его глазах хватит искр, чтобы воспламенить все вокруг меня.
– Простите, я случайно, – все–таки пытаюсь улыбнуться и судя по выражению его лица, это ни черта не работает.
– Серьезно? – Мужик кривит губы в противной усмешке и смотрит на меня как на дуру. Рефлекторно делаю шаг назад, внутренний голос вопит о том, что нужно быстрее уносить ноги. С этим мужчиной лучше не связываться.
– Ну раз случайно, то хрен с ним! Правда? Само как–то рассосется?! – Немного тушуюсь и начинаю давать задний ход вместе со своим многострадальным чемоданчиком.
– Не кричите на меня! – И вообще мужику лучше сбавить обороты, а то у меня и так день был не самый лучший! Я ведь и лишнего могу наговорить!
– Смелая, значит?! Шмакодявка?! – Распахиваю глаза и сжимаю ручки в кулачки. Так, Юля, успокойся, падай на дуру! Давай!
Начинаю моргать ресничками, выдавливаю из себя слезы, шмыгаю носиком, и начинаю подвывать.
– Эй, ты чего? – Мужик теряется в секунду, непонимающе на меня пялится. Господи, почему они все так реагируют на женские слезы? Ну прям чудеса.
– Вы... Вы...а... я.… что... грубите...
Заикаюсь, шмыгаю носиком, начинаю кулачками тереть глаза и тут меня прорывает, я начинаю рыдать так, что не за горами моя первая награда за отличную драматическую роль.
– Слушай, перестань, это уже не смешно! – Мужчина приближается и не знает, что со мной делать. А я рыдаю так, как будто от этого зависит вся моя жизнь.
– Ааа...
Присаживаюсь на асфальт рядом со своим чемоданом и продолжаю свое представление.
– Прекращай! – Мужчина повышает голос и хватает меня за руку. Взвизгиваю так, что он моментально от меня отскакивает.
– Не прикасайтесь ко мне! – Поднимаюсь на ноги и смотрю на него воинственным взглядом. С чего он вообще решил, что имеет право ко мне прикасаться?
– Совсем ненормальная или шибанутая?! – Прищуриваю глаза, и сама делаю шаг к мужчине.
– Я Вас, кажется, не оскорбляла! Тогда с какой радости вы себе позволяете подобное? – Мужчина внимательно сканирует меня взглядом, а потом начинает громко смеяться, чем окончательно вгоняет меня в ступор.
– Значит машину мне поцарапала ты, а козлом отпущения оказался я? Обожаю вашу женскую логику, даже восхищаюсь.
Не совсем понимаю, о чем идет речь... Я, кажется, не делала его виноватым, а просто попросила быть повежливее. Но и такой вариант сойдет. Главное, чтобы он от меня отмахался.
– Я попросила прощения, могу предложить компенсацию, отработать... – и тут же замолкаю. Я, конечно, успела поднакопить немного денег и даже забрала их с собой в общежитие. Но думаю, что покраска такой машины влетит мне в копеечку, а деньги мне сейчас очень нужны. И я уверена, что на сумму за покраску его авто, я минимум смогу прожить месяц, если не шиковать.
– Могла бы, но, конечно, нечем, я угадал? – Завадский облокотился на свою тачку и посмотрел на меня наглым взглядом.
– Я могу отдавать частями, – я почувствовала, как мои щечки заливаются румянцем, и смешки позади меня начинали уже реально подбешивать. Маринка со своей свитой ведьм стояла позади меня и давилась смехом.
– И года через три рассчитаешься? – Мужчина в очередной раз рассмеялся, а потом махнув на меня рукой, забрался в свое авто и просто уехал.
Если честно, то я думала, что он сейчас заставит меня писать расписку или еще чего... Но нет, он просто сел и уехал.
Если уж быть откровенной, то он мне немного нравился. Так как папочка очень часто на него ругался, и его фамилия часто звучала, когда отец разговаривал с кем–то по телефону, то я чисто из любопытства залазила в интернет посмотреть на того мужчину, который так сильно испортил жизнь моему родителю.
Завадский был красивым мужиком – высокий, мощный, скорее всего подкаченный, о последнем пункте я могла только догадываться, так как фото были только в одежде, но его руки впечатляли. Красивая улыбка мерзавца, тёмно–карие глаза, брутальная небритость. И вообще, наверное, так выглядит секс в чистом виде, думала я, рассматривая его снимки.
А вот сейчас, в эту самую секунду я стояла и смотрела на удаляющееся авто хамовитого мужика, который меня больше раздражал, чем вызывал какую–то симпатию. Козел он, а не секс ходячий!
3.Юля
– А ты кто? – Если быть откровенной, то я не сразу заметила, что в этой комнате кто–то был. Окошко было заляпано до такой степени, что там было невозможно разглядеть женщину. То, что это была женщина я, определила по голосу.
Я стояла на проходной общежития и пыталась в него попасть, но чертова крутилка не давала мне этого сделать! Этот день вообще когда–то закончится?!
– Добрый вечер, мне бы в общежитие пройти, – я мило улыбнулась и снова наклонившись попыталась высмотреть в окошке хотя бы один глаз женщины. Но все было насмарку. Ну вот как она меня видела, а ее увидеть не могла?
– Ага, лазят тут прошмандовки! — Это уже прозвучало над моим ухом, и я резко вздернула голову. Женщина уже успела выбраться из своей комнатушки и стояла рядом со мной, разглядывая меня с головы до пят.
– Не поняла, – передо мной стояла тетка, лет сорока пяти и очень недобро на меня глядела.
– Шарахаются тут всякие, ищут с кем бы ночь перекочевать. Задолбали уже, проститутки! — Вот тут я офонарела конкретно. Это она меня сейчас проституткой назвала?
– Вы в своем уме?! Мне заселиться нужно! – Я повысила голос и протянула женщине бумажку, которую мне выдали на кафедре с печатью и номер комнаты.
– Ты бы еще ночью приперлась! – А эта женщина похоже была бессмертной.
– Сейчас семь вечера, какая разница во сколько я пришла?! – Я совершала огромную ошибку. Это потом я узнаю, что с Клавдией Семёновной ссориться нельзя. Очень и очень нельзя перечить этой женщине. Но в этот момент я
