Она на мгновение замирает, пытаясь унять приступ паники. Прохожий, раздраженный наплывом туристов, огибает ее с громким вздохом. Слева нависает громада собора — ага, собор слева, значит, надо пройти мимо этой дешевой закусочной и книжного магазина.
Ведомая лондонским инстинктом, она автоматически заворачивает в кафе — взять капуччино и булочку на вынос. Кофе извергается пенной лавой из-под неплотно закрытой крышки бумажного стаканчика.
Облизывая пальцы, она входит в вестибюль и сталкивается со своей новой начальницей.
— Белла! Ты приехала! Как здорово! — Селин бросает взгляд на часы. — Так, у меня встреча с новым клиентом — в два! Но утром меня все равно не будет, так что надо сейчас быстренько ввести тебя в курс дела!
— Конечно! — Белла пытается вклиниться в поток восклицательных знаков и тоже разговаривать с энтузиазмом. Господи, неужели она сама разговаривала на интервью с такой же экспрессией?
— Отлично! — Она оглядывается, куда бы пристроить свой кофейный мини-фонтан. Завтра надо будет взять тройной капуччино, чтобы зарядиться энергией и не выглядеть на фоне остальных соней из «Алисы в стране чудес».
Расторопный Гейл быстро освобождает Беллу от кофе, пальто и портфеля и говорит:
— Не обращай внимания на Селин. Она просто пытается произвести впечатление на такого крутого арт-директора, как ты. Сами-то мы тут лаптем щи хлебаем! Кстати, вот здесь у нас кухня. Это кофеварка, тут лежит чай, а туалет — дальше по коридору. А теперь пойдем, познакомимся с другими сокамерниками.
На следующий день позвонила Вив.
— Ну что, пойдем есть тапас[2]? Правда, я такая безнадежная зануда, что приглашаю тебя опять в тот же самый ресторанчик.
— А зачем носиться по разным местам, когда ты и так знаешь, где кормят хорошо, а где — плохо? А что ты зануда, я и так знаю, и ты меня не переубедишь, даже если каждый день будешь водить в новый ресторан. К тому же выбор у тебя весьма небольшой.
— И у тебя теперь тоже! Не в Лондоне живешь, забыла?
— Зато у меня осталось еще кое-что от городского шика, а ты небось читаешь в меню «фокаччия»[3] и думаешь, что это народный румынский танец!
Белле теперь искренне нравилось, что в округе всего пара ресторанов. В Лондоне она порой бесилась, когда Патрик начинал выбор кухни с географической карты: «Так, значит, европейская еда? Итальянская, французская или все-таки греческая?» Потом он переходил к поиску неуловимого совершенства, состоящего из триединства: хорошей еды, обслуживания и атмосферы: «В Конка д'Оро хорошие официанты, но овощи в прошлый раз были сыроваты. Хочешь, пойдем в Ле Божоле? Чипсы там ничего, но ты помнишь, как соседи посмотрели на нас, когда мы попросили уксус?» В конце концов, устав от поисков, они частенько оставались дома.
* * *
Опоздав на двадцать минут, Вив влетела в тапас-бар с извинениями:
— Прости, прости, прости! На работе полный завал! Какой-то урод включил фен — пробки выбило, и вся сеть полетела.
Подруга обожала кризисные ситуации. Они заказали по пиву и, обсудив, что лучше выбрать — пинчос морунос или поло аль аджилло, пришли к единому мнению.
* * *
— Как он тебе? — Вив повела бровями в сторону официанта. — Ничего, да?
Белла сморщила нос.
— Тебе не угодишь. Я думала, тебе нравятся латиноамериканцы.
— Да какой он латиноамериканец, он наверняка из Брумли, — протянула Белла, потом добавила: — Скажи еще, что с такими запросами мне парня не найти. Ты прямо как моя мамаша.
— Я этого не говорила. Ты обязательно кого-нибудь найдешь. Незачем торопиться.
— Тихо-тихо, слышишь? — Белла склонила голову набок.
— Что?
— Тик-так. Это мои биологические часы. По-моему, мама слышит их за пятьдесят миль. Но мне все равно, потому что я решила о сексе не беспокоиться.
— Кстати, а как твои родители? — поинтересовалась Вив. — Уже видели новое имение Крейцеров?
— Да ты что, я их пока и близко не подпускаю. Алессандра про тебя спрашивала, — при имени матери Белла добавила в тембр театральных ноток. — Я прямо вижу, как она вперится в пятна от сырости и обязательно спросит:
— О, что это — такой специальный эффект, Белла, дорогая?
— Что тебе нужно, Белла, дорогая, так это тщательно разработанный план по поиску мужчин.
— А что, я никогда не пренебрегаю планами, какими бы идиотскими они ни были. И приглашениями тоже.
— Спасибо, — фыркнула Вив, — больше ты от меня приглашении не дождешься.
— Я не тебя имела в виду, дурочка, — Белла отхлебнула пива прямо из горлышка. — А мужчины меня больше не волнуют. Мне нравится быть одной.
— Лгунья!
— Вот свинья! Нравится. Или ты думаешь, что все одинокие женщины должны страдать, раз сама замужем за идеальным мужчиной?
Вив покачала головой.
— Ну, идеальным Ника и родная мама не назовет. А как новый коллектив? На сколько баллов тянет по нашей шкале?
Эту секретную шкалу они выработали, когда охотились за мужчинами дружной бригадой. Две другие их подружки, Кэт и Шинейд, давным-давно вне игры — выскочили замуж. А когда Вив съехалась с Ником, все охотничьи угодья остались одной Белле.
— Да по нулям — двое женатиков, один гомик и один маньяк.
— А приличные мужчины есть?
— Я уже забыла, как они выглядят. Это такие существа со щетиной и жутким самомнением? Как же, ходила тут с одним таким пообедать. Тим, наш главбух, помнишь? Безнадежный случай. Он мне все уши прожужжал про акции, все советовал, какие продавать, а какие покупать. Нет уж. Я лучше одна поживу. Не нравится мне вся эта семейственность.
— Что-что тебе не нравится?
— То. Когда люди лишаются собственного мнения. Меня тошнит от этих сладких парочек: «Ах, мы считаем так-то и думаем то-то. Ах, по-нашему мнению Гражданин Кейн — не очень интересное произведение. Ах, нам больше нравится сычуаньская кухня, а не кантонская…». В семье люди нивелируются до амебообразного состояния.
— Ерунда. У нас с Ником не так.
— Ага! У нас! А личные местоимения единственного числа — что, забыты?
— Ладно, — Вив вздохнула и помахала официанту, чтобы тот принес еще по кружке. — Но в семье, согласись, есть и хорошие стороны: любовь, взаимная поддержка, секс, наконец.
— Секс? А что это вообще такое? Это то, что бывает между первым поцелуем и последней ссорой? Знаем, проходили…
— Так ты что, — Вив многозначительно нахмурилась, — с тех пор ни разу?
— Ни разу. После Патрика — никого. У меня объявлена свободная от секса зона.
