрано почти такими же большими буквами, как и имя Кэрол: Уэбб Карнаган. Анна была уверена, что уже слышала о нем раньше, но остановило ее именно имя Кэрол, вызвав чувство легкой ностальгии.
Школа. Та, в которой она училась перед швейцарской, унылая, скучная и очень правильная. Но вот появилась Кэрол, и ее яркая, непокорная красота, чудовищная грамматика и нецензурные комментарии по поводу окружающих сразу поставили все с ног на голову.
Наверное, они сдружились именно потому, что были такими разными: Кэрол была борцом, Анна – тихим, задумчивым наблюдателем. И хотя она служила лишь прикрытием для бесконечных проделок подруги, в ее жизнь вошел острый дух приключений. Кэрол проучилась в их школе всего лишь год, но Анна хорошо помнила ее.
«До свидания, лапочка. Писать не обещаю, потому что терпеть этого не могу. Да ты сама прекрасно знаешь, что я никогда не пишу писем! Но однажды, когда я стану богатой и знаменитой, мы обязательно встретимся опять. Поговорим о старых добрых временах…»
У Анны до сих пор стоял перед глазами образ Кэрол, сидящей на чемоданах в ожидании отчима, который должен был ее забрать. Она сидела, жмурясь на солнце; взгляд был решительным, улыбка – широкой и сияющей. На следующий день они с отчимом уезжали в Европу. «Европа! Ты только вдумайся в это слово! Для проститутки высокого класса моя матушка совсем неплохо устроилась. – Увидев выражение лица Анны, Кэрол расхохоталась и продолжала: – Черт подери, малышка! Разве я не учила тебя называть вещи своими именами? Ну а что касается меня, то я собираюсь устроиться еще лучше».
За прошедшие годы Кэрол, как и обещала, стала богатой и знаменитой, но Анна никогда не пыталась разыскать ее. Крег не одобрил бы такого знакомства: Кэрол славилась своими вызывающими выходками и бесчисленными браками. Да и сама Анна была слишком занята своей собственной жизнью, своими личными проблемами.
Но ведь сегодня не имело никакого значения, одобрил бы это Крег или нет. Наконец-то можно было отбросить всякую мысль о нем.
Наверное, именно в это время в старом театре в центре города проходит репетиция. И она может пройти через боковую дверь и увидеть Кэрол. Было бы так здорово посмотреть на нее во время репетиции – и не чего-нибудь, а бродвейской пьесы.
Засунув руки в карманы куртки, Анна продолжала свой путь, но теперь этот путь был целенаправленным.
Анна давно знала об этой боковой двери в театр, как и о том, что ее никогда не запирают. По крайней мере, сколько она себя помнила, эта дверь всегда была открытой. В детстве было так интересно проникать через нее в театр, пробираться по пыльным, затененным проходам, взбираться на сцену и представлять себя звездой, примадонной, играющей премьеру. Нужно было лишь прикрыть глаза, и театр оживал – люстры сияли ярким светом, а изношенный бархат кресел и занавеса обретал первозданную роскошь.
Прошло много лет с тех пор, как она в последний раз приходила сюда, но дверь, хотя и с трудом, открылась и пропустила Анну вовнутрь, точно так же, как и много лет назад. К счастью для Анны, скрип дверных петель был заглушён шумом бутафорской стрельбы со стороны сцены, и ее приход остался незамеченным. Постояв в нерешительности несколько секунд, свыкнувшись с царившим вокруг полумраком, она наконец решилась пройти дальше.
Миновав застеленный ковровой дорожкой проход, Анна тихо проскользнула на одно из мест в заднем ряду. Люди сидели по всему залу рассеянными группками, но никто, казалось, ее не заметил.
Происходящее на сцене почти мгновенно захватило ее. Через некоторое время она поняла, что причина этого – один из актеров. Он играл явного гангстера – белый костюм и прочие неотъемлемые атрибуты, – но именно он оживлял действие. Насколько Анна поняла, он только что совершил убийство и в настоящий момент спорил с женщиной и пожилым человеком, засовывая пистолет обратно в наплечную кобуру. От него исходила настолько сильная, чисто животная, злая энергия, что оба партнера казались манекенами на его фоне.
