- Тише, тише… - шепчет он ласково и гладит меня по спутанным волосам.
Я уже не плачу, а только чуть-чуть всхлипываю да икаю.
- Я сейчас принесу тебе воды, хорошо? – говорит любимый, продолжая держать меня и укачивать, словно ребёнка.
Я согласно киваю, так как говорить совершенно не могу.
Вадим целует меня в висок и с обеспокоенной улыбкой скрывается на кухне…
И только теперь я рассмотриваю обстановку, в которой находилась.
Это же…
Что же это?
Разве такое возможно?
Я находилась в нашей первой с Вадимом квартире - маленькой двухкомнатной хрущовке, которую он купил сразу же, как только мы скопили денег.
Стены были обклеены теми самыми дурацкими обоями, которые я заставила купить Вадима из-за безвкусной моды, которую я только-только начинала познавать.
Даже старенький велюровый продавленный диван, на котором я сидела, был тем же самым… с прожжённой дырочкой от сигареты на подлокотнике, что сделал нам друг Вадима. Я тогда так разозлилась, что чуть не заставила мужчину купить новый диван, но положение спас мой муж.
А ещё ель стоит, наряженная в новогодние игрушки и гирлянды.
Телевизор с кинескопом показывает новогодние программы…
2008 год.
Этого не может быть! Неужели я вернулась на десять лет назад?
Я начала себя ощупывать, но нет, я была не той молоденькой двадцати двухлетней Ольгой, а была той самой женщиной из две тысячи восемнадцатого года. Даже платье бархатное на мне осталось.
Но где же я сама? Та, молодая?
И я вспомнила.
В тот день мы поругались. Точнее, это я поругалась с Вадимом и уехала к родителям. И Новый год справляли мы порознь. Это был единственный раз, когда мы были не вместе.
Вадим тогда звонил и просил вернуться, говорил, что тогда сам за мной приедет. Но я стояла на своём и кричала в телефонную трубку, что если он приедет за мной, то я подам на развод…
Какая же я была ДУРА! Даже не помню, из-за чего была ссора. Совсем не помню.
Вадим вернулся со стаканом воды и протянул мне его.
Сделала несколько глотков и прошептала:
- Ты не находишь меня странной?
Он улыбнулся:
- Новая причёска. Тебе идёт. Но длинные волосы мне нравились больше.
Да, я по молодости носила длинные косы, до самой поясницы. А сейчас мои кудрявые волосы длиною чуть ниже плеч. Но Вадим раньше никогда не говорил, что эта длина ему не очень нравится.
Боже! О чём я только думаю?
Я не знаю, сколько мне отмерено побыть с ним рядом, а я вместо того, чтобы нежиться в его сильных объятиях рассуждаю о всякой ерунде!
А вдруг, это сон?
Или далёкая мечта?
А если, это всё правда?
Что, если я действительно перенеслась в прошлое?
Тогда я не могу терять ни секунды.
- Я рад, что ты вернулась, Оль. Думал уже, что Новый год и правда, проведу один…
Его слова резанули меня по сердцу. Если бы я сейчас встретила ту себя, то надавала бы этой глупой девчонке пощёчин.
Скинула с себя плед, поднялась с дивана и в два шага оказалась рядом с любимым.
- Прости меня за всё! – шепчу надрывно и обнимаю его за талию, крепко прижимаясь к родному телу.
А его запах, такой знакомый и любимый, дороже для меня всего на свете.
- Эй… ты чего? Олечка, мне не за что тебя прощать… - тихо смеётся Вадим, руками водя по моей спине.
- Тс-с… - прикладываю палец к его губам. – Есть за что... Прости за мои выходки и капризы. Прости за мою глупость и недалёкость. Я люблю тебя, мой родной. Люблю больше жизни. И я хочу, чтобы ты знал, я очень хочу от тебя детей. Очень!
- Оля… - неверяще смотрит он на меня. – Ты пугаешь меня. Точно с тобой всё в порядке?
- Да, - киваю ему и улыбаюсь горько. – Я хочу, чтобы ты любил меня. Всю ночь любил. Хочу встретить Новый год в твоих объятиях, с твоими поцелуями. Хочу, чтобы ты был со мной… всегда.
Я блаженствую от тепла его рук - сильных, ласковых и бесконечно любимых. Вбираю его тепло, нежность и его лихорадочные горячие поцелуи.
Хочу согреться своим мужчиной, душу отогреть, сердце, ведь их сковал холод одиночества и тоски.
