Стефи, Стефи, богиня секса, колдунья наслаждения! Чего бы только он ни отдал, чтобы оказаться сейчас рядом с ней, в ее объятиях! Только вот, увы, отдать-то ему, к величайшему сожалению, и нечего. Все богатство — немногим больше шестисот долларов, спортивная сумка с бритвенными принадлежностями, небольшим запасом белья да единственным хорошим костюмом и оставшаяся на неизвестном шоссе развалюха, давно не заслуживающая гордого звания автомобиля.
Мысли эти подстегнули молодого путешественника к окончанию приятных процедур. Нечего расслабляться, а то и это потеряешь! Он быстро вымылся и вышел из ванной, обмотавшись большим пушистым полотенцем.
На тумбочке у кровати стоял стакан, больше чем наполовину наполненный обещанным ему виски. Хэнк довел напиток до привычной концентрации, плеснув немного воды из сифона, заботливо поданного вместе со спиртным, сделал глоток и медленно опустился на кровать.
Жар быстро покатился вниз, к желудку, а оттуда растекся по всему телу. Руки и ноги стали как ватные, веки вдруг словно свинцом налились. Но он не поддался, не уступил искушению мягкой постелью, а заставил себя умыться ледяной водой и одеться. Потом вышел в коридор и подошел к стойке регистрации.
— Мисс! Будьте добры…
Молодая женщина, внимательно смотревшая телевизор, вздрогнула и подняла глаза.
— О, это вы! Чуть не напугали меня. Не слышала, как вы подошли. Ну как, согрелись?
— Да, благодарю. Виски было очень кстати.
— Приятно слышать. Вечер сегодня и правда прохладный.
Хэнк возмущенно фыркнул.
— И это вы называете прохладным? Да я чуть не закоченел! Если бы не ваш мотель, то не знаю, пережил ли бы я вообще эту ночь. Моя машина сломалась еще днем. По этому чертову шоссе никто не ездит. Я толкал ее черт знает сколько часов, пока не заметил вдали это строение. Тогда забрал вещи и пошел пешком.
— Не может быть! — поразилась его собеседница. — Как же вам не повезло, что вы оказались на этой дороге! Всего в полумиле отсюда проходит большое шоссе. Там день и ночь идут тяжелые грузовики.
— Да уж, действительно, — усмехнулся Хэнк. — Кстати, о моей машине. Нет ли тут неподалеку мастерской или просто механика? Я оставил ее где-то там… — Он махнул рукой в ту сторону, откуда пришел.
— Ближайший город в полутора милях отсюда. Там есть две мастерские, но они уже закрыты. Можно, пожалуй, попробовать позвонить Джонни… Джонни Гарднер — местный мастер на все руки, а уж в машинах так просто с закрытыми глазами разбирается. Но он недавно женился, так что не знаю, отпустит ли его супруга среди ночи…
— Попытайтесь, пожалуйста, — попросил молодой человек. — Для меня это сейчас крайне важно. Мне на ней еще через всю страну ехать. Пожалуйста! Я не могу себе позволить остаться без транспорта.
— Хорошо, я позвоню. Обязательно. Вам еще что-нибудь нужно?
— Перекусить у вас тут где можно? И еще мне необходимо позвонить. В Калифорнию. Как это сделать?
— Насчет позвонить — проще простого. Телефон у вас в номере. Счет за разговор оплатите здесь, когда будете уезжать. Что касается перекусить — это несколько сложнее. У нас кухни не предусмотрено, а ближайшее кафе — на том большом шоссе.
— Ладно, тогда завтра. Сегодня я больше отсюда не выйду ни за какие блага. Даже ради куска жареного мяса. Позаботьтесь о моей машине, не забудьте. Завтра утром вы дежурите или…
— Я. И сегодня, и завтра, и все остальные дни. Это мой мотель…
— Вот как, — безразличным тоном перебил ее Хэнк. — Очень приятно. И еще одно. Если этот ваш Джонни, или как его там, скажет, что на ремонт уйдет время, не устроите ли мне что-нибудь на замену? А то сами понимаете, без машины тут как без рук, вернее ног. Ни поесть, ни развлечься…
— Да, конечно, мистер…
— Сандерс. Спасибо. И до завтра.
