Вздохнув, Марион дотронулась до чашки с кофе. Он совсем остыл. Но прежде чем она успела позвонить, домоправительница принесла горячий кофе. Ставя на стол тяжелый кофейник, она улыбнулась девушке.
— О, горячий кофе… Вот спасибо. Чудесное утро, не правда ли, Мария? — обратилась к ней приветливо Марион.
— Правда, чудесное, — согласилась домоправительница. — Я слышала, как вы спускались вниз, и решила принести кофе. Может быть, захватить еще тостов?
Английский язык Марии был правилен, но в нем слышался акцент, свойственный жителям острова Корфу. Она родилась здесь. Ей было около сорока. Довольно полная женщина с длинными блестящими волосами, стянутыми узлом на затылке, с гладкой оливковой кожей, большими темными глазами и полным, ярко-красным ртом. Типичная представительница этого красивого, солнечного, плодородного края. Вот уже двенадцатый год Мария работала на вилле и жила в небольшой пристройке. Ее муж занимался рыбной ловлей. Однажды во время зимнего шторма его катер пропал без вести: с тех пор в глазах Марии появилась печаль. Однако сегодня она была весела, как в добрые старые времена.
— Нет, спасибо. Тосты уже не нужны, Мария, — старательно произнесла Марион по-гречески.
Она плохо знала греческий язык, но с каждым годом старалась по возможности обогащать свой словарный запас. Она любила помогать Марии у плиты и, знакомясь с греческой кухней, одновременно изучала язык этого народа.
Мария рассмеялась.
— С каждым годом вы говорите все лучше, Марион, — ответила она тоже по-гречески.
В доме зазвонил телефон, Мария поспешила в холл, чтобы снять трубку. Возвратившись через минуту, она обратилась к Бреннону:
— Сэр, вас спрашивает Георгиес из Лондона. Переключить на ваш кабинет?
Кивнув, Бреннон встал и пошел вслед за Марией в дом, оставляя Марион заканчивать завтрак в одиночестве.
Георгиес — не это ли имя только что упоминал ее отец? Ну да, подумала Марион, у Андроса Янаки есть брат по имени Георгиес. Почему ее отец так часто встречается с братьями Янаки? В чем дело?
Она допивала вторую чашку кофе, когда на террасе появился Андрос. На нем были старые джинсы и тенниска, но тем не менее он выглядел аккуратным и подтянутым. Даже такую одежду он умеет носить с шиком, подумала Марион.
Андрос кивнул ей.
— А где ваш отец?
— Разговаривает по телефону с вашим братом, — ответила она, не задумываясь, и он бросил на нее искоса быстрый взгляд.
— С моим братом?
Марион неуверенно добавила:
— Вообще-то это только мое предположение. С человеком по имени Георгиес.
— Звонок из Пирея?
— Нет, из Лондона.
Девушка забеспокоилась. Не рассердится ли отец, узнав, что она рассказала Андросу об этом телефонном разговоре?
— А-а, — протянул он, вглядываясь в подернутые туманом голубые горы на горизонте. Спустя секунду он произнес: — Ну что ж, я увижусь с ним позже. А сейчас, пожалуй, направлюсь в порт, проверю яхту. Мне нужно удостовериться, что все исправно.
— Мне очень хотелось бы посмотреть вашу яхту! — мечтательно сказала Марион.
— Что ж, поедемте вместе, — живо откликнулся Андрос. — Если вы не против прокатиться на заднем сиденье моего мотоцикла.
Предложение ошеломило Марион.
— Вы ездите на мотоцикле? Вы взяли его напрокат, здесь?
— Нет, я вожу его с собой на яхте. Всегда удобнее иметь собственный транспорт, где бы ты ни оказался.
— Да, должно быть. — Марион раскраснелась от волнения. — Я никогда не ездила на мотоцикле, хотя мне всегда хотелось!
Однако она не решалась ехать, не спросив разрешения у отца. Он ведь непредсказуем. Ему может не понравиться, что Марион отправилась куда-то с Андросом Янаки, и по возвращении он способен встретить ее с ледяной враждебностью. Марион считала своего отца слишком опасным человеком, подверженным вдобавок самым неожиданным капризам и перепадам настроения, и предпочитала избегать любых недоразумений в отношениях с ним.
На террасе появилась Мария, и Андрос заговорил с ней по-гречески. Марион наблюдала за обоими. Ей было интересно узнать, что говорит он, что отвечает Мария. Та улыбалась молодому человеку, и Марион решила: он нравится Марии! Марион никогда не видела подобной улыбки на лице домоправительницы, когда та разговаривала с ее отцом. Темные, как маслины, глаза Марии сияли чувственным блеском.
Марион опустила глаза, почувствовав себя лишней в их обществе. Ею пренебрегали, как ребенком, оказавшимся в компании взрослых.
— Отлично. Мы можем ехать! — заявил Андрос.
Марион подняла глаза, краска разлилась по ее лицу. Андрос чуть усмехнулся, словно угадав причину ее волнения.
Мария ушла, и молодые люди остались на террасе вдвоем. Девушка продолжала колебаться, кусая губы. Впрочем, почему ее отец стал бы возражать? Он почти не интересовался, чем она занимается на острове, и если бы Андрос ему не нравился, он не разрешил бы, конечно, ему остановиться на вилле.
— Мой туалет вполне подходит для такой поездки? — неуверенно спросила она.
Андрос пристально оглядел ее стройную фигуру в коротких полосатых шортах и желтом топе. От этого взгляда у Марион забилось сердце.
— Не так уж много на вас надето, а?
— Да и на вас я не заметила слишком много одежды сегодня утром! — возразила Марион, и он улыбнулся.
— Я не ожидал, что встречу кого-нибудь на пляже. Ладно, поехали! Мой мотоцикл в гараже.
Они обогнули виллу и вошли в просторный гараж, где обычно стоял только ярко-красный спортивный автомобиль, который отец всегда брал напрокат на время отпуска. Сегодня с машиной соседствовал мотоцикл, сверкающий черным лаком, судя по всему, новенький. Андрос вывел его из гаража. Мотоцикл радовал глаз совершенством линий, был легок и, очевидно, приспособлен для транспортировки на яхте. Андрос снял черно-желтый шлем безопасности с седла и протянул его Марион.
— Наденьте это.
Она заколебалась.
— А как вы?
— Я позаимствую шлем у садовника, — ответил он и натянул черную кожаную куртку, в которой сразу стал выглядеть солиднее.
Марион вспомнила садовника, приезжавшего на работу на видавшем виде мотоцикле в исцарапанном шлеме, и ей стало смешно, когда она представила себе Андроса с этим сооружением на голове.
Разобраться с ремнями на шлеме оказалось не так легко, и Андрос помог ей. Длинные ловкие пальцы легко касались ее вспыхнувшего жаром лица.
— Ну-ка, наденьте и это, — потребовал Андрос, помогая ей облачиться в слишком большую для нее кожаную куртку.
— Но я чувствую себя смешной в таком балахоне! — возмутилась она, глядя на рукава, свисавшие чуть ли не до колен.
