– Нужно некоторое время, чтобы она полностью пришла в себя, – успокоила его сестра. – Скоро ее перевезут в палату на второй этаж. Если хотите, можете там ее подождать.
Грег решил пока позвонить матери Джил и сделать неотложные деловые звонки. Когда он поднялся в палату, Джил уже лежала там.
Он придвинул стул к ее кровати и радостно отметил про себя, что она не так бледна, как прежде, и что спит хотя и тяжелым, но уже спокойным сном.
В течение последующих часов Джил периодически просыпалась и смотрела невидящим взглядом на Грега и медсестру, которая склонялась над Джил, спрашивая, не сделать ли ей укол обезболивающего.
Вечером врач велел Грегу ехать домой отдыхать. Тот не соглашался уйти до тех пор, пока ему не пообещали позвонить, если в состоянии Джил возникнут какие-нибудь изменения.
По дороге домой, сидя на заднем сиденье такси, Грег все время вспоминал, какой беззащитной выглядела Джил на больничной кровати. Это видение не покинуло его, даже когда он, очутившись в своей квартире, опустился на смятую постель, все еще хранившую терпкий запах Ритиных духов.
В памяти Джил прошедшие после операции сутки сохранились в виде смутных воспоминаний о том, как медсестра заходила проверить капельницу, заменить опустевшую колбу с раствором и вколоть обезболивающее. Обрывки фраз, которые бормотала Джил, были совершенно невнятными, но медсестра, казалось, отлично понимала их.
Джил очнулась только на следующее утро. Когда она открыла глаза, то первое, что она увидела, был Грег, сгорбившийся на стуле рядом с ее кроватью. Она слабо улыбнулась:
– Я всегда не любила эту рубашку, – медленно проговорила она.
Грег оглядел свою бледно-лиловую в салатовую клетку рубашку.
– А что в ней такого? – спросил он, скрывая за этим вопросом огромное облегчение, которое испытал при звуке ее голоса.
– Ты похож в ней на уличного торговца на перекрестке.
Тут Джил обвела взглядом палату и увидела стоящие где только можно вазы с цветами, и глаза ее изумленно расширились.
– А ты говорила, что тебя никто не любит! – Грег, улыбаясь, смотрел на нее. – Может, попросить, чтобы мне тоже вырезали аппендикс?
Джил не смогла подавить зевок.
– Тебе же его вырезали еще в школе. Тебе крупно не повезло, приятель, обратно они не отрастают.
– Хочешь пить?
Джил кивнула, уже успев заметить, что не может свободно шевелить рукой, к которой подведена капельница. Вообще не предполагалось, видимо, что она будет особенно двигаться.
Грег налил в пластиковый стаканчик холодной воды и осторожно поднес его к губам Джил. Она жадно выпила всю воду.
– Передай Рите мои извинения за то, что я расстроила ваш вечер.
Она снова опустила голову на подушку, надеясь, что Грег не заметит ее неискренности. Буквально с первого дня знакомства у Джил с Ритой сложились прохладные отношения. Самое смешное за– ключалось в том, что Джил не могла объяснить, чем, собственно, ей не нравится Рита. Она, безусловно, была обаятельной, не задавалась и, по-видимому, была сильно увлечена Грегом, и тем не менее Джил ее не любила.
– Ничего, она это пережила, – беззаботно ответил Грег.
Хотя после операции Джил соображала еще не очень хорошо, но она была совершенно уверена, что не ослышалась: Грег говорил о Рите в прошедшем времени. – Сдается мне, что она тебя бросила. – Джил не могла сказать, что она огорчена за Грега. Ей никогда не казалось, что Грегу подходит энергичный тип женщин, к которому принадлежала Рита. Она лично считала, что такому отзывчивому человеку нужна более мягкая и понимающая спутница жизни.
– Благодарю за сочувствие, – холодно произнес Грег и отодвинулся от Джил, так как в этот момент в палату вошла медсестра. Она улыбнулась Грегу и произнесла:
– Мистер Ричмонд, не могли бы вы выйти на пару минут? Мне нужно осмотреть мисс Блэйк.
Сестра проводила Грега взглядом до самой двери и, обернувшись, бросила смущенный взгляд на Джил. Сменив перевязку, она освободила Джил от капельницы и катетера, к вящей радости больной.
– Я скажу мистеру Ричмонду, что он уже может войти, – с этими словами сестра вышла чуть более поспешно, чем это следовало сделать.
Джил рассмеялась и откинулась на подушку. Черт возьми, удивительно все-таки, что они с Грегом за все это время так и не закрутили никакого, даже самого пустякового романа! Ну, вообще-то, они оба считали, что любовные интриги могут помешать их совместному бизнесу, который был сейчас таким успешным. А кроме того, за все пять лет, что Джил и Грег работали вместе, кто-нибудь из них всегда был несвободен.
Грег вернулся в палату только спустя десять минут. На губах у него играла легкая улыбка.
– Охотник за женскими юбками, – поддела его Джил.
Снова сев у изголовья ее кровати, Грег поднял на Джил совершенно невинные глаза:
– Кто, я?!
– Да, ты. Ты ни разу не смотрел на меня таким взглядом, каким сейчас одарил эту медсестру.
– И не посмотрю до тех пор, пока ты не станешь на время нашей работы надевать что-нибудь поприличнее этих мешковатых тренировочных костюмов, – немедленно ответил Грег. – Да, чуть не забыл: сегодня посыльный принес тебе вот это. – С этими словами он достал из кармана какой-то сверток и протянул его Джил.
– Будь добр, распакуй сам, – Джил с трудом пошевелила рукой, к которой еще совсем недавно была подведена капельница.
Грег открыл коробку и извлек на свет Божий маленькую пушистую гориллу в очках с роговой оправой.
– Только не это! – простонала она. – Мне уже подарили пятьдесят две штуки. Этот – пятьдесят третий. Меня скоро начнет тошнить от вида этих плюшевых Гарри.
– Нечего ругать маленькую скромную гориллу, которая, между прочим, кормит нас обоих. Она тут ни при чем. – Грег аккуратно усадил игрушку на тумбочке.
Джил попыталась лечь поудобнее и тут же сморщилась от резкой боли. Это не укрылось от взгляда Грега.
– Дать тебе обезболивающее? – быстро спросил он. – Хочешь, я спрошу сестру, можно ли тебе сейчас принять одну таблетку.
Джил помотала головой.
– У меня уже и так наступило какое-то отупение от этих таблеток. Налей, пожалуйста, еще воды.
Протягивая Джил стакан, Грег впервые обратил внимание, какие длинные и густые у нее ресницы. Лицо ее уже заметно порозовело после операции. Грег удивился, что никогда не замечал, какие синие у Джил глаза. «Прямо кобальтовые», – подумал он. А губы: неужели они и раньше бывали такими влажными и так возбуждающе приоткрывались? В этот момент Джил пошевелилась, устраиваясь поудобнее, и Грег увидел контуры двух аппетитных грудей, проступающих под тонкой больничной рубашкой.
Грег удивился сам себе. Что за приступ сентиментальности? Можно подумать, что у него уже по крайней мере полгода не было женщины! Ведь раз и навсегда решено: они с Джил работают вместе, живут в одном доме, но и только. Их отношения сложились так удачно, что менять в них ничего не нужно.
