Ее глаза: они очаровали Рэйчел. Глаза майора, словно голубые брильянты, казалось, освещали все вокруг. Насколько они были очаровательны, настолько же они были жестокими и проницательными, словно глядящие далеко за пределы прожитых лет. Они по - настоящему взволновали Рэйчел, не только из-за страха, который вселяли, но и потому что каким-то образом они были ей… знакомы. Да, весьма маловероятно, что Рэйчел могла видеть эти глаза, это лицо где-нибудь прежде. Но тогда откуда?
Майор рукой указала на стул, стоявший возле Рэйчел: «Присаживайтесь».
Рэйчел села, сложив руки на коленях из-за короткой юбки. Она знала о том, как это глупо, и начала очень сожалеть, что ее юбка не слишком длинная.
«Я полагаю, вас удерживают уже довольно долгое время», - произнесла майор, отлично понимая, о чем она говорит. В конце концов, это было ее распоряжением. Все еще продолжая стоять, она поинтересовалась: «Может быть чая?»
«Да, если можно», - спокойно ответила Рэйчел. В сложившейся ситуации, она рассматривала предложение, как некоторую издевку, но не знала, что еще можно было бы ответить.
Майор решительно щелкнула пальцами и человек, незамеченный до этого Рэйчел, встал со своего стула в углу позади нее. Женщина сказала ему несколько слов по-русски и, после покорного поклона он вышел из кабинета. После его ухода майор спокойно села за стол. Холодным равнодушным взглядом она осмотрела Рэйчел так, как обычно делают, выбирая на базаре дыню. Ее цепкий ум вбирал в себя каждую незначительную деталь. Из удостоверения личности она знала, что Рэйчел двадцать два года – на восемь лет младше нее. Хотя эта девушка вряд ли понимала, какой майор, как опытная женщина, видела ее в действительности – младенец в лесной чаще. Она была не слишком высокого роста для американских стандартов, привлекательной, стройной, с длинными рыжевато-светлыми волосами, ниспадающими на плечи. Девушка была элегантно одета, и майор уныло предположила, что браслет, который у нее изъяли, вероятно, стоит больше, чем КГБ платит ей за весь год. «Типичная испорченная американка!» - подумала она. Черт бы побрал их всех вместе с их капитализмом! Тем не менее, всего на мгновение майор представила, как смотрелся бы тот браслет на ее собственной руке. Наверное, не плохо бы, решила она. Так как он был и так уже у нее, она решила, что сможет оставить его себе. Использует свое положение и не позволит этой проклятой охране опередить ее. Так или иначе, но скоро этой маленькой испорченной негодяйке не потребуется никаких украшений.
Рэйчел чувствовала, как эти гипнотизирующие глаза практически пожирали ее, и, несмотря на все свои усилия, ощущала себя очень напуганной. Несколько следующих минут показались ей вечностью, в то время как майор беспрестанно сверлила ее своим неумолимым и пристальным взглядом.
Наконец, мужчина вернулся, неся на подносе небольшой чайник и пару чашек. Он поставил поднос на стол около своего начальника. Не сводя пристального взгляда с Рэйчел, майор приподняла свою чашку. Мужчина тот час же принялся наполнять ее – очень аккуратно, стараясь не пролить не единой капли. К Рэйчел он не проявил почти никакого внимания, но, тем не менее, наполнил поставленную перед ней чашку, не проронив ни капли.
Майор вежливо подождала, пока он закончит наливать чай арестованной. После чего поднесла свою чашку к губам, глядя на все еще выжидающую Рэйчел, сделала небольшой глоток. Тем не менее, Рэйчел продолжала просто сидеть. «Уверяю вас, он не отравлен», - произнесла майор с едва заметной улыбкой. - «Даже если это немецкий чай».
Рэйчел закрыла глаза и взяла себя в руки. Очень тихим голосом она спросила: «Почему я здесь?»
В то же мгновение в голубых глазах вспыхнула ярость, но майор быстро успокоила себя. Хотя некоторые ее коллеги и позволяли себе, работая, «выходить из себя», она считала, что это очень непрофессионально. В конце концов, необязательно напоминать буйного сумасшедшего для того, чтобы растоптать чью-то душу.
Взяв себя в руки, майор разочарованно вздохнула. «Ладно», - произнесла она, - «поскольку вы отказываетесь от моего гостеприимства, тогда действительно, как говорите вы, американцы, перейдем к делу». Выдвинув ящик, она извлекла картонную папку. Открыла ее и положила на стол перед собой. Затем слегка кивнула мужчине, который немедля вернулся к своему месту в углу. По ее команде он достал печатную машинку и пристроил ее на коленях. В его обязанности входило стенографирование допроса. Первой записью стало:
Дата: 21 августа.
Время: 09:45
Кабинет №1, Майор Алексеева.
Майор КГБ Валентина Алексеева взяла удостоверение Рэйчел и тщательно просмотрела. Это был всего лишь театральный эффект, так как сумочку девушки она уже осмотрела раз двадцать. «Под запись, пожалуйста, произнесите ваше полное имя».
«Рэйчел Оливия Кларк».
«Ваша профессия?»
«Я переводчик с немецкого языка в Информационном Агентстве Соединенных Штатов».
«Проверим это», - произнесла Алексеева на отличнейшем немецком. Затем последовал довольно длительный обмен фразами, в котором майор Алексеева проверила знания Кларк несколькими длинными и труднопроизносимыми фразами. Несмотря на сильное волнение, каждый раз Рэйчел реагировала точно.
После чего Алексеева буквально сбросила на нее бомбу. «Рэйчел Кларк, вы обвиняетесь в шпионской деятельности против Германской Демократической Республики».
«Что?» - Рэйчал закричала. - «Это сумасшествие!»
«Вы так же обвиняетесь в заговоре с целью совершения убийства высшего должностного лица Коммунистической партии и сокрытии заговора с целью мятежа для свержения свободно избранного правительства».
«Свободно избранное»,- про себя подумал стенографист. Он нередко гадал, каким образом удается майору Алексеевой произносить все эти обвинения с равнодушным лицом. Но она всегда так делала. За пять лет своей работы, сначала в Киеве, затем в Будапеште, а теперь в Восточном Берлине, он побывал на множестве допросов и знал - здесь не было ни какой конкуренции. Майор Алексеева была лучшей. В каком-то смысле ему было жаль эту хрупкую девушку, сидящую перед майором. Не было никакой возможности противостоять Алексеевой, и рано или поздно она раздавит бедную девушку как гнилое яблоко. Но не раньше, чем услышит, то, что хочет услышать.
«Я требую, что бы мне позволили связаться с Американским посольством», - сказала Рэйчел, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе.
«Я не думаю, что вы в праве требовать что-либо. Вы – шпионка и умрете за это».
«Я не шпионка!» - сердито закричала Рэйчел.
Со снисходительной улыбкой на устах Алексеева произнесла: «Неужели, мисс Кларк? Данное поведение бессмысленно. Ваша вина бесспорна».
