чувствовала, как слёзы подступают к глазам. Как жалость к себе просто зашкаливает, а ещё обида, что Миша даже не поинтересовался, можно ли ей позвонить, а она… Как же плачевно, что всё так.
Девушка смахнула всё же пролившиеся слезинки и только тут заметила, что отец остановил машину на обочине дороги и внимательно смотрит на неё.
— Оля, ну ты что! Девочка моя, мы чуть с ума не сошли. Можешь ничего не говорить, мы с матерью всё знаем. Что ты плачешь-то?
Она отстегнула ремень безопасности и залезла отцу на руки.
— Папа, ну почему я такая несчастливая?
— Чем же ты несчастливая, глупышка? У тебя есть мы, а всё остальное впереди. Встретишь ещё своего принца. Дай Бог, чтоб он не принцем оказался, а нормальным мужиком, с головой и с руками, но главное — с головой.
— А что с Людкой-то будет?
— Садись на своё место и пристёгивайся. Дома нас ждут новости.
* * *
— Мишенька, твоя наркоманка уехала?
Пожилая женщина вошла в гостиную с чашкой чая и тарелочкой с бутербродами. Села в кресло у камина и протянула всё принесённое сыну. Он лишь ухмыльнулся, но тост с колбасой взял.
— Почему наркоманка? Хорошая девочка из приличной семьи — всё, как ты любишь, мама.
— Если учесть состояние, в котором ты притащил её в дом, то о хорошей девочке говорить не приходится. Ты позавтракай как положено. Питаешься чёрт знает как, потом жалуешься на желудок.
— Я ем, видишь? Никакая она не наркоманка, а оступиться может каждый, верней, ошибиться. И я в том числе. Ты не помнишь, как тебя в ФСБ таскали, когда я их базу взломал лет в тринадцать?
— Просто ты у меня гений, а она — горе для родителей. Мишенька, приди, пожалуйста, сегодня пораньше домой. К семи подойдёт моя подруга…
Он её перебил:
— У подруги дочь в девках засиделась? Мама, откуда у тебя вдруг взялось такое количество подруг с незамужними дочерями? И пожалуйста, не тяни их в дом. Я не люблю посторонних, я не хочу, чтобы кто-то где-то обсуждал, как я живу.
— Давай встретимся с ними в кафе или в ресторане. Миша, девушке тридцать лет, она медсестра, самая хорошая профессия для жены. Будет отличной матерью, и уколы мне поставить может, и давление измерить. Миша, тебе тридцать шесть, пора о семье подумать, нормальной семье. Это ты невесть кого на улице подбираешь и в дом приносишь. Всю ночь с ней провозились. Вот горе-то для родителей. Как её мать в трубку плакала!
— Её зовут Оля. Оля Громова. Студентка первого курса медицинского университета. Мама, она не наркоманка. Её подруга пригласила в компанию. Ей подмешали рогипнол в колу. Хорошо, что не изнасиловали, а ведь пытались. Ты в чём меня обвиняешь? Что я спас девочку от верной гибели? Может, она вырастет и хорошим врачом станет.
Мать, качая головой, смотрела на сына.
— Ты её крашенные волосы видел? Эти сиреневые пряди? А бельё! Трусы, которые стринги называются? Разве приличная девушка такое наденет? Конечно, такую и изнасиловать не грех, сколько у неё мужиков было? И случайность ли то, что произошло? Тьфу, какая девочка. И её ты не побоялся в дом. Что она про тебя рассказывать будет — тебе не важно!
Михаил уже просто смеялся над тем, как распалялась его мать. Но решил подлить масла в огонь.
— Мама, ты у дочери своей подруги трусы-то видела? Или все связи её знаешь — когда, где и с кем? Что ты меня пристроить так мечтаешь, я тебе надоел?
— Сынок, я внуков хочу. Я бы им сказки читала. А Мариночка — медсестра, медицинский работник. Ну чем не жена…
Михаил унёс чашку с пустой тарелкой в кухню, поднялся к себе и смотрел на постель, в которой ещё пару часов назад находилась Оля.
Нет, он сам себя не понимал, но воспоминания о ней вызывали улыбку. Жаль, что всё вот так закончилось. Он бы хотел увидеться с ней ещё и, может быть, не один раз. Но навязываться этой девчушке, конечно, не станет. Она в дочери ему годится — всего-то восемнадцать лет. Вот если бы она сама ему позвонила…
Он отмахнулся от своих мыслей. Не стоит думать о том, чего не может быть в принципе.
Последний раз глянул в зеркало и, не найдя изъянов в своём облике, спустился вниз.
— Мама, встречу с подругой перенеси в кафе, не забудь сообщить место и время. Я буду, но только ради тебя. И ничего не обещаю.
— Спасибо, сын.
Она проводила его до крыльца и долго смотрела вслед отъезжающей машине.
* * *
Войдя в собственную приёмную, Михаил остановился около стола секретарши.
— Добрый день, Анжела.
— Добрый день, Михаил Александрович. Бумаги на подпись я приготовила и счета тоже. — Молодая женщина достала из ящика две папки. — Звонили из химического концерна BASF, у них возникли вопросы по программному обеспечению филиалов.
— Я им перезвоню. Анжела, у меня к вам личная просьба, если вдруг позвонит Оля Громова, соедините меня с ней сразу, как бы я ни был занят. Хорошо? Запомните — Ольга Громова.
— Да, конечно. А она из какой компании?
Михаил просто рассмеялся.
— Я же сказал, это моя личная просьба. Скорее всего, она не позвонит, но вдруг…
Он вошёл в свой кабинет, прихватив папки с бумагами, и занялся текущими делами, а Анжела думала. За те пять лет, что она проработала личным секретарём генерального директора, личных просьб не было. Ну, разве мама его приходила. А так… Интересно, кто такая эта Оля Громова? А из какой она компании — ещё более интересно.
Людкина мама устроила Оле самый настоящий скандал, обвинив её во всех смертных грехах. По её словам выходило, что это Оля притащила подругу в ту компанию и что это из-за неё та попала в больницу с отравлением. Девушка просто выслушала все обвинения и смолчала. Если Людкиной матери от этого легче, то пусть так и думает. А что она может? Доказывать свою невиновность? Валить всё на подругу? Зачем? Всё равно ей никто не поверит. Ну, разве что её родители, так они уже простили, отец-то точно простил, поверив словам Михаила. А он утверждал, что Оля ни в чём не виновата и является в данном случае жертвой.
Он сказал, что его служба безопасности провела расследование. Правда, Оля не представляла, как им это всё удалось. В результате квартира, в которую они с Людкой припёрлись,
