будущей жены.
Я на несколько сантиметров выше Адрианы и не расстаюсь с каблуками на людях, но даже так я не доставала макушкой до подбородка Руссо. Мне очень сильно захотелось отвести взгляд и сфокусироваться на черном галстуке на уровне моих глаз, но казалось, что если я отвернусь, то проиграю. И я выдержала взгляд дона.
Мой тон был вежлив, как и всегда.
– Приятно…
– Мы уже знакомы.
«Мы… что?»
Безразличный голос Николаса буквально пробежал по моей спине, вызывая странную дрожь. Он толком еще ничего не сказал, а мне почудилось, что я стою на территории Руссо, а вовсе не Абелли. Как будто все пространство вокруг него автоматически принадлежало семье Руссо, где бы он ни находился.
Папа́ нахмурился.
– И где вы успели познакомиться?
Я с трудом сглотнула.
Во взгляде Николаса заиграло что-то опасное и веселое одновременно.
– Сегодня в церкви. Помнишь, Елена?
Сердце захолонуло. Почему мое имя на его языке звучало так, словно Николас действительно давно со мной знаком?
Папа́ напрягся, и я сразу сообразила, почему: из-за развязного тона он подумал, что я с этим мужчиной занималась чем-то непристойным. Кровь бросилась в лицо. Одна ошибка, совершенная полгода назад, и теперь отец думает, что я подкатываю к жениху родной сестры?
Я заморгала в негодовании. И это – за краткий, не столь уж и враждебный взгляд? Николас нащупал мою слабость и открыто издевался надо мной.
В груди зашевелилось недовольство. Не согласиться с доном, которому отец наверняка верит больше, чем мне, значило лишь усугубить ситуацию.
В итоге я ответила максимально непринужденно.
– Да, папа́, мы пересекались. Я забыла куртку в церкви и столкнулась с Николасом. – Я слишком поздно поняла, что сглупила: на дворе стоял июль. На службе на мне не было никакой куртки. И Николас, конечно, оказался в курсе.
Он вытащил руку из кармана и провел пальцем по нижней губе, слегка покачав головой, дескать, он впечатлен, что я ему подыграла, но чуть разочарован, что я сделала это настолько плохо.
Мне он не нравился. Совершенно.
По венам пробежал холодок, пока отец неуверенно переводил взгляд с Николаса на меня и обратно.
– Хорошо, – наконец сказал папа́, похлопав меня по руке. – Тогда все в порядке. Я уверен, у Нико есть к тебе вопросы касательно Адрианы. Ты знаешь сестру лучше всех.
Мои легкие вспомнили, как дышать, и я глубоко вздохнула.
– Да, папа́. – «Я бы лучше земли наелась».
Входная дверь распахнулась: в дом вошел брат моей мамы и советник отца, Марко, в сопровождении жены. Папа́ попрощался с нами и отошел их поприветствовать, оставив меня наедине с мужчиной, чье присутствие начинало меня почти физически обжигать.
Он смотрел на меня сверху вниз.
Я смотрела на него снизу вверх.
Уголок губ Николаса дернулся, и я осознала, что забавляю его. Щеки побагровели от возмущения. Раньше я бы пробормотала что-нибудь милое и удалилась, но это было раньше.
Теперь же я никак не могла сохранять вежливую мину, глядя в глаза Николаса или Нико, – без разницы.
– Мы не знакомы, – твердо сказала я.
Он надменно вскинул бровь.
– Уверена? А мне казалось, ты уже успела все обо мне понять.
Сердце забилось столь быстро, что мне стало страшно за собственное здоровье. Я не представляла, что ответить: ведь он был прав. Тем не менее диалог никаким образом не опровергал ни одну из моих догадок.
Николас равнодушно разгладил галстук на груди.
– Сказать, что бывает с теми, кто болтает о других слишком много компрометирующего?
– Их убивают? – выдохнула я.
Взгляд Николаса скользнул по моим губам.
– Умница. – Его голос был низким и мягким, и я почему-то на миг предположила, что сделала нечто очень хорошее.
Он повернулся, чтобы уйти, но внезапно передумал и шагнул ко мне вплотную. Сердцебиение сбилось. Наши руки столкнулись, меня словно опалило огнем.
Дыхание Николаса защекотало мою шею.
– Приятно познакомиться, Елена. – Теперь он произнес мое имя так, как и должен был сделать: без всякого подтекста. Мол, он просто вычеркнул меня из списка дел, прежде чем удалиться.
Я не шелохнулась, глядя перед собой и рассеянно отвечая на вопросы родственников.
Итак, таков мой будущий зять. Мужчина, за которого выйдет сестра.
Может, это и делало меня ужасным человеком, но часть вины свалилась с плеч и вылетела за дверь, пока порог дома переступал очередной гость.
Внезапно я обрадовалась, что подобная участь выпала Адриане, а не мне.
Глава вторая
Ничего личного, чистый бизнес.
– Отто Берман ман [7] –
Елена
Все было даже хуже, чем я предполагала.
Адриана занималась тем, что аккуратно сворачивала блузку и укладывала ее в лежащий на кровати чемодан. На ней была футболка оверсайз с изображением мультяшной канарейки Твити и яркие рождественские носки, а по всей комнате валялись рулоны туалетной бумаги.
Несколько лет назад у Адрианы случился бунтарский период, и она обрезала волосы под мальчика. Я никогда не видела мать в таком ужасе. Сестра лишилась кредитки и посещения театрального кружка в учебном заведении для девочек, и каждый день в течение месяца на нее обрушивались полные негодования взгляды. Теперь стрижка превратилась в стильное удлиненное каре, но я навсегда запомнила, что самостоятельно подстричь волосы в этом доме означало смертный приговор.
Темно-синие стены, белая лепнина под потолком, золотые акценты – комнату Адрианы можно показывать в телевизионном шоу… Если бы спальня не выглядела так, как будто в ней стошнило дизайнера костюмов. По стенам развешаны постеры известных постановок вроде «Великого Гэтсби» [8]. Трюмо завалено причудливым театральным реквизитом: перьями, шляпами и маскарадными масками. Повсюду были вещи, над чьим предназначением можно только ломать голову… как вам, например, гигантская кроличья бутафорская голова на кровати?
Вряд ли папа́ знал, что платит за весь реквизит школы