— Спокойной ночи. Отдыхайте хорошо. Надеюсь, вам у меня понравится.
— Да, конечно, — с трудом сдерживая зевоту, отозвался новый постоялец мотеля и побрел к себе в номер.
Этим вечером поговорить со Стеф ему не удалось. Оказавшись в комнате, он повалился на кровать и тут же заснул крепким сном, позабыв и о голоде, и о пережитых испытаниях, и о неясности дня завтрашнего…
Габриелла вздохнула и с невольной тоской посмотрела вслед удаляющемуся парню. Вздохнула еще раз и сняла трубку. Следующие полчаса она провела, пытаясь выполнить его просьбу, но безуспешно. Джонни, согласно ее совершенно справедливому предположению, не согласился покинуть на ночь глядя молодую жену.
— Да что ты так волнуешься, Габби? — раздраженно сказал он, когда она начала настаивать. — По той дороге одна машина в два дня проходит, сама прекрасно знаешь. Ничего с его тачкой до утра не случится. Тем более в такую погоду.
Холодно простившись с Джонни и потратив еще несколько минут на равно неудачную беседу с еще одним знакомым механиком, хозяйка мотеля приуныла. Похоже, выполнить данное постояльцу обещание не удастся…
Перед ее внутренним взором снова встало его лицо — красивое, с сильными, ярко выраженными чертами, с высоким лбом, прямым носом, пронзительно-синими глазами и твердой линией рта.
И фигура… Господи, какая у него фигура! Эти плечи, эта шея, эти руки… Не говоря уж об узких бедрах, подчеркнуто обтянутых потертыми джинсами… Она едва не застонала, но сдержалась, тряхнула головой, прогоняя взволновавший ее образ.
Обычно Габриелле Маскадо было несвойственно предаваться сладострастным мечтам о первом встречном, вовсе нет. Но этот парень…
Она даже самой себе боялась признаться в том, о чем думала, глядя на него.
— Не сходи с ума, девочка, — строго сказала она вслух. — Даже помышлять не смей о нем. Вспомни-ка лучше, чем такие дела кончаются.
Но разумные слова едва ли были услышаны ее внутренним «я». Потому что не прошло и пяти минут, как она оделась, отыскала ключи от машины и двинулась в том направлении, что указал ее гость, пытаясь убедить себя, что движет ею всего лишь совершенно естественная для хозяйки мотеля забота о благополучии постояльца.
Отыскав на темном пустынном шоссе брошенный автомобиль, Габриелла включила фары и вышла из кабины. Ледяной ветер тут же пронизал ее до самых костей. Она поежилась.
Ну и погода! Ну и осень в этом году! Чего же тогда ждать от января и тем более февраля? Ее внезапно охватила тоска при мысли, что еще одну зиму придется провести вот так, коротая вечера у телевизора, ожидая редких случайных проезжих и лишь изредка позволяя себе провести пару-тройку часов в кафе в соседнем городке. А может, и не одну…
На глаза навернулись слезы, горло судорожно сжалось, но Габриелла взяла себя в руки и отказалась поддаваться пагубной жалости к самой себе. Она пошла к багажнику, отыскала буксировочный трос и начала соединять две машины. Через минуту пальцы окоченели и перестали сгибаться, но она подула на них и продолжила. Наконец ей удалось приладить трос к своему «олдсмобилю», но вот к «доджу» никак не получалось. Пришлось возвращаться в кабину, заводить мотор, включать печку и отогревать негнущиеся пальцы. И снова вылезать наружу, несмотря на завывающий ветер, и снова становиться на колени и шарить под бампером, сдирая кожу и проклиная все и всех на свете. И снова возвращаться в свою машину и отыскивать фонарь, и опять опускаться на колени. Со светом дело пошло легче, и через пару минут упрямый крюк сдался и встал на место. Ну наконец-то!