Его поцелуй. Ни с чем не сравнить. Пьём дыхание друг друга. Губы к губам, глубоко, ненасытно, бесконечно долго, и так горько.
- Как же мне не хватало Тебя… - шепчу любимому человеку прямо в губы.
Стягиваю с него свитер и дрожащими руками касаюсь горячей кожи, сильного тела, ещё без намёка на небольшой животик, что появился у Вадима в тридцать шесть лет.
Зарываюсь пальцами в завитки чёрных волос на груди, касаюсь языком его кожи и чуть не плачу от радости, когда слышу его сладкий стон.
Как же я по нему скучала!
Мой муж. Родной. Любимый. Сильный. Незаменимый.
Он заботливо и трепетно целует меня в висок. И так спокойно в родных объятиях.
- Я скучала… - тихо шепчу. - Поэтому согрей меня скорее.
- Согрею, - обещает он серьёзно и подхватывает на руки.
- И не отпускай меня, слышишь? Что бы я не делала, чего бы не говорила... никогда не отпускай и ни уходи. Никогда и ни за что. Пообещай.
- Обещаю, Оль…
- Какой же ты... МОЙ.
Улыбается, а я не могу насмотреться на Вадима, наглядеться впрок на многие одинокие годы вперёд.
Пожалуйста! Пусть он останется жив в далёком 2018 году! Умоляю тебя, Боже...
- Я люблю тебя, Вадим. Не могу без тебя.
- И я люблю тебя, родная. Бесконечно люблю… Всегда…
Как же мне не хватало его.
Я улыбаюсь, ощущая внутри себя вместо куска льда горячее тепло пушистого счастья, понимая, что для этого не нужно так уж много — просто, чтобы Вадим ВСЕГДА был рядом со мной.
Наслаждаюсь его горячими губами на своей коже, его сильными, но нежными руками, его силою и твёрдостью, наполненностью до краёв, до предела, до грани между болью и наслаждением…
Сплетение наших тел в то единое целое рождает нашу личную вселенную, где есть только мы вдвоём. Навсегда.
* * *
Моя голова покоится на груди Вадима. В данный момент я счастлива. Я снова рядом со своим мужем. Жмурюсь от удовольствия, слушая, как постепенно успокаивается его сердце, переходя в умеренный сильный стук.
- Оль… - зовёт он меня.
Я поднимаю голову, улыбаясь любимому, но улыбка моя тут же тает, стоит мне встретиться с его напряжённым и задумчивым взглядом.
- Что? – спрашиваю шёпотом, боясь хоть чуть-чуть повысить звук своего голоса, будто этим самым спугну чувственный и волшебный момент нашей близости.
- У тебя шрам на боку… Мы позавчера занимались любовью, и никакого шрама у тебя не было… - в его голосе я слышу страх и непонимание. – Кто ты?
Я тяжело вздыхаю и касаюсь своего старого шрама.
- Аппендицит, - говорю. – Вырезали его в две тысячи двенадцатом году…
Вижу его непонимание и озадаченность.
- Вадим, это я – Оля, твоя жена. Только вернулась я из две тысячи восемнадцатого года в прошлое… В новогоднюю ночь я загадала желание, чтобы снова тебя увидеть… Не думала, что оно исполнится… Просто… просто я так скучала…
По моим щекам побежали горячие, даже обжигающие кожу слёзы. Я ччасто заморгала.
- Ты попал в аварию в июле две тысячи восемнадцатого года и умер на моих руках…
Вадим отодвинулся от меня, встал с кровати и с каким-то недоверием и горькой ухмылкой сказал:
- Я не понимаю… Что за бред ты несёшь? Какой аппендицит? Какое будущее? Какая к чёрту авария?
Мне вдруг становится неуютно от его подозрительного и вмиг похолодевшего взгляда, и я натягиваю на себя одеяло, до самого подбородка.
- Вадим, задай мне вопрос, ответ на который могу знать только я. Точнее, твоя жена Оля.
Вадим натянул на себя футболку, плавки, всё ещё подозрительно косясь в мою сторону и замер, рассматривая моё лицо.
Я убрала прядь волос за ухо.
- Когда мы с тобой только познакомились, на мне была футболка и брюки. Каких они были цветов? И какая была особенность? Моя Ольга знает это… - произнёс он.
Я улыбнулась, вытерла слёзы и поднялась с кровати вслед за ним, скидывая одеяло и оставаясь полностью обнажённой.
