Несколько дней она провела во Французском квартале, в отеле «Холидей инн», присматриваясь к атмосфере уличных сборищ и взаимоотношениям между людьми. В конце концов Хейли заключила, что этот квартал отвечает ее потребности в свете, энергии, смехе. Приняв решение, она связалась с агентством по аренде недвижимости и начала подыскивать место, которое могла бы назвать своим домом.
Большинство предлагавшихся квартир были слишком велики и дороги для писательницы, которой еще предстояло выплачивать кредит, взятый на покупку дома в висконсинском лесу. Другие – чересчур запущенные или расположенные в таких сомнительных районах, что она никогда не смогла бы чувствовать себя там спокойно, а тем более работать, – тоже не подходили.
Хейли уже начала подумывать о том, чтобы постоянно переезжать с места на место, когда по чистой случайности нашла то, что искала, в двух шагах от своего отеля. Как-то, безрезультатно обойдя с агентом квартир шесть, она оставила машину на стоянке отеля и решила пройтись пешком – поискать какой-нибудь новый ресторанчик, чтобы там поужинать. Кафе «Сонина кухня», находившееся почти рядом с «Холидей инн», всегда было забито постоянными посетителями. Но в тот вечер лишь несколько человек ожидали у входа, когда освободятся столики. Хейли присоединилась к ним и, стоя в очереди, прочла объявление о сдаче квартиры, прикрепленное возле кассы. Она заинтересовалась.
Отдельный вход на лестницу, ведущую на третий этаж, где была расположена квартира, выходил на тротуар позади кафе. В квартире был балкон с кружевными чугунными перилами, нависавший над крыльцом кафе. Окна комнаты смотрели на юго-запад, так что во второй половине дня она оказывалась залитой солнцем. Хотя в квартире не было кухни, имелись встроенный буфет со стойкой, маленькая двухконфорочная электрическая плитка и большая раковина в ванной, где Хейли могла в случае необходимости вымыть несколько тарелок. Но самое главное – сзади к дому примыкал небольшой сад.
Хейли прошлась по комнате, пытаясь представить себе, как будет жить в этих стенах. Выглянула на балкон, с удовольствием отметила, что он достаточно широк, чтобы вытащить сюда стол и водрузить на него компьютер. А царившая здесь атмосфера чужих тайн казалась идеальной для творчества. Квартирка была отделена от основного двухэтажного дома. Обои в розовых бутонах, покрывавшие стены комнаты, наводили на мысль о том, что раньше здесь жила маленькая девочка. Теперь комната была обставлена ветхой, хотя, похоже, и антикварной мебелью. Владелец предложил вынести и свалить ее в сарае, если Хейли пожелает.
Хейли не пожелала. Эта огромная комната подходила ей такой, какой была, хотя она и не могла понять, почему именно. Хейли въехала в тот же день и отправилась по магазинам. К ночи кровать была застелена ярким африканским покрывалом, на столе лежала такая же яркая скатерть, идеально гармонировавшая с покрывалом. Через несколько дней Хейли нашла псевдовосточный коврик, прикрыла им проплешину в центре пятнистого ковра винных оттенков, покрывавшего пол комнаты, после чего переставила единственный приличный предмет мебели – резной деревянный диван, обитый красной шерстяной тканью, – к двустворчатой двери, ведущей на балкон. Рядом с диваном она повесила медную ладанку.
Хейли надеялась, что, когда все вокруг будет по ней, она сможет начать работать.
Унылый северный твид сменился в ее гардеробе яркими цветастыми свободными платьями. Она носила теперь на шее мешочек-амулет, который специально для нее сделала жрица племени йоруба. Амулет должен был принести ей удачу в творчестве. На ее весьма пожилую «короллу» едва ли кто-либо позарился бы, тем не менее на приборном щитке теперь красовался фетиш, призванный отпугивать угонщиков. Хейли всегда делала покупки на одном и том же рынке и завтракала изо дня в день в одном из двух постоянных ресторанчиков. Продавцы и официанты называли ее по имени. Впервые за много месяцев она принадлежала только себе.
В не по-зимнему теплые дни, подобные нынешнему, она держала балкон открытым. Комната наполнялась влажным речным воздухом, таким насыщенным, что Хейли казалось, будто она вдыхает вместе с ним саму городскую жизнь. Издали доносились гул улицы Дюмен, дробь барабанов уличного оркестра, звон посуды из кухни кафе, расположенного внизу, – знакомые, милые звуки.
И все же, несмотря на новое окружение и иной образ жизни, слова по-прежнему не складывались и не перетекали на экран компьютера. Сюжет, который она так тщательно обдумывала по пути сюда, казался теперь искусственным и банальным. Отлично зная, что подстегивать работу над книгой бесполезно, Хейли выключила компьютер, положила в карман записную книжку и пошла прогуляться.
День был солнечный и яркий. Хейли не спеша миновала собор, дошла до кафе «Монд» и, присев за столик, стала потягивать кофе и наблюдать за немногочисленными в зимнее время группами туристов, проходящими мимо. За соседний столик присела женщина с ребенком в ходунках и заказала булочки, посыпанные сахарной пудрой. Каждый раз, когда пудра просыпалась малышу на джемперок, он заливался радостным смехом.
Молодая мать обратила внимание на то, что Хейли смотрит на них.
– Сколько ему? – спросила Хейли.
– Почти три. С ним уже можно путешествовать. Мы из Чикаго. А вы?
Три года.
– Из Висконсина, – ответила Хейли.
– Никогда бы не сказала, судя по вашему акценту. Милуокский?
Если бы ребенок Хейли и родился, теперь он наверняка был бы уже мертв.
– Да, до недавнего времени я жила в Игле. Сюда приехала всего недели четыре назад.
– Вот как? Вам повезло. Когда мы выезжали из Чикаго, там шел снег. Эта весенняя погода восхитительна, правда?
Мертв… и ее горе было бы еще тяжелее от этой утраты. Хейли, соглашаясь с собеседницей, кивнула. Хотя лицо ее выражало лишь обычный вежливый интерес, говорить она не решилась, чтобы не выдать волнения.
В руках у женщины была видеокамера.
– Вы не снимете нас? – попросила она Хейли.
Хейли выполнила просьбу, потом заказала новую чашку кофе. «Я неправильно выбрала место действия своего романа», – решила она. Сюжеты ее произведений всегда разворачивались на Среднем Западе, но теперь она живет здесь, и писать надо об этих местах. Хейли принялась делать заметки в записной книжке и, заработавшись, незаметно выпила две чашки кофе, хотела заказать еще одну, но тут солнце внезапно зашло за темную грозовую тучу.
Пока Хейли шла домой, резко похолодало, поднялся ветер и упали первые дождевые капли. Войдя к себе, она увидела, что балконная дверь, оставленная незапертой, распахнулась настежь. В комнате остро пахло озоном. Этот запах всегда вызывал в воображении Хейли вид жирных червей, ползающих по тротуарам после весенних ливней.
