Уже стемнело, когда мы покинули особняк господина Леско. Довольный сделкой, канадский магнат смеялся гулким смехом, похожим на лай собаки Баскервилей. Шеф улыбался и без конца пожимал руку магнату. Лесная промышленность России спасена, да и банковский счет шефа будет пополнен. Все довольны.
В машине по пути в гостиницу шеф продолжал улыбаться. Его идея обрела вполне реальную оболочку и больше не изматывала его мозг. Он рассеянно глядел по сторонам, невнимательно слушал мои замечания, а потом заметил:
— Вы вполне можете успеть домой, если улетите ближайшим рейсом.
— Вы меня отпускаете? — Я не верила своим ушам.
— Конечно. Вы хорошо поработали, можете теперь отдыхать.
Вихрем я ворвалась в отель, подбежала к стойке регистрации и попросила выписать счет. Рейс в Москву ровно через час. Я спешно собрала свои вещи, упаковала чемодан и покинула уже такой обжитой уютный номер. Выкатывая чемодан на улицу, к стоянке такси, я увидела знакомого портье. И меня осенило: «Серега Синицын!» Прежде чем я успела опомниться, русская фамилия сорвалась у меня с губ! Но я знала, что ошибки не будет.
Портье вздрогнул, дернулся всем телом, тележка, груженная багажом, накренилась, и чемоданы медленно, словно раздумывая, стали съезжать на безупречно чистый асфальт. Уши носильщика заалели, водружая «ла багаж» назад, на тележку, он старательно делал вид, что не понял меня.
— Вам такси, мадам? — нетерпеливо осведомился таксист, выходя из машины и принимая у меня из рук чемодан. — В аэропорт?
— Да-да, конечно. — Я криво улыбнулась и, не глядя на растерянного портье, уселась в машину.
Надо же, встретиться в другом полушарии с Серегой! Одноклассником, с которым просидела за одной партой почти восемь лет! Серега был влюблен в меня с первого класса, носил за мной портфель, а однажды на день рождения подарил сшитое самим сердечко и зашил в него письмо — объяснение в любви. Это было первое объяснение в любви в моей жизни.
Помню, как наши родители водили нас девятого мая на Красную площадь, и мы выстаивали длинную очередь к могиле Неизвестного солдата, сжимая в руках букеты тюльпанов... Что же с ним произошло? Мы так и не успели поговорить, а жаль...
Рейс на Москву задерживался, и я отправилась в бар пить кофе. Одну стену бара занимало огромное окно, выходящее на летное поле, с которого взлетали большие белые аэробусы. Ну и денек сегодня! Во-первых, неожиданная встреча с Сережей. А во-вторых... Встреча с собственным шефом, который отрылся сегодня совсем с другой стороны. Не такой человек Жан-Жак, чтобы открывать свою душу первому встречному. Да и вообще во Франции все скелеты спрятаны в семейных шкафах. Значит, мне еще только предстоит узнать моего начальника, несмотря на то что мы так долго работаем вместе.
Как там, в Москве? Деды уже, наверное, выпили по стопочке за праздник, помянули товарищей, поздравили тех, кто еще жив. На экране телевизора мелькают черно-белые кадры военных картин. Сегодня обязательно покажут тот фильм — молодые одухотворенные лица, маленькие смешные «ястребки», и в который раз в бой пойдут одни старики. Говорят, что военные летчики приняли эту картину настолько безоговорочно, что их рассказы о фронтовых буднях собственной эскадрильи все больше и больше напоминают подробности фильма. Высоко в небо взлетит Маэстро из поющей эскадрильи, и там, в небесах, до следующего Дня Победы замрет его фраза: «Будем жить!»
